Книга Год гиен - Брэд Гигли

— Я помню, тетя. Ты спрашивала ее совета насчет дяди Мемнета.

— Я думал, ты сказала, что ты вдова, — Семеркет сверился со своими записями.

Иунет покраснела до корней волос:

— Да, так и есть.

— Ночами к тетушке Иунет приходит дух дяди Мемнета, — продолжала Тхая тем же убедительным топом. — Он принимает вид… вид…

Она не смогла договорить и торжественно встала с места, чтобы прошептать это Семеркету на ухо. Слово, которое она проронила ему на ухо, вызвало у него внезапный приступ кашля. Одна из племянниц едва подавила хихиканье.

Вышивальщица в замешательстве посмотрела на чиновника.

— Я считаю, после того, как его положили в могилу, он больше не имеет на меня прав. Но, увы, женщины нашей семьи желанны даже для мертвых. — Она подалась вперед и ласково положила ладонь на колено Семеркета, чтобы подчеркнуть серьезность своих слов.

Семеркет быстро поднял голову от записок — и обнаружил, что Иунет и ее племянницы смотрят на него ясными глазами. Никто больше не вышивал звезды. Чиновник быстро свернул папирус и встал с кирпичной скамьи.

— Мы редко видим каких-нибудь других мужчин, кроме здешних, — выдохнула Иунет. — Это очень… волнующе… для нас, бедных деревенских жительниц.

Племянницы с энтузиазмом закивали.

— Как вы думаете, — прохрипел Семеркет, — э-э… Полагаете ли вы, что Хетефра могла стать жертвой какого-нибудь мстительного духа? Разгневанного предка?

Одна из племянниц нерешительно ответила:

— Я слышала, что… То есть, в деревне поговаривают… — тихо начала она.

Дознаватель поднял руку, чтобы ее остановить.

— Да, я знаю — что ее убил бродяга или чужеземец. — Семеркет кивнул в знак благодарности и поспешил выйти из дома, прежде чем женщины успели попросить его попробовать их пива.

На улице его ждала Ханро, которая слушала, что творилось в доме, и засмеялась, увидев его таким встрепанным.

— Теперь вы готовы заплатить запрошенную мною цену? — шепотом спросила она. — Теперь вы поняли, что ничего не сможете узнать у этих людей, что я одна могу вам помочь?

Семеркет ответил более резко, чем намеревался:

— Я мог бы сделать так, чтобы тебя отлупили палками по подошвам ног, если бы думал, что ты и вправду что-то скрываешь. Стоит только приказать!

Ответом ее был издевательский смех, тихий, как шелест свитков папирусов.

* * *

Спустя неделю Семеркет двинулся к северным воротам, шагнул из них на солнечный свет и пошел по тропе вдоль деревенской стены — туда, где стоял крошечный храм строителей гробниц. У него не было причин туда зайти, кроме одной — спастись от давящей атмосферы деревни. Тамошняя теснота начинала действовать на нервы. К тому же, каждый из опрошенных им людей высказывал непоколебимое мнение, что Хетефру зарезал чужестранец или бродяга.

Подойдя к храму, чиновник понял, что к нему присоединилась Сукис. Высоко задрав хвост, она повела его туда, откуда доносился шум, в котором Семеркет узнал шум занимающегося класса.

Влекомый любопытством, он прошел сквозь храм туда, откуда доносились детские голоса. Деревенские дети, скрестив ноги, сидели па открытом воздухе перед молодым жрецом. Каждый ученик сжимал восковую табличку и стилос. Они декламировали знакомый Семеркету текст — историю о Змеином Царе и удачливом крестьянине.

Наблюдая за уроком, Семеркет порадовался, что молодой жрец не слишком усердно прибегает к помощи палки. Тем не менее, как любой хороший учитель, он следовал древней максиме — ученик «учится через зад». Время от времени он слегка ударял ребенка, путавшего урок.

Звук тростниковой палки, со свистом рассекающей воздух, немедленно вернул Семеркета в собственные школьные дни, когда он частенько слышал такой же звук. Однако настал день, когда учитель слишком усердно пустил в ход палку и ударил мальчика по лицу, сломав скулу. Несколько мгновений спустя соседи, привлеченные жалобными криками, вбежали в школьную комнату и обнаружили, что тринадцатилетний подросток забил учителя почти до смерти.

Тогда Семеркета и назвали впервые приверженцем Сета, и его формальному образованию пришел конец. Вскоре после этого он стал помощником Метуфера в Доме Очищения.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил молодой жрец деревенской школы.

Семеркет покачал головой и поспешил прочь. Но в храмовых воротах чиновник остановился, услышав знакомый голос писца Неферхотепа.

По тону писца Семеркет понял, что тот ведет с кем-то язвительную беседу, хотя человек, с которым он говорил, не был виден из-за храмовой стены. Медленно двигаясь в глубокой тени, ступая по высоким хохолкам коричневой травы, дознаватель приблизился к большому валуну и спрятался за ним. Оттуда он мог наблюдать за говорившими без риска, что его заметят.

Удивительно, но оказалось, что Неферхотеп беседует с тремя нищими. Их вожак был загорелым и оборванным, и, вглядевшись получше, Семеркет понял: у этого человека отрезаны нос и уши — верные знаки того, что его наказали за какое-то ужасное преступление. Даже с такого расстояния чиновник мог ощутить запах немытого тела нищего.

Он продолжал скрываться в тени, силясь расслышать разговор, но до него донесся только обрывок слова:

— …мес, — сказал Неферхотеп.

Подкравшись ближе в надежде услышать еще что-нибудь, Семеркет разочарованно увидел, что писец и его неприятные собеседники завершили дискуссию, оставшись довольными ее результатом. Вся пестрая компания обменялась улыбками. Потом Неферхотеп вытащил большой мешок из ниши в храмовой стене. Что бы ни было в этом мешке, оно оказалось тяжелым, потому что писец пошатнулся, протягивая мешок нищим.

Безносый заглянул внутрь, сосредоточенно вгляделся в содержимое, и по его лицу с беззубым ртом медленно расползлась улыбка. Нищий кивнул Неферхотепу и крепко завязал веревкой горловину мешка.

С последними прощальными словами писец быстро направился в сторону утесов над деревней. Не больше нескольких шагов отделяли его от того места, где прятался Семеркет. Но Неферхотеп смотрел только себе под ноги, поэтому прошел мимо, даже не подозревая о присутствии постороннего.

Нищие все еще стояли тесной кучкой у храмовой стены, о чем-то негромко разговаривая. Однажды, несколько лет тому назад, Семеркет был своим человеком в мрачном мире фиванского Царя Нищих — и, занимаясь одним расследованием, оказал ему одну услугу. Взамен Царь научил его тайному знаку, который обеспечивал чиновнику защиту в том мире.

Нищие подпрыгнули и отодвинулись друг от друга, когда приблизился Семеркет, и стеной встали перед мешком. Хотя пальцы дознавателя сложились в тайном знаке, глаза этих людей остались жесткими и настороженными, и они не сделали ответного знака.

— Немного меди, мой господин? — умоляюще попросил безносый, выбросив вперед обезьянью лапку, чтобы ухватить Семеркета за плащ. — Амон благословит за толику серебра!