Книга Самец, или Приключения веселых «мойдодыров» - Дмитрий Черкасов

Когда могучий, как бизон, джип поспешно умчал его от сберкассы, Харитоныч, стиснутый на заднем сиденье между дебелой Наташкой и костлявой Женькой, на некоторое время впал в прострацию. Кумпол за рулем и Филя на переднем сиденье выражали бурный восторг по поводу его подвигов и даже попросили прощения за утренний инцидент. Из окон «феррари», шедшего впереди, то и дело высовывались руки Страшилы и Комара, а потом вдруг даже появилась нога Диггера в чистейшем полосатом носочке. Судя по всему, там царило безудержное веселье. Именно поэтому никто вовремя не приметил, как к ним пристроились сначала две, а потом еще две машины, которые неожиданно взяли их в тесную «коробочку», подрезали и остановили. Из машин выскочила дюжина мрачных типов с пистолетами всевозможных марок и калибров. И тогда сзади, тяжелый, грозный, черный, точно катафалк, подкатил шестисотый «мерин» Влада.

Сам Влад неплохо выглядел… Для человека, перенесшего трепанацию черепа. Впрочем, он не выходил из машины, на переднем сиденье которой сидел его личный врач с чемоданчиком. Небрежно кивнув Диггеру, он прошепелявил:

— За тобой должок, Саша. Та мокрохвостка, которая траванула моего водилу… Это она сидит в джипяре? Сам отдашь?

— Да я, в натуре… — пролепетал Диггер, чувствуя на себе тяжелый взгляд Страшилы. — Да я как раз к тебе ее вез!

— Спасибо, — кивнул Влад и махнул своим верзилам.

Отшвырнув немого Гошу, который один и пытался сопротивляться, из машины вытащили за волосы перепуганную не на шутку Женьку. Гоша мычал во все горло и протягивал к Диггеру и Страшиле пустые ладони, показьшая, что он безоружен. Наталья плакала. Верзилы смеялись.

— Ну что вылупился? — заорал Диггер на Страшилу. — Поехали… По местам!

Они даже не пытались достать оружие.

И тут выступил Харитоныч. Черный, оцепеневший, тряся плешивой головой, после пережитого разочарования абсолютно равнодушный к опасности, он вышел из машины и, вялым жестом остановив Гошу, устало поковылял к «мерину». Глаза его были совершенно пусты — и это впечатляло. Верзилы загородили ему дорогу, подняли стволы, но Влад, любопытствуя, велел пропустить.

Харитоныч на ходу задрал футболку, показывая, где у него пистолет — и оружие тотчас отняли. Приблизившись, он лениво и равнодушно сказал, глядя на Влада в упор:

— Я Химик. Это, — он махнул рукой на «мойдодыров», — мои люди. За потраву сам отвечу.

Тонкие брови Влада полезли вверх.

— Садись в тачку к Ереме. Эй, отпустите мокрощелку! Человек сам ответит.

Все, в том числе и Диггер, открыли рты. Только Женька, не понимая, что произошло, радуясь, что ее отпустили, поспешно рванула под защиту Страшилы.

— Эй, Химик, зачем ты это делаешь? — спросил изумленный Комар.

— А для чего мне теперь жить? — мрачно ответил Харитоныч.

Проходя к задней машине мимо остолбеневшего Диггера, Харитоныч столкнул его плечом с дороги и выдернул у него мобилу из-за пояса.

— Пара слов родне, — пояснил он.

— Пусть бакланит, — разрешил Влад. — Только быстро. Кто это? Я его раньше не видел…

— Видно кто-то из старых блатных, с зоны откинулся… — угодливо подсказали ему. — Уколотый, наверное…

— Времена меняются. Здесь не зона. Будем учить новым порядкам.

Щелчком пальцев спровадив из салона благоговеющих Кумпола и Филю, Харитоныч влез поглубже и быстро набрал номер майора Рыгина. Майор ответил не сразу. В трубке слышалось журчание воды.

— Это Швабра, — сурово сказал Харитоныч. — Я знаю, что вы никому не верите, но слушайте. Банда, совершившая налет на сберкассу, находится на Тихорецком. Пять машин. Все черные, марок не знаю. Кажется, «форды» и «мерседесы».

— Я подниму дежурную группу, — после некоторого молчания ответил Рыгин. — Не знаю, смогу ли сам… — В трубке весело зажурчала вода. — Смогу ли сам приехать, — продолжил майор. — Но если ты меня подставил…

— На этот случай можем попрощаться, — отрезал Харитоныч и отключился.

Так «мойдодыры» получили своего мученика.

Впрочем, мученичество Харитоныча продолжалось недолго. Едва только исчезли из виду машины Диггера, едва сам Химик, оставшись среди чужих, осознал ужас содеянного, как Ерема — здоровяк со шрамом через все лицо — заматерился, тормознул, и на кавалькаду Влада обрушился спецназ.

Спецназовцы распахнули дверцы салона с обеих сторон и каждого, кого извлекали на свет божий, били сапогом в живот и прикладом по голове. После этого пострадавший сам охотно ложился лицом вниз на горячий летний асфальт, миролюбиво клал руки на затылок и начинал вспоминать свою фамилию и паспортные данные. Харитоныч съежился посередине заднего сиденья в тщетной надежде остаться незамеченным. Его конвоиров слева и справа выдернули из машины одновременно. В следующую секунду так же одновременно два богатыря в масках с обеих сторон просунулись в салон и, ухватив Харитоныча за обе руки, потянули каждый на себя изо всех богатырских сил.

Харитоныч заорал дурным голосом, как кот, которому наступили на хвост.

— Надо же, какой здоровый! — восхитились богатыри. — С места не сдвинуть!

И они, упершись сапогами в подножки машины, дернули еще разок.

— Я сам! Сам! — блажил несчастный эксперт, чувствуя, что руки вот-вот отделятся от туловища.

— Что вы там возитесь? — закричал на спецназовцев командир. — Главарь уходит! Глушани его гранатой!

— Не надо гранатой! — заорал Харитоныч. Жажда жизни с новой силой проснулась в нем, и он осознал, что деньги — ничто в сравнении со здоровьем. Он укусил одного из силачей за палец, тот вскрикнул, на миг ослабил хватку — и его визави с противоположной стороны легко выдернул Хари-тоныча из салона, как морковку из грядки.

— Такой мозгляк, а так цеплялся! — изумился боец, встряхивая в воздухе полудохлую добычу.

— Этого — ко мне! — раздался знакомый, почти родной голос, и Харитоныч, пошатываясь, поковылял к майору Рыгину.

— Здесь тьма стволов, что уже неплохо, — сказал Рыгин. — Но нет никого, кто подходил бы под словесное описание главного налетчика.

И он сверился с бумажкой, которую прижимал к животу правой рукой, после чего подозрительно посмотрел на Харитоныча.

— Наверное, убежал, — простонал «мойдодыр», опустив ноющие руки. — Мне плохо что-то… Можно, я пойду?

Майор поправил редкие поперечные прядки, еще раз прочел бумажку и махнул рукой, отгоняя нелепые мысли. Самому себе Рыгин верил безгранично.

— Плохо? — участливо переспросил он. — Живот? Нет? Счастливчик!.. Иди. Не отвлекай меня по пустякам. Я…

Майор собрался было прочесть измученному Харитонычу нотацию, как вдруг замер, прислушался к чему-то, точно к далекому зову, и заторопился к машине. Харитоныч пошел за ним, протягивая удлинившиеся руки, умоляя освободить от всяких заданий.