Книга Брызги шампанского - Михаил Черненок

– Ну, Рудольф!.. А с виду – напуганный замухрышка.

– Оттого долго и не попадал в круг подозреваемых. Кто бы мог подумать, что такой тихий маленький человечек способен творить «великие» дела. Ромкина гильза подсказала, где надо искать карабин, и как только Семен Максимович с Молькиным после похорон сели в «Тойоту», оперативники уже не выпускали их из вида.

– Значит, Рудольф предполагал, что в квартире Гусянова наверняка будет обыск, и хотел унести свой «инструмент»?

– Конечно. Если бы не твое присутствие в квартире, его взяли бы с поличным.

– Выходит, я помешал, – огорченно сказал Голубев.

– В какой-то степени – да. Но это теперь не так важно. Есть надежные свидетели, которые опознают «неприметного мужичка с чертежным футляром». А главное – установлена связь Молькина с семейством Гусяновых.

– Как похороны Вована прошли?

– Очень скромно. Без вошедшего ныне в моду церковного отпевания, без оркестра и без пышных венков. На удивление, даже в приличный костюм покойника не обрядили. Как был в камуфляже, так и лег в стандартный гроб, изготовленный фирмой «Кульбит» для малоимущих граждан.

– Народу много было?

– Только Семен Максимович с Рудольфом Молькиным да около десятка крутых кульбитовских парней.

– А Анна Сергеевна?..

– Мамаша покойного отсутствовала.

– Почему?! – удивился Слава.

– Загадка.

– Вот закручивают Гусяновы… Ну, а по нашему делу что новенького?

Лимакин вздохнул:

– В принципе, только то, что наши предположения подтвердились заключениями экспертов. Моторное масло в машине Крупенина соответствует тем пробам, которые мы взяли у таверны и на раздоленских лугах. А обнаруженная на траве кровь по группе и резус-фактору аналогична крупенинской крови. Собственно, и сам Крупенин признался на допросе, что был с Гусяновым и что все произошло именно так, как мы предполагали.

– Кто же застрелил Вована?

– Какой-то мужик.

– Дураку попятно, что не баба. Точнее не сказал?

– К сожалению, говорит, что в сумерках не разглядел убийцу.

– Вот разиня! И зачем Падунский такого ротозея брал к себе в охрану?

– Теперь на этот вопрос никто не ответит.

– А жаль… – Голубев пересказал Лимакину содержание своего разговора с Ниной Николаевной. Чуть подумав, подытожил: – Из такого, как говорят картежники, расклада выходит, что «вражиной» Вована в Раздольном был Лизин братан Андрюха. Вероятней всего, с ним Володя и встретился под покровом ночи, чтобы или деньгами задобрить, или собственноручно расправиться.

– У Андрея Удалого нет ружья, – возразил Лимакин.

– Мог взять у своего друга Богдана Куделькина. Чтобы не настораживать фермера, попросил ружьишко, конечно, не для разборки, а, скажем, пострелять на зорьке уток. Контроля за охотниками в Раздольном никакого нет, и Куделькин вряд ли отказал компаньону в таком пустяке. Логично?..

– Логично, Слава, но как это выяснить и доказать?

– Работать, Петя, надо.

Следователь улыбнулся:

– И начинать прежде всего с себя.

– Могу и я начать отработку такой версии. Потом совместно потянем этот воз. Интересно, оперативники Тарана что-нибудь узнали в банке «Лотос»?

– Вкладчиком этого банка является Семен Максимович Гусянов. В среду на прошлой неделе он получил там наличными тридцать пять миллионов. Судя по тому, что нам известно, двадцать из них отдал сыну, а какую-то сумму раздал в пятницу акционерам в качестве аванса.

– Неужели из своего кармана авансировал?

– Похоже, он и свои, и общественные деньги держит в одном «кармане», чтобы проценты погуще наваривались.

– Вот жулик! И уголовной ответственности за присвоение народных денег не боится.

– Если не боялся махинировать при жесткой партийной власти, то при нынешнем безвластии тем более осмелел. Нынче Семен Максимович чувствует себя, как прожорливая щука в богатом карасями водоеме.

– Откуда такая ненасытность?

– Все оттуда: «Если не сейчас, то когда?»

Неожиданно во двор въехала на большой скорости машина «скорой помощи» с включенной фиолетовой мигалкой. Надсадно визгнув тормозами, она, словно вкопанная, остановилась возле гусяновского подъезда. Торопливо выскочивший из машины молодой врач в белом халате и со служебным саквояжем в руке мигом скрылся в подъезде.

– Не у Гусянова ли что случилось? – настороженно спросил Слава. – Сходить посмотреть, что ли?..

– Сиди, не суетись, – сказал Лимакин. – Антон Игнатьевич там. После расскажет.

Минут через двадцать врач вернулся в машину, и «скорая», включив мигалку, умчалась. Еще через полчаса из подъезда вышли участники следственно-оперативной группы и стали усаживаться в восьмиместный милицейский УАЗ. Первым туда усадили Рудольфа Молькина, который по-прежнему находился в наручниках. Антон Бирюков, недолго поговорив с Тараном, пожал ему руку и сел за руль «Жигулей». Вставляя ключ в замок зажигания, проговорил:

– Больше в Кузнецке нам делать нечего. Поедем домой. Завтра предстоит горячий день.

– А я предполагал, что ты меня здесь оставишь, – сказал следователь Лимакин. – Вдруг что-то новое по нашему делу появится…

– О всех новостях Таран немедленно мне сообщит.

– К кому «скорая» приезжала? – спросил Слава.

– К Семену Максимовичу, – ответил Бирюков.

– Что с ним?

– Выедем за город, тогда расскажу…

Городские улицы были плотно запружены встречными потоками автотранспорта. Поражало обилие импортных машин. Юркие малолитражки, прогонистые «Мерседесы» и «Ниссаны», туполобые богатыри-джипы, то и дело обгоняя друг друга, мчались с такой лихостью, будто их поджимал надвигающийся конец света. В столь впечатляющем «параде» заморской техники даже наиболее распространенные отечественные «Жигули» проигрывали, что называется, по всем статьям.

На выезде из города у поста ГАИ, как и утром, омоновцы досматривали машины. Чтобы не терять время в очереди, пришлось Бирюкову вновь показывать прокурорское удостоверение. Когда, наконец, вырвались из городской сутолоки на асфальтированную трассу и сидевший за рулем «Жигулей» Бирюков, расслабившись, откинулся на спинку сиденья, Голубев нетерпеливо спросил:

– Так что же, Игнатьич, случилось с Семеном Максимовичем?

– По заключению врача, у Семена Максимовича произошло кратковременное нарушение мозгового кровообращения, – ответил Антон. – Иначе говоря, микроинсульт.

– Внезапно потерял сознание или парализовало его?