Книга Покойная жена бывшего мужа - Ирина Комарова

Я моргнула, а Гошка неожиданно повернул голову и уставился на Сухарева. Мало того, едва ли не в первый раз я услышала, как он обратился непосредственно к Евгению Васильевичу:

– Кто «она»?

– А вот этого госпожа Перевозчикова объяснить не соизволила. – Евгений Васильевич ехидно смотрел на меня – он предпочел придерживаться привычного распорядка. – Говорит, что сама не знает и передает точно те слова, что слышала.

– Ничего не понимаю, – пробормотала я. – Лариса пришла к Перевозчиковой и сказала: «Это она»?

– «Это она, это снова она», – с удовольствием уточнил Сухарев. – Якобы именно эти слова произнесла Леставина.

– Якобы? У вас что, есть основания не доверять Перевозчиковой?

– У меня нет оснований ей доверять, – чопорно ответил Евгений Васильевич. – Кроме того… минуточку.

Он достал из кармана телефон, который, очевидно, стоял на режиме виброзвонка.

– Сухарев. Так. Так. Понимаю. Хорошо.

Он закончил разговор, неторопливо убрал телефон и невыразительно, без тени эмоций сообщил:

– Это Костя, он поехал со скорой. Леставина умерла.

* * *

Как обычно, утреннее совещание проходило у шефа в кабинете. Мы с Гошкой сидели напротив стола Баринова, а Нина прислонилась к косяку на пороге комнаты, чтобы держать под контролем входную дверь.

– Плохо, – сделал вывод Александр Сергеевич, выслушав мой отчет. – Очень плохо.

– Теперь Евгений Васильевич ее ни за что не выпустит, – подтвердила Нина.

– Да ведь ерунда же полная! – Гошка, пока я говорила, сидел молча и только сейчас неожиданно взорвался. – Подстава голимая так и прет! Перевозчикова не идиотка, не стала бы она Леставину в собственной квартире резать!

– Это понятно. – Шеф взял из пластмассового стаканчика, стоящего на столе, карандаш, осмотрел его и, недовольно поморщившись, вернул на место. Второй карандаш, извлеченный из того же стаканчика, не вызвал нареканий. Александр Сергеевич зажал его в кулаке и продолжил: – Если бы Елизавете Петровне вдруг потребовалось убить, она не стала бы этим заниматься у себя дома.

– Даже если у нее действительно были причины избавиться от Ларисы? – возразила я.

Обычно наши с Гошей роли распределяются несколько иначе: я – следователь добрый, склонный всем доверять и даже самые подозрительные действия оправдывать, а мой напарник соответственно злой – не верит никому, а особенно нашим клиентам. Он твердит, что люди по определению склонны к преступной деятельности, поэтому подозревать надо всех и во всем: если не в совершении самого преступления, то в сокрытии сведений о нем и в злостном обмане. Но поскольку сегодня Гоша решительно встал на сторону Перевозчиковой, мне тоже пришлось сменить амплуа и обвинить клиентку в самом черном коварстве.

– Это Елизавета Петровна говорит, что нож уже был у Ларисы в груди, но никто ведь представления не имеет, как на самом деле все произошло! А если Лариса что-то знала о смерти Наташи? Что-то такое, чего она ни нам, ни милиции рассказывать не пожелала. А пришла сегодня утром к Елизавете Петровне и… – Я замолчала.

– Что и?.. – Александр Сергеевич постучал карандашом по столу. – Думаешь, это был шантаж?

– Не знаю, – честно ответила я. – Как версия шантаж, конечно, не хуже других: логично объясняет и зачем Лариса пришла, и за что Перевозчикова ее убила. Но я с Леставиной вчера довольно долго разговаривала. И она не похожа на человека, который не побрезгует подзаработать шантажом. Я бы даже сказала, что Лариса на меня самое благоприятное впечатление произвела. Нет, я думаю, тут дело не в шантаже.

– Опять твоя знаменитая интуиция! – Гошка картинно схватился за голову. – Ритка, когда уже ты поймешь, что люди, как правило, не выглядят закоренелыми преступниками, а преступления тем не менее совершают! И если Лариса явилась не с целью шантажа, это значит… это значит…

– Что это значит? – поторопила его Нина. – Ты на самом интересном месте забуксовал.

– Понятия не имею, что это значит. – Гошка обиженно посмотрел на нее. – Если это не шантаж, значит, была другая причина. Зачем-то ведь дамочка к Перевозчиковой ни свет ни заря примчалась.

– Ладно, пусть не шантаж, пусть что-то другое, нехорошее, чего мы пока не знаем. – Я вспомнила, что моя текущая обязанность – подозревать клиентку. – Но Лариса пришла к Перевозчиковой, и, допустим, та, вопреки всем своим утверждениям, ее в дом пустила. И выяснила, что Лариса, не будем пока гадать по какой причине, представляет для нее смертельную опасность. В том, что Елизавета Петровна человек решительный, никто, надеюсь, не сомневается?

– Но не идиотка, – напомнила Нина. – Сама говорила – Елизавета Петровна очень даже умная женщина. Уж как-нибудь она сообразила бы выставить Леставину из дома и заставить отойти подальше. А потом – ах! Что вы говорите? Женщину зарезали? Так это же где-то на улице, какой с меня спрос? Да никто бы ее и спрашивать не стал – кому в голову придет, что перед смертью Леставина у Перевозчиковой была?

– А если она не успела подумать? – возразила я. – Появления Ларисы Перевозчикова никак не ожидала, проблема возникла внезапно, и решать ее нужно было срочно. Вот она и решила как смогла. А потом уже начала придумывать, как выкрутиться.

– Ничего хорошего она не придумала. – Баринов ритмично постукивал карандашом по столу. – По-моему, история, которую Елизавета Петровна рассказывает, никакой критики не выдерживает. Коллега женщины, в убийстве которой Перевозчикову подозревают, убита едва ли не у нее в прихожей… для случайного совпадения слишком нелепо.

– Для провокации это тоже нелепо, – сердито бросил Гоша.

– Вообще, как-то у Перевозчиковой однообразно все получается, – рассудительно заметила Ниночка. – Наташа пришла непонятно зачем, через порог не переступила, потом умерла непонятно почему. Теперь с Ларисой то же самое – непонятно зачем пришла, в квартиру, если формально рассуждать, тоже не заходила и тоже умерла. Непонятно почему.

– Почему она умерла, это как раз понятно, – ядовито уточнил Гошка, – проникающее ножевое ранение никому здоровья не прибавляет.

– Непонятно, кому ее смерть была нужна. Если только действительно Перевозчикова…

– А по-моему, Елизавета Петровна говорит правду! – Я снова забыла, что подозреваю клиентку во всех грехах. – Она ведь и милицию сразу вызвала, и скорую. Скорая приехала, когда Лариса еще жива была, помните? Если бы это Перевозчикова ее ножом ударила, она могла бы подождать, пока Лариса умрет, это было бы логично.

Александр Сергеевич вдруг прекратил барабанить карандашом по столу, и мы все уставились на него.

– Откуда Леставина пришла к Елизавете Петровне? – спросил он. – Из дома или заходила куда-нибудь по дороге?

– Н-не знаю, – с запинкой ответила я и бросила вопросительный взгляд на Гошку.

Напарник не помог: