Книга Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Дмитрий Емец

– А я говорю, что вы обязаны все знать, как главашколы! Кто из преподавателей подавал вам заявку на страусиные яйца? ВеликаяЗуби? Медузия? Где письменный запрос? Я не вижу, чтобы он был подколот!

Сарданапал задумался.

– Должно быть, яйца заказывал Тарарах. Он неграмотный.Если ему что-то надо, он просто говорит и сразу получает.

На лице Зербагана появилась ехиднейшая улыбка.

– Тарарах? Вы говорите: Тарарах! А указанный Тарарахуверяет, что ничего не помнит о яйцах! Вот послушайте! – И он торопливовырвал из кармана шкатулку, в которой томились записанные голоса.

Зербаган осторожно приоткрыл шкатулку, чтобы не выпуститьничего лишнего, и оттуда немедленно донесся вопль Тарараха. Питекантроп кричал,чтобы от него отстали и что видел он эти тухлые яйца в гробу. Дальше шкатулказаписала крайне многозначительный звук, как если бы кто-то бился головой остену. Зербаган поспешно захлопнул шкатулочку.

– Вот видите, Сарданапал! Накладочка вышла! Несогласовали вы свои показания с подозреваемым Тарарахом! Плохо подготовились красхищению девятнадцати дырок от бублика, – сказал он ехидно.

– Послушайте, дорогой! Если Тарарах говорит, что виделэти яйца в гробу, значит, он видел их в гробу! Осознайте это своимизамечательными мозгами, – глядя в стол, негромко произнес Сарданапал.

Усы буянили. Академик ощущал их нетерпеливую дрожь. Бородавела себя более уравновешенно. Хотя и она была не прочь удавкой обвить ревизорушею. Зербаган стал медленно раздуваться, как большая жаба.

– Что вы хотите этим сказать? – процедил он сквозьзубы.

– Только то, что они протухли! – медленно повторилакадемик.

Он избегал смотреть на своего собеседника и вместо этого снеобычайным вниманием разглядывал столешницу. Тот, кто знал Сарданапала давно иобщался с ним часто, сразу догадался бы, что академик едва сдерживается и чтотихому его голосу нельзя доверять. Однако Зербаган либо не относился кпрозорливым людям, либо слишком спешил закрепить за собой победу.

– Из отчетной книги… вот из этой самой… нигде неследует, что яйца протухли. Где отчет комиссии? Где заключение маглатории? А-а?Я требую или немедленно предъявить мне эти протухшие яйца, или признать, что…

– Я выбираю первое… – мягко прервал егоСарданапал.

Зеленая искра из его перстня скользнула по столу почтиотвесно. В следующий миг первое страусиное яйцо тюкнуло Зербагана по лбу ираскололось. Еще одно зацепило его голову рядом с ухом. По кабинету академикараспространилось отвратительное зловоние. А яйца все продолжали сыпаться. И ниодно не пролетело мимо цели. Когда Зербаган опомнился и выставил магическуюзащиту, особого смысла в этом уже не было, потому что град и без тогопрекратился. Для мага уровня Сарданапала ничего не стоит вызвать из небытиясорок пять тухлых яиц.

Зербаган вскочил, уронив стул. Его лицо изменилось донеузнаваемости. На серовато-смуглой коже вспыхнул румянец, похожий нараздавленные вишни. Руку с перстнем он вскинул почти на уровень лбаСарданапала.

Академик быстро встал. Готовый отразить атаку, он согнуллевую руку в локте, набросив на нее плащ. По его кольцу скользили зеленыеискры. Борода и усы академика воинственно растрепались. Кончики усов прыгали,как кнут дрессировщика.

Их взгляды встретились. Глаза ночного хищника и спокойные,уверенные, полные благородства глаза единорога. Лишь краткое мгновение Зербагансумел удержать взгляд Сарданапала, и этого мгновения обоим было достаточно,чтобы понять, кто выйдет из схватки победителем.

Рука Зербагана затряслась. Справившись с собой, он опустилруку и, взглянув на перстень, где на месте камня была сосущая дыра, прошипел:

– Всему свое время! Пока ты сильнее, Сарданапал, нолишь пока… Скоро ты за все заплатишь! И ты, и твой жалкий Тибидохс!

Он схватил со стола отложенные расходные книги и,повернувшись, быстро вышел из кабинета.

* * *

– Разве сегодня уже двадцать второе? – озабоченноспросила у Ягуна Таня.

Они сидели на первом ряду, почти перед защитным куполом, инаблюдали, как тренируется младшая команда Тибидохса. Команда уже сыгранная,неплохая, но, как казалось Тане, а взгляд у нее был верный, не блестящая.

Одна только Маша Феклищева играла с вдохновением. Чучело еекрокодила мелькало то на одном, то на другом конце поля. Маленькая ирешительная, Маша едва заметна была на его широкой спине. Сыновья Гоярына – асегодня на поле их было двое – следили за чучелом с ревнивым чувством, втайнеподозревая в нем дракона-конкурента. Другие члены команды играли ровно,выкладывались, технически правильно повторяли фигуры, которые прутиком чертилна песке Соловей, однако чего-то главного им все же недоставало. Возможно,искры таланта? Не потому ли Соловей О. Разбойник, сидевший на тренерскойскамье, так похож был на взъерошенного, недовольного ворона?

«Нет, прав Соловей… бабаев мы бы не разбили… да и магфордцевтоже», – не без грусти подумала Таня.

Хотя если задуматься, то кто знает? Команда Магфорда сейчасне в лучшей форме. Многие игроки сменились. Другие, как Пуппер, просто не могутвыйти на поле. Говорят, самая добрая тетя застраховала Гурика на такуюколоссальную сумму, что во время тренировок толпа страховых агентов носится пополю, готовая подхватить Гурика, если он нечаянно свалится с метлы. По слухам,агенты мешают даже свиданиям Гурика с Джейн Петушкофф. Они бродят рядом,покашливают, трясут копиями страхового полиса и вежливо напоминают, что припоцелуе от одного человека другому передается до миллиарда микробов и они ни зачто не отвечают.

– Погоди, если сегодня двадцать второе, то нашиприлетают уже завтра? – удивленно спросила Таня.

Последние дни выдались такими загруженными, что она совсемпотеряла им счет.

– Ясный перец, – откликнулся Ягун.

Внезапно он вскочил и принялся размахивать руками, привлекаявнимание Кати Лотковой, которая, стоя в проходе, как будто кого-то искала.

– Кать, мы здесь!

Лоткова бодрым, но странно разболтанным шагом приблизилась кним почти вплотную и, вдруг повернувшись, продемонстрировала в спине дюжинустоловых ножей. Затем рассмеялась знаменитым идиотическим смехом поручикаРжевского и растаяла, прежде чем кто-то успел крикнуть «Дрыгус-брыгус».

Ягун сплюнул.

– Вот паразит Ржевский! Одурачил меня!

– А меня нет… У Катьки походка не такая. И по коленопод землю она тоже не проваливается, – сказала Таня.