Книга Эшафот для топ-модели - Чингиз Абдуллаев

— У вас нет доказательств, — прохрипел Тимонин.

— Я сам слышал ваши разговоры, — грустно сообщил Дронго, — я хорошо понимаю, о чем вы говорили, — добавил он уже по-русски, и Тимонин вздрогнул, — вы принимали меня за иностранца, — сказал Дронго, — и еще я слышал и видел, как Павел Леонидович пришел в ресторан. Кажется, у Льва Толстого есть такое выражение: нельзя быть немного порядочным, как нельзя быть немного беременным, — это он сказал уже по-английски, чтобы его поняли Энн Дешанс и Пуллен. Оба поняли и улыбнулись. Тимонин огорченно вздохнул и не решился спорить. И в этот момент в гостиную ворвался офицер полиции. Он что-то прошептал Пуллену, и было заметно, как последнего обрадовало это сообщение. Он наклонился и передал сообщение следователю. Она кивнула в знак понимания и посмотрела на Дронго, словно желая сообщить ему эту новость.

— Идите, Тимонин, — разрешила она, — у нас нет больше вопросов.

Тимонин поднялся и вышел из гостиной, опустив голову.

— Нашли, — быстро произнесла Энн, — они нашли нож, спрятанный за батареей в комнате. На ноже есть пятна крови, и они уверены, что это был тот самый нож, которым убили графиню Шарлеруа.

— И нож нашли в номере Алана Гуцуева, — понял Дронго.

— Да, — кивнула следователь. И, чуть запнувшись, добавила: — Я начинаю опасаться вашей проницательности, господин эксперт. Или это только интуиция?

Глава четырнадцатая

Нож принесли в гостиную, и Энн Дешанс распорядилась сразу отправить его на экспертизу. Прямо на месте они проверили и убедились, что на ноже нет отпечатков пальцев. Во всяком случае, они нигде не были видны. Это был заостренный на конце нож для резки бумаг. Однако острие было достаточным, чтобы нанести резкий удар и пробить кожу. Уже после того как нож был отправлен в полицию, следователь распорядилась пригласить Рожкина для допроса. Павел Леонидович степенно вошел, протирая очки. И не дожидаясь разрешения, уселся на стул, внимательно глядя на сидевших перед ним людей. Энн уже знала, что Рожкин понимает и французский, и английский языки. Причем второй гораздо лучше. Чтобы Дронго понял их разговор, она решила вести допрос на английском.

— Вы уже знаете, что здесь произошло? — уточнила мадам Дешанс.

— Да. Я все видел своими глазами. Несчастная женщина, — вздохнул Павел Леонидович.

— У нас мало времени, господин Рожкин, — неприязненно поморщилась следователь, — давайте по существу, без ненужных эмоций. Отвечайте более конкретно на мои вопросы. Вы знали, что Тугутов требует у графини большую сумму денег?

— Я был в курсе ее финансовых вопросов, — несколько уклончиво ответил Павел Леонидович.

— Речь шла о сумме в пять миллионов долларов?

— Речь шла о гораздо больших суммах, — пояснил юрист, — но на последнем этапе была озвучена именно эта сумма.

— Как вы считаете, кто мог желать смерти графини?

— Не знаю. Полагаю, что недоброжелателей хватало. Насколько я знаю, рядом с убитой находился сам господин Тугутов. И его сообщник.

— Откуда вы об этом знаете?

— Мне рассказал об этом мой помощник, — пояснил Павел Леонидович, — вы допрашивали его до меня, и я уверен, что он вам уже все рассказал. Наша визажистка Галина Данилова поднялась на этаж и обнаружила умирающую графиню, а рядом с ней Тугутова. И еще его сообщник пытался перекрыть ей дорогу. Тогда она оттуда сбежала и спряталась в номере у моего помощника. Странно, что вы меня еще раз спрашиваете об этом. Тимонин должен был вам все рассказать. Или вы спрашиваете, чтобы перепроверить наши показания?

— Отвечайте на вопросы, — осадила его следователь, — значит, вы считаете, что именно Тугутов убил графиню?

— А кто еще? — пожал плечами Павел Леонидович. — Понятно, что он был взбешен и решил таким страшным способом отомстить.

Энн взглянула на Дронго, приглашая его к участию в разговоре. И он понял ее взгляд.

— Простите, господин Рожкин, вы не считаете себя лично виноватым в том, что произошло? — уточнил он.

Юрист смерил его ледяным взглядом.

— Я вас не понимаю, — холодно сказал он, — что вы имеете в виду?

— Вчера ночью вы были в номере продюсера Аракеляна, когда вас туда пригласили, чтобы вы обсудили возможность договоренностей с графом Шарлеруа, — начал Дронго.

— Правильно. И мы обо всем договорились, — кивнул Рожкин.

— А потом графиня пошла встречаться с Тугутовым и пообещала выплатить все деньги, которые он требовал, — сказал Дронго.

— Возможно, — уклонился от прямого ответа юрист.

— Нам рассказал обо всем Аракелян, — устало сообщил Дронго, — ночью все произошло в такой последовательности. Сначала приехал граф, и Аракелян позвонил вам, чтобы вы пришли к нему обговорить все детали возможного мирового соглашения. Туда же пригласили и графиню. Вы смогли договориться, но ночью она ушла к Тугутову, где пообещала выплатить ему все деньги. Очевидно, она приняла такое решение после того, как узнала о щедром даре своего супруга. Она вернулась в свои апартаменты и сообщила об этом Аракеляну. А тот позвонил вам. Таким образом, о возможном соглашении графини и Тугутова, принятом ими ночью, знали только два человека. Вы и Левон Арташесович Аракелян. И кто-то из вас сообщил об этом графу Шарлеруа, который ворвался утром в отель и устроил скандал вашему продюсеру.

— Я не понимаю, почему вы мне об этом рассказываете? — мрачно спросил Павел Леонидович.

— Повторяю. Утром сюда пришел граф, который устроил скандал Аракеляну, — сказал Дронго, — и тогда получается, что единственным человеком, который мог сообщить эту информацию графу, были именно вы, господин Рожкин.

— Ну и что? Даже если это на самом деле так? Что здесь такого? Я не совершал никакого уголовного преступления. Сообщил мужу о возможном решении его супруги. Ведь она еще оставалась его супругой.

— Во Франции вас бы исключили из коллегии адвокатов за подобную аморальность, — сказал Дронго, — думаю, что и в России поступят так же. Я случайно слышал ваш разговор в «Кастильоне», куда вы пришли к Тугутову.

Павел Леонидович не вздрогнул. Он с любопытством взглянул на Дронго.

— Теперь понимаю. Вы тот самый эксперт, который ночью поднимался к Ирине в апартаменты. И вы мне еще смеете говорить об аморальности моего поведения? А вы сами себя считаете абсолютно нравственным человеком?

— Я никого не предавал в своей жизни, — возразил Дронго, — и тем более не пытался получить выгоду сразу с разных клиентов. Оставим моральную сторону дела. Вы понимаете, что Тугутов вернулся в отель в таком разгневанном состоянии именно потому, что вы передали информацию об их договоренностях графу, и именно поэтому Ирина Малаева решила поменять свое решение. И в какой-то мере вы причастны к тому, что Тугутов сейчас проходит как главный подозреваемый.

— Вы меня еще поссорите с Тугутовым, — усмехнулся Рожкин, — не нужно читать мне мораль, господин Дронго. Я работаю юристом уже много лет.