Книга Самоубийство - Виктор Суворов

«Глубоко чуждая его натуре дисциплина отнюдь не способствовала принятию им разумных и взвешенных решений» (Шпеер. с. 401).

Итак, во главе Германии стоял путаник. Уже одного этого было достаточно для полной анархии. Но кроме этого, Гитлер занимал множество должностей: партийных, государственных и военных: он — лидер партии, рейхсканцлер, президент Германии, военный министр, Верховный главнокомандующий Вермахта, главнокомандующий сухопутными войсками. Так было и у Сталина, правда, должностей у него было поменьше. Но разница не в количестве должностей. Коренная разница в другом. В каком бы качестве Сталин ни представал — Генеральный секретарь ЦК, Председатель Совнаркома, Верховный главнокомандующий, — механизм власти оставался единым. Он скромно именовался «Секретариат т. Сталина». В любом случае все доклады, доносы, рапорты, донесения, все звонки, все письма на имя Сталина, от посланий Черчилля, Гитлера или Рузвельта до записок странных людей, сходились именно в этот центр, в конечном итоге — к одному человеку. Был это товарищ Поскребышев, который докладывал Сталину и получал от него указания.

А у Гитлера каждой должности соответствовала отдельная канцелярия. Всего личность Гитлера представляли пять разных структур. Каждая из них считала себя главной и основной и от имени фюрера отдавала приказы и распоряжения, не интересуясь тем, что пишут ребята за стеной. Нет, даже не так. Оттого, что каждая из этих структур считала себя главной, она старалась действовать вопреки трем остальным: ах вы такую линию гнете, чихать мы на вас хотели и поступим как раз наоборот.

Но хаос этим не кончался, а только начинался.

Непосредственное окружение Гитлера — адъютанты (и их жены), секретарши, врачи, пилоты, водители, фотограф, охранники — имели на него влияние, и каждый занимался государственными делами, и каждый тянул в свою сторону. Мечту Ленина о кухарках, управляющих государством, немецкие социалисты не сумели осуществить до конца, но в этом направлении они весьма далеко продвинулись. Старший адъютант Гитлера Шмундт, к примеру, одновременно занимал должность начальника главного управления кадров сухопутных войск. Казалось бы, пусть адъютант занимается своим делом — носит портфель, точит карандаши, а начальник главного управления кадров пусть руководит своим многосложным и чрезвычайно ответственным хозяйством. Но нет. Адъютант получает и сдает оперативные карты, носит их за Гитлером в черном портфеле, выполняет мелкие поручения, а между делом назначает и смещает генералов с их постов, присваивает воинские звания, распределяет кадры в войсках, ведет учет выслуги лет, наград и потерь в многомиллионной армии. А еще — ведет свою собственную политику.

«Гитлер часами просиживал со своими адъютантами и секретаршами, обсуждая до рассвета свои планы» (Гудериан. с. 612). С секретаршами можно обсуждать множество проблем. И все же они — не стратеги. Стратегические проблемы надо обсуждать в другом кругу.

«Постоянный заместитель Гиммлера бригадефюрер СС Фегелейн, который, женившись на сестре Евы Браун, стал свояком Гитлера, начал бестактно использовать свою близость к фюреру. Личный врач Гитлера Морель, занимавшийся сомнительными гешефтами, и, к сожалению, генерал Бургдорф, ставший после смерти Шмундта начальником управления личного состава сухопутных войск, также не отличались благородством своих поступков. Эти люди образовали клику интриганов и окружили Гитлера кольцом, которое мешало фюреру узнать всю правду о событиях. Они предавались безудержному пьянству…» (Гудериан. с. 625). Министр вооружений и боеприпасов Шпеер сообщает, что в окружении Гитлера его поддерживали адъютанты и лечащий врач Гитлера Карл Брандт (с. 379). Министру вооружений, для того чтобы пробить какие-то свои вопросы, нужна поддержка влиятельных лиц, и он ее находит у врача… Но что может знать врач о производстве подкалиберных снарядов, о разработке систем управления баллистических ракет, о силовой передаче и подвеске «Королевского тигра»?

В борьбу за влияние на Гитлера включился также генерал-полковник А. Йодль. «Для осуществления своего замысла он выбрал полковника авиации Кристиана. Этот сравнительно молодой человек на оперативных совещаниях имел лишь право совещательного голоса, но зато обладал одним неоспоримым достоинством: его жена была непременной участницей устраиваемых Гитлером ночных чаепитий» (Шпеер. с. 415).

Ловко задумано: жена полковника ночами пьет чай с Верховным главнокомандующим и выгибает стратегическую линию Третьего рейха в нужную сторону… Сей замысел, конечно, провалился. А все потому, что Гитлер упивался своей болтовней, и никого, включая и жену полковника, не слушал. Фраза «обсуждал планы с секретаршами» вовсе не означает, что Гитлер слушал советы секретарш: он просто выбалтывал им свои планы.

Идею влиять на Гитлера через чужую жену осуществить не удалось, но интересен подход. Генерал-полковник Йодль — начальник штаба оперативного руководства Вермахта, т.е. главный создатель гитлеровских стратегических планов. Если он не может убедить Гитлера в своей правоте, то следовало действовать честно и прямо: мой фюрер, моих советов вы все равно не слушаете, потому отправьте меня на фронт, а себе подберите другого советника, которому вы будете доверять, к советам которого будете прислушиваться. Ан нет, Йодль на фронт не просится и своего места, как и Кейтель, никому не уступает. Ближайший военный советник Гитлера пытается убеждать своего фюрера не блеском доводов и неотразимой логикой, а окольным путем через чужую жену… Ай да стратегия! А ведь для того чтобы эта баба (фрау — если хотите) могла влиять на принятие важных решений, ее следовало посвятить в самые сокровенные стратегические планы Вермахта. Чтобы влиять, она должна быть в курсе самых последних веяний в самом высшем стратегическом руководстве, она должна многое понимать, вникать в нюансы. Если бы план удался, то ее, несомненно, посвятили бы в стратегические замыслы, детали и подробности.

Вот вам уровень разгильдяйства, который нам и не снился в пьяном бреду. Бывало, что гитлеровские планы (например, план операции «Цитадель») попадали на сталинский стол быстрее, чем в штабы германских армий, которым этот план предстояло осуществлять. За такие достижения надо благодарить не только могущественную сталинскую разведку, но и Гитлера, который рассказывал свои планы кому угодно. Благодарить надо и всех окружающих Гитлера генералов и фельдмаршалов, которые были готовы доверять высшие военные тайны женам молодых полковников.

В связи с этим еще одно замечание: когда гитлеровские планы ложились на сталинский стол, он не всегда им верил. И мы должны понять сталинское сомнение. Легко ли было поверить, что в окружении Гитлера царит преступная халатность и вопиющая безответственность?

Впрочем, в Берлине случались ситуации и более веселые. Доходило до того, что никакой злопыхатель придумать бы не смог. Пристегните ремни, держитесь за стены, я расскажу нечто более интересное, чем история про запрет на содержание удава…

Итак, личный гитлеровский фотограф Генрих Гофман подробно докладывает фюреру… о ходе ядерных исследований. А откуда фотографу знать положение дел в области создания ядерного оружия? (Держитесь крепче!) Оказывается, личный фотограф Гитлера «был дружен с министром почт Онезорге. Тот проявлял большой интерес к проблемам расщепления атомного ядра и — подобно СС — также имел под своим началом научно-исследовательскую лабораторию» (Шпеер. с. 315).