Книга Погоня - Кирилл Шелестов

В светлом холле на стульях томилось не менее тридцати крупных особей: некоторые в костюмах, иные в камуфляже с автоматами. От наших провинциальных охранников эти агрегаты по переработке пищевых добавок отличались размерами и, вероятно, зарплатами, но только не манерами: осмотрели меня все, но не поздоровался никто. Виталий направился к дверям из красного дерева.

— Туда нельзя, — лениво процедил один из стражей. Я догадался, что это и был начальник охраны, тот самый сучок, который опасался, что Виталий его «подсидит».

— Я по поручению шефа. Он велел сразу к нему...

— Я тебе говорю — нельзя! — отрезал начальник. — У него люди.

Виталий заколебался, не будучи уверен, отношусь ли я к числу людей. Я продвинулся вперед.

— Это хорошо, что люди, — кротко заметил я. — Всем миром и помолимся.

При этих словах все вновь уставились на меня. На широких физиономиях, не привычных к умственному труду, было написано недоумение. Пока они осмысляли мои слова, я прошел внутрь, Виталий следом. Миновав прихожую и раздевалку, мы оказались в большом бильярдном зале с диванами и креслами. Судя по обстановке, это был банно-развлекательный комплекс, вроде нашего в Уральске, только попросторнее и попроще. Обеденный стол ломился от напитков и закусок

В зале находилось лишь два человека. Мне не доводилось с ними прежде встречаться, но я узнал их с первого взгляда. Их узнал бы любой человек в России. Это были Коржаков и Березовский.

Коржаков когда-то служил в КГБ, но карьеры там не сделал. Когда Ельцин попал в опалу и был лишен чинов и званий, то к нему приставили Коржакова — офицера на вторых ролях, то ли охранником, то ли соглядатаем. И тут Коржаков повел себя неожиданно. Порвав с системой, которой служил, он открыто встал на сторону Ельцина и вскоре сделался его ближайшим помощником. Это был смелый выбор, за который ему пришлось заплатить гонениями и лишениями, зато после победы Ельцина он был вознагражден с лихвой. Формально он отвечал за безопасность президента, но на деле ему подчинялись все силовые структуры страны, приказы о назначениях на высокие кремлевские посты Ельцин подписывал лишь с визой Коржакова. Если Коржаков и не мог ставить министров по своему усмотрению, то свалить он мог любого.

Березовский, которого пресса именовала злым гением Кремля и крестным отцом российской мафии, всего несколько лет назад преподавал в институте математику и перебивался случайными заработками, оказывая помощь в написании диссертаций. Теперь его состояние по оценкам журнала «Форбс» равнялось нескольким миллиардам долларов. Он практически единолично контролировал финансы президентской администрации, отвечал за нелегальные операции Кремля, снабжал Ельцина и его близких средствами, которые он черпал из скудного государственного бюджета.

В руках этих людей была огромная власть, от них зависела судьба страны и моя судьба тоже, хотя их она, вероятно, заботила меньше всего.

* * *

Они мирно играли в русский бильярд. Вернее, играл один Коржаков. Высокий, грузный, в белом банном халате, с худыми голыми ногами, он, прихрамывая, медленно обходил стол, долго выбирал шар, прицеливался и бил. Точность его попаданий выдавала мастера. У него было продолговатое лицо с раздвоенным подбородком, редкие волосы, тяжелый нос и маленькие светлые глазки, как будто сонные. Все в нем дышало неторопливостью и размеренностью. Березовский, напротив, так и бурлил энергией. Короткий, стремительный, резкий, в черном дорогом костюме, он бегал за Коржаковым вокруг стола и, бурно жестикулируя, в чем-то убеждал. Занятый игрой, Коржаков, казалось, слушал его вполуха.

При нашем появлении Березовский скользнул по мне пустым взглядом и тут же вновь отвернулся — незнакомый монах его не заинтересовал. Коржаков кивнул, показывая, что заметил и принял к сведению, но сейчас он занят.

— Вы напрасно недооцениваете этого человека! — напористо внушал Березовский. — Когда вы спохватитесь, будет поздно. Он все подомнет под себя. Он очень опасен. Исключительно опасный негодяй! — Он погрозил пальцем в спину Коржакова.

— Ну да, — скептически хмыкнул Коржаков. — Он и с виду страшный: маленький, лысенький и вечно суетится, — монстр, одно слово. — Коржаков покосился на Березовского. — А знаешь, он чем-то на тебя похож. И фамилия тоже русская... Может, он еврей, а? Как ты думаешь?

— О господи! — закатил глаза Березовский. — Опять этот великодержавный антисемитизм! Как он мне надоел! Между прочим, Россия пропадет без евреев.

— Россия даже без русских не пропадет! — усмехнулся Коржаков, вновь склоняясь над столом. — Ничего ей не сделается.

Березовский называл Коржакова на «вы», а тот в ответ ему «тыкал», — я заметил это про себя, но еще больше меня удивила другая деталь: Коржаков был в белых мохнатых тапочках, а Березовский в черных шелковых носках. Его маленькие точеные лакированные туфли аккуратно стояли у входа, — должно быть, топтать здесь ему не позволяли.

— Если его не остановить сейчас, он пойдет как танк! — вернулся к прежней теме Березовский. — Все раздавит, все наши начинания. Его мочить надо! Без промедления! Беспощадно!

При этих словах, явно не предназначенных для посторонних ушей, Виталий втянул голову в плечи и поспешил ретироваться, неслышно ступая по ковру. Я остался стоять, натянув скуфью пониже, чтобы не было заметно бинтов.

— Кровожадный ты, Борис Абрамович, — добродушно заметил Коржаков, — и агрессивный. Как же я тебе мэра Москвы замочу? Разве что ты его сюда хитростью заманишь, а я за дверью спрячусь, он войдет, я его сразу хрясть кием по загривку! Хороший план. Только боюсь, он с тобой один сюда не поедет. Почему-то не доверяет он тебе. Я вот доверяю, а он — нет.

— Александр Васильевич, оставьте ваши шутки! — взмолился Березовский. — Я обсуждаю с вами будущее России, а вы ерничаете! На карте — судьба демократии, все, за что мы боролись! Демократию надо спасать, защищать от этого мерзавца! У вас есть тысяча способов его обезоружить.

— Так уж и тысяча? — иронически поднял бровь Коржаков.

— Миллион! — Березовский конечно же видел, что Коржаков нарочно его поддразнивает, но никак не мог попасть в нужную интонацию и поэтому горячился.

— Например?

— Например, заведите уголовное дело на его жену! Проще простого. Она уже скупила половину Москвы! Старинные особняки, исторические памятники, детские сады — гектары земли в центре! Муж продает по дешевке государственную собственность, а жена покупает. Ни в одной стране не потерпят такой наглый произвол, а у нас им все с рук сходит!

— Легко сказать — уголовное дело, — проворчал Коржаков. — Они же молчать не будут! Визг такой в прессе поднимет — ой-ой-ой! Политическая травля, сталинизм!

— А вы ее арестуйте! — с готовностью посоветовал Березовский. — Суньте в камеру. Посидит пару дней и утихнет. А Лужок договариваться прибежит. Тут мы ему и поставим свои условия.

Прежде чем ответить, Коржаков дважды обошел стол.