Книга Опасное влечение - Алисса Джонсон

13

Несмотря на то, что Кейт не любила хандрить, она провела утро следующего дня в своей комнате, занимаясь преимущественно этим. Она бы предпочла заниматься чем-то менее приводящим в уныние или, по крайней мере, более творческим, чем изобретение способов, как заставить Хантера заплатить за его деспотизм, но она просто не могла думать ни о чем другом.

Гнев улетучился за ночь — после того, как она пронеслась по коридорам, мучительно сознавая, что Хантер следует за ней на расстоянии, и скрылась в своей комнате, чтобы, расхаживая по ней, злиться и то и дело пинать кровать. Эти ее действия привели к тому, что Лиззи робко постучала в дверь между их комнатами. Кейт заявила, что это вызвано ее неуклюжестью, и притворилась, будто ничего не произошло. Она позволила Лиззи помочь ей снять платье, надела ночную сорочку и легла в постель.

Хотя ее сон был беспокойным, утром она уже не сердилась, а теперь, в полдень, Кейт чувствовала себя лишь разбитой и удрученной, и у нее было сильное желание избегать Хантера как можно дольше. Она также чувствовала себя виноватой из-за того, что сказала Лиззи и Мирабель, что хочет провести день, сочиняя музыку. И очень виноватой из-за того, что последние три часа тщетно пыталась избавиться от отвратительного настроения и поработать над симфонией.

Ей не удалось записать и двух нот. Почему-то в ее голове звучала только непритязательная мелодия, которую она сочинила в детстве, и она не могла открыть окно и позволить шуму волн заглушить ее, потому что на улице шел дождь.

«Мне не нравится даже эта песенка», — укорила она себя. Ей также не нравилось, что она ввела в заблуждение своих подруг, чтобы хандрить в комнате, вместо того чтобы встретиться с Хантером.

— Я его не боюсь, — буркнула она и встала из-за небольшого письменного стола.

Она собиралась спуститься вниз, чтобы найти Мирабель и Лиззи, и если она столкнется с Хантером, пусть будет так. У нее не было причин стыдиться. Она была не из тех, кому можно отдавать неразумные приказы и бросать жестокие обвинения. Вспоминая их разговор, она почувствовала, как внутри вновь закипает гнев. Она даже обрадовалась этому — все же намного лучше, чем уныние.

— Посмотрим, что делать со мной, — пробормотала она, идя по коридору; ее шаги бессознательно подстроились под ритм глупой мелодии. — Предосудительное, — сказала она шепотом, спускаясь по черной лестнице.

Воспоминания вернули разочарование и боль. Неужели он действительно думает о ней так плохо? Неужели он на самом деле считает ее взбалмошной особой, которая может, дав слово, на следующий же день нарушить его? Или через день… что было не лучше. Впрочем, какая разница, когда.

Он всегда думал о ней так плохо? Давала ли она ему повод? Она признавала, что была импульсивной — иногда, и она знала, что ее романтическая натура нередко берет верх над здравым смыслом. Но она не была идиоткой, и она не была человеком бесчестным. То, что Хантер думал о ней так…

Непритязательная мелодия в ее голове внезапно преобразовалась в менуэт.

Кейт ударилась бедром о что-то твердое, а когда посмотрела вниз, увидела, что ваза, которую Лиззи спасла однажды, падает со стола. К своему удивлению, Кейт удалось дотянуться до нее и поймать на лету. Но она только мгновение наслаждалась такой необычной для нее координацией движений, потому что в следующий момент зацепилась ногой за ножку стола, и теперь уже она падала на пол с вазой в руках.

Кейт приземлилась на нее — она оказалась как раз между ее плечом и деревянным полом. Звук бьющийся вазы прозвучал для нее, как выстрел.

Медленно, постанывая, она села и посмотрела на то, что еще недавно было вазой. Перед ней лежало не менее дюжины осколков. Она оцепенело смотрела на них, перед ее глазами проносились картины из следующих суток ее жизни.

Она попытается заплатить за вазу. Лорд Брентворт откажется. Ее брат будет говорить с ним наедине и настаивать на том, чтобы он взял у него деньги. Кейт будет настаивать, чтобы Уит взял у нее деньги. Уит откажется. Она отдаст деньги матери. Мать станет ее отчитывать. Все будут чувствовать себя ужасно неловко.

Боль в плече отвлекла ее, чему она была рада, но потом Кейт посмотрела вниз и обнаружила, что платье разорвано и на ткани расплывается красное пятно.

— Конечно! — устало сказала она.

Конечно, она испортила еще одно платье. Разве ее брат так тяжело работал, пытаясь восстановить семейное состояние, только для того, чтобы она тратила деньги после очередного несчастного случая?

Она чувствовала, что вот-вот расплачется.

— Кейт! Что происходит?

И конечно, Хантер внезапно появился из-за угла, чтобы стать свидетелем ее позора.

К своей досаде, Кейт почувствовала, что глаза наполняются слезами. Усилием воли она удержала слезы. Она не собиралась усугублять ситуацию, рыдая в три ручья.

— Я собираю мозаику, — протянула она самым саркастическим тоном, на какой только была способна, думая при этом: «Что происходит? Мужчина ослеп? Наверное, если не видит, что я сижу в коридоре среди осколков разбитой вазы. И думает при этом, что я не заслуживаю доверий, что я бесчестная и капризная идиотка». Слезы вернулись, когда Хантер нагнулся к ней, и она снова поборола их.

— Думаю, я это заслужил, — пробормотал он. — Вы в порядке?

Плечо у нее болело, а еще у нее болело сердце. Унижение она ощущала, как тяжелое одеяло на своих плечах.

— Да.

Он наклонил голову, его темные глаза остановились на ее лице. Ее страдания, должно быть, были очевидны, потому что он потянулся к ней и взял ее руку в свою:

— Это всего лишь ваза, Кейт.

— Это ваза лорда Брентворта, — возразила она.

Вот в чем было дело. Это была не ее ваза, которую можно было разбить.

— Я улажу это…

— Вы не можете уладить это. — Она сердито указала свободной рукой. — Она разбита. Я разбила ее.

— Все Можно уладить. — Он бросил взгляд на вазу. — Или заменить.

— О, пожалуйста, уйдите!

— Ну уж нет. — Он отпустил ее руку, чтобы заправить выбившуюся прядь ей за ухо. — Ну-ка вставайте, пока кто-нибудь не пришел. Вы будете себя чувствовать еще хуже, если увидят, что вы сидите на полу.

— Не думаю, что можно чувствовать себя еще хуже, — пробормотала она.

— Этим кем-то может быть мисс Уиллори.

Кейт позволила ему поставить ее на ноги. «Я вернусь в свою комнату и останусь там», — решила она. Спускаться вниз было ужасной идеей. Было бы намного разумнее улечься на кровать и поспать, чего она не сделала прошлой ночью. Она всегда была более чувствительна, когда не высыпалась, и когда разбивала чью-то вазу, и когда мужчина, к которому она стала привязываться, несправедливо обвинял её…

— У вас идет кровь.

У нее вызвал удивление суровый тон Хантера. Она проследила за его взглядом, который был направлен на рану на ее плече.