Книга Флирт с дьяволом - Ирина Волкова

— Надо будет всерьёз заняться бегом, — простонал Пьер. — Стар я для всего этого!

Я тебя предупреждал! — усмехнулся Драчинский. — Сдавайся, дедуля, пока тебя инфаркт не хватил!

— Ну уж нет! — разъярился Большеухов.

Злость придала ему сил. Пьер набрал в грудь побольше воздуха, и, обогнав поэта, большими прыжками помчался вперёд.

* * *

Похоже, небо вняло молитвам Ледрю. Атаковавший Стефанию верзила шагнул-таки влево. Теперь и принцесса, и он виднелись в оптическом прицеле, как на ладони. Ксавье различал даже бусинки пота на лице девушки.

Нервно сглотнув слюну, Ледрю положил на землю оптический прицел и, схватив дорогую цифровую фотокамеру с длинным телескопическим объективом, принялся лихорадочно нажимать на кнопку спуска.

* * *

— Быстрее! Он убьёт её! — воскликнул Харитон. — Бегите вперёд! Это вы должны спасти принцессу от опасности, а не я!

Вид Стефании, из последних сил отбивающейся от психованного рокера вызвал у Пьера прилив неожиданной храбрости.

— Принцесса! Держитесь! — крикнул он, бросаясь на Предсмертного кошмара.

Обернувшийся на крик рокер, продолжая удерживать Лили, резко выбросил в сторону кулак и встретил несущегося на него Большеухова прямым ударом в солнечное сплетение. Пьер захрипел и согнулся. В этот момент сзади на рокера прыгнул Влад, принявший неразумное решение провести удушение сзади.

Драться поэт не умел, но однажды он видел нечто подобное в каком-то фильме.

Предсмертный кошмар зарычал и, описав рукой круг перед своим лицом, цепко ухватил Драчинского за волосы у виска, и, не прерывая кругового движения, сбросил с себя визжащего от боли поэта. Рокер уже занёс ногу для того, чтобы раздробить Владу грудную клетку, но вовремя подоспевший Харитон изо всех сил обрушил тяжёлый бинокль на макушку наклонившегося Алекса.

* * *

— О боже! Вы убили его! — в ужасе воскликнула Лили.

— Подумаешь, одним негодяем меньше! — с видом Крутого Уокера усмехнулся Харитон. — С вами всё в порядке? Как же вы решились пойти к озеру одна, без телохранителей?

— Неужели он действительно умер?

Не обращая внимания на Ерофеева, девушка бросилась к распростёртому на земле Предсмертному Кошмару и прижалась ухом к его груди.

— Вроде сердце бьётся, — с облегчением сказала она.

— Вы его знаете? — удивился такой заботе Харитон.

— Нет, конечно, — фыркнула Лили. — Просто я сторонница гуманного обращения с людьми.

— Это очень благородно с вашей стороны, хотя и не слишком практично, — вмешался слегка оклемавшийся после падения на землю Влад. — Гуманность — вежливость королей.

— По-моему в пословице точность называлась вежливостью королей, а не гуманность, — поправила его Лили. — А с этим типом, который на меня напал, будет всё в порядке?

— С такими, как он, вообще ничего не случается, — успокоил её Ерофеев. — Поваляется немного и очнётся. Правда, потом шишка вскочит и голова пару дней поболит.

— Так ему и надо, — мстительно сказала Лили. — Нечего было меня бросать.

— Бросать вас? — переспросил Харитон. — Вы сказали "бросать вас"? Так вы его знали?

— Разве я сказала "бросать вас"? — наморщила лоб Кюизо. — Я имела в виду "бросаться на меня".

— Хотите, чтобы мы вызвали полицию? — предложил Влад.

— Нет, только не надо никакой полиции, — отмахнулась Лили. — Я приехала сюда отдыхать, и мне совершенно не хочется, чтобы, услышав о нападении, сюда съехались репортёры со всей Европы.

— Что это было? — слабым голосом спросил вновь обретший способность дышать Пьер. — В меня словно кол вонзили.

— Это ты подрался, супермен ты наш, — ехидно ответил ему поэт. — На Рэмбо ты явно не тянешь.

— Ну зачем вы так? — сердито спросила Лили, и подойдя к Пьеру, ласково положила руки ему на плечи.

— Спасибо вам, — проникновенно сказала она. — Вы так мужественно бросились на мою защиту!

— Я готов умереть за вас, — приосанившись, сказал Пьер, припоминая слова из роли, которую он играл на дипломном спектакле двадцать лет назад. — Не потому, что вы принцесса, а потому, что вы самая прекрасная женщина на свете.

Лили томно вздохнула, и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Большеухова в губы.

— Вы сами похожи на сказочного принца, — вернула комплимент она.

— Похоже, плакал твой сборник стихов, — подтолкнув плечом Драчинского, шепнул ему на ухо Харитон.

* * *

— А ты не обманываешь меня? Этот негодяй действительно пытался тебя изнасиловать? — с надеждой спросил Эжен Карданю.

— Ты задаёшь мне этот вопрос уже в сотый раз, — недовольно сказала графиня. — Сколько раз я должна повторять тебе одно и то же?

— Но мне показалось, что тебе нравилось то, что он делает, — настаивал Эжен. — Было незаметно, чтобы ты активно сопротивлялась!

— Когда что-то кажется — перекрестись, — сердито посоветовала Жозефина.

— Похоже, я действительно свалял дурака, — покаялся Карданю. — Ещё одну машину разбил. Это всё из-за любви.

— Я тоже люблю тебя, мой поросёночек, — заученно сказала графиня. — Думаю, что эта прогулка у озера пойдёт тебе на пользу.

— Я тоже так считаю, — согласился Эжен, — а то у меня нервы совершенно расшатались. — Мне повсюду мерещится этот психованный рокер.

— Повсюду — это где? — поинтересовалась Жозефина.

— Да вот, — ответил Карданю, указывая на лежащего под скалой в паре метров от них Предсмертного кошмара.

— Он тебе не мерещится. Он действительно тут лежит, — удивлённо вскинула брови графиня. — Похоже, он мёртвый.

— Неужели? — обрадовался Эжен. — Значит теперь он навсегда оставит меня в покое?

— Если, конечно, он не станет привидением и не начнёт преследовать тебя по ночам на своём "Харлее-Дэвидсоне", — сказала Жозефина.

— Типун тебе на язык, — махнул на неё рукой Карданю. — Только этого мне не хватало!

Эжен крадучись приблизился к Алексу, и, присев около него на корточки, осторожно приподнял пальцем его веко. Карданю хотел лично убедиться, что его враг окончательно покинул этот бренный мир.

Зрачок Предсмертного кошмара вздрогнул и сузился, реагируя на солнечный свет. Затем, к ужасу Эжена, рокер самостоятельно открыл второй глаз.

— Поросёнок?!! — проревел окончательно очнувшийся ПК. — Это ты? Ты опять пытался убить меня?

— Нет! Это не я! Это не я!!! — завизжал Карданю, отскакивая от приподнявшегося с земли Алекса. — Я ни в чём не виноват!