Книга Без права на защиту - Наталья Берзина

Завидев выходящую из дома компанию, Виталий засуетился, но быстро взял себя в руки. Бессонная ночь давала о себе знать. Глаза слезились, жестокая головная боль не оставляла его ни на минуту. Подслушанный ночью разговор давал определенную надежду, но теперь, когда ситуация менялась ежеминутно, он не мог быть уверен в абсолютном успехе. Накапливающаяся, разрастающаяся жажда мести захлестывала Виталия, он уже не мог думать ни о чем другом, как только о том, как накажет всех, и в том числе Марию. Жену, предавшую его! Для нее самым страшным наказанием станет вечное пожизненное заточение! Он привезет ее домой и запрет в комнате, где не будет окон. И каждый день станет методично вытравливать из нее все воспоминания о жизни без него. Если она дорожит ребенком, то он попросту отнимет его! Это его сын! В этом Виталий никогда не сомневался! Тот пентюх, у которого жила Мария до побега, не коснулся ее ни разу. Виталий убедился, что это правда. Значит, мальчишка его! А раз так, он является его личной собственностью! Он вправе поступить с ним так, как заблагорассудится! Если нужно, то может и убить! Все равно это его сын!

Компания тянулась по улице, а Виталий, пропустив ее подальше, осторожно двинулся следом. Он еще не знал, что предпримет, нужно было дождаться удобного случая, а там действовать по обстоятельствам. Он не любил спонтанных решений. Всегда планировал наказание обидчика долго и тщательно, а теперь оказался в ситуации, когда что-либо решить загодя невозможно. Усиливающаяся головная боль подстегивала, заставляла действовать быстро и не отвлекаться ни на что постороннее. Идя за шумной веселой компанией, Виталий почему-то вспомнил о парализованной женщине. Но тут же отогнал тревожное воспоминание. Пластырь она сорвать не сможет, значит, на помощь не позовет, а возвращаться обратно в квартиру Петечки уже не имело смысла. Виталий чувствовал, что если не сегодня, то завтра доведет дело до конца. Живот ныл. Он вспомнил, что ничего не ел уже больше суток, но тут же забыл об этом. Компания втягивалась в старинный парк.

Чтобы не потерять их из виду, Виталий ускорил шаг. Конечно, риск был велик, Мария могла обернуться и узнать его, а обнаружить себя раньше времени Виталию не хотелось. Противостоять троим мужчинам по меньшей мере глупо. Свернув на тропинку, немного срезающую путь, Виталий бегом бросился к зарослям. Он успел достичь парка раньше компании, в которой находилась Мария. Но едва взрослые и дети прошли полуразрушенную ограду, как сердце Виталия забилось быстрее. Дети, а вместе с ними и Ванька, отделились от взрослых и припустили куда-то в сторону! Виталий почувствовал, что фортуна подбросила ему козырь! Все верно! Мария никуда не денется от Ваньки! Сама прибежит! Куда ей деваться! Она же баба! Обычная наседка! Всегда тряслась над выродком и теперь никуда не денется!

Дети почти бежали, и Виталий прибавил ходу – потерять их в старом, заросшем непролазным кустарником парке проще простого. Заросли становились все гуще. Местами приходилось проламываться через густую бузину. Неистребимая крапива поднималась почти на высоту человеческого роста. Даже осень ее почти не затронула. Густая, злая, она стояла бастионами, сквозь которые приходилось продираться Виталию. Впереди уже виднелся просвет, не то поляна, не то что-то еще. По-видимому, дети спешили именно туда. Взрослых уже давно не было видно, с тех пор как дети свернули на эту аллею. Остановившись на секунду, Виталий прислушался. Нормально, даже голосов не слышно!

Когда деревья расступились, Виталий замер от удивления. Огромное пространство занимали развалины. Сохранившиеся слева колоны указывали на то, что там когда-то был парадный вход. Исполинскую круглую клумбу перед ним раньше, очевидно, опоясывала дорожка. Даже теперь она угадывалась под невысокой травой. Сложенный когда-то из красного непривычно плоского кирпича дом был не просто большой – огромный! Он тянулся влево до конца поляны, а справа упирался в достаточно хорошо сохранившееся странное здание, больше похожее на древний замок, какие Виталий видел только в книжках. Узкие окна-бойницы угрюмо чернели в каменной чередующейся с кирпичной кладке. Стены были столь толсты, что даже единственная дверь выглядела черным провалом. Дети с радостными криками устремились внутрь, а Ванька задержался.

Вот он, тот самый миг! Виталий, уже больше не скрываясь, бегом пересек поляну. За мгновение до того, как он настиг мальчика, тот обернулся и истошно закричал.

Георгий шел рядом с Павлом, несущим на руках дочь. Невыспавшийся, он все утро оставался печален и подавлен. Необходимость объясниться с Машей уже давно назрела, он понимал, вот только собственное прошлое заставляло его не торопить события. После последнего развода Георгий, что называется, пошел вразнос. Поставив на семейной жизни жирный крест, он уступил соблазнам. Очень скоро, завоевав сомнительную славу донжуана и сердцееда, утихомирился, но тем не менее слухи о его победах на любовном фронте разнеслись широко. Теперь это обстоятельство, по его мнению, серьезно мешало развитию отношений с Машей. Георгий опасался, что она, узнав о его похождениях, не захочет, чтобы они стали близки. Сейчас он поглядывал на Машу, о чем-то беседующую с Натальей, и не мог заставить себя подойти к ней, отозвать в сторону и начать самый важный в жизни разговор. Дети уже убежали к развалинам дворца, а Наталья свернула на ту самую поляну, где когда-то отыскала последнее пристанище Чилима и Стефании[6]. Грустная история любви, круто изменившая и жизнь, и творчество Павла, стала знаковой для многих. Сам Георгий, прочитав книгу, невольно задумался о собственной жизни. Стал серьезнее и ответственнее. А когда повстречал Машу, полностью перекроил себя, навсегда отказавшись от прежних увлечений.

Как увлекательно было наблюдать за тем, как прямо на глазах она становится все более уверенной в себе. Вначале Маша либо молча принимала любое его предложение и исходя из ситуации поступала так, как он советовал, либо бездействовала, теперь же она активно отстаивала собственную точку зрения, реже шла на компромисс и все чаще убеждала его в правильности собственной позиции. Первое, что сейчас бросалось в глаза, – независимость Марии. Она стала увереннее, решительнее. Это замечал не только он. Наташа, которая видела Марию не чаще одного раза в месяц, сегодня с восхищением отметила, как та изменилась. Впрочем, Георгий чувствовал, что изменился и он сам. Вернее, менялось его отношение к Марии. Если изначально превалировало желание защищать и оберегать, то теперь… Все чаще он отгонял от себя настолько фривольные мысли, что порой становилось попросту страшно от желания.

Невольно вспомнился один из эпизодов, когда он впервые ощутил настоящее притяжение, то самое, которое становится настоящим наваждением, от которого невозможно избавиться.

Как-то раз, еще в начале знакомства, привычно оставив машину на улице, Георгий вошел в ее двор – Мария по-прежнему не хотела, чтобы соседи думали невесть что. В тот момент, когда он уже собирался набрать код, дверь подъезда распахнулась и навстречу ему выскочила Маша.

– Ой, Юрий Дмитриевич, как хорошо, что вы приехали. Меня срочно на работу вызвали, а Ваня один дома остался. Вы за ним не присмотрите? Я быстро – часа на два, не больше. Юрий Дмитриевич, миленький, я вас очень прошу!