Книга Брошенные тела - Джеффри Дивер

Бринн обрушила камень еще раз. Лезвие поцарапало булавку, но тут же соскользнуло по хромированной поверхности. Она не могла держать нож и в то же время придерживать жетон.

Поэтому отдала камень Мишель со словами:

— Давай, бей сама. Держи его обеими руками.

Молодая женщина взяла «молоток», весивший не меньше тринадцати фунтов. Бринн левой рукой сжимала деревянную рукоятку ножа, ладонью правой фиксируя жетон на месте, а пальцами придерживая кончик лезвия.

— Я так не смогу, — сказала Мишель. — Твои руки мешают.

Ведь ей требовалось попасть в узкое лезвие всего в шесть дюймов длиной. Промахнись она, и пострадала бы одна из рук Бринн. А нож, сорвавшись, мог глубоко порезать ей пальцы.

— У нас нет выбора.

— Я боюсь покалечить тебе руку.

— Давай, бей. И не постукивай, а лупи со всей силы. Бей же!

Девушка глубоко вдохнула. Подняла камень. И с исказившимся от страха лицом на выдохе с силой обрушила его практически наугад.

Невозможно было предсказать, угодит орудие Бринн по руке или все-таки попадет по ножу, но у той на лице не дрогнул ни один мускул.

Хрясь!

Мишель ударила точно по ножу, и на этот раз лезвие разрубило металл, отхватив от булавки иглу сантиметров в пять длиной. Та взмыла в воздух и пропала в море палой листвы на берегу ручья.

— О, нет! — вскричала Мишель, подавшись вперед.

— Не двигайся, — шепотом остановила ее Бринн. С таким трудом добытый приз наверняка упал поверх листвы, но стоило сделать неверных полшага, и он закатился бы под листья, исчезнув навсегда. — Она не могла отлететь далеко.

— Слишком темно. Я ничего не вижу. Проклятие!

— Тс-с-с, — шикнула на нее Бринн. Приходилось все еще опасаться, что Харт с напарником идут следом.

— Придется воспользоваться зажигалкой.

Бринн наклонилась вперед. Мишель, конечно же, права. В этом темном месте, куда сквозь тысячи веток и оставшихся с осени листьев чуть проникал лунный свет, крохотный кусочек металла разглядеть невозможно. А свет зажигалки Харт заметит издалека, как сигнальный фонарь на крыше небоскреба.

Но ей снова пришли на ум слова, которые она столько уже раз повторяла той ночью: у них нет выбора.

— Возьми ее. — Бринн протянула зажигалку Мишель.

— Обойди листья, — показала она на противоположную сторону кучи. — Держи ее как можно ниже и води над поверхностью.

Мишель переместилась в указанное место и прошептала:

— Готова.

— Включай!

Щелчок, и расцвел язычок пламени. Свет оказался даже ярче, чем Бринн ожидала. Его наверняка можно было заметить ярдов за сто.

Бринн подалась вперед и осматривала листья, постепенно подбираясь все ближе.

Есть! Что-то блеснуло. Но что? Бринн осторожно протянула руку и подняла маленькую веточку с прилипшим птичьим пометом.

Второй обманный проблеск дала вкрапленная в камне слюда.

И все же в конце концов Бринн заметила серебристый отсвет в ночи, исходивший с полусвернувшегося дубового листа. Она аккуратно взяла иголку и сказала Мишель:

— Все, можно выключать.

Окрестности снова погрузились во мрак, ставший даже гуще, потому что глаза успели привыкнуть к свету. И Бринн еще острее почувствовала их уязвимость. Двое мужчин могли сейчас идти прямиком к ним, и она бы их не увидела. Только треск ветки под ногой или шуршание листьев способно выдать приближение врага.

Мишель склонилась к ней.

— Нужна моя помощь?

— Пока нет.

Девушка уселась на землю, скрестив ноги, и достала пакет с печеньем. Она предложила его и Бринн, которая съела несколько штук и принялась стучать обратной стороной лезвия по иголке. При этом она дважды угодила себе по пальцу, морщась от боли. Однако стучать не прекращала, и, как свет от зажигалки, звенящий звук — тин, тин, тин, — казалось, разносился на мили вокруг.

После бесконечных пяти минут она сказала:

— Давай теперь попробуем. Нужна какая-нибудь нитка. Желательно тонкая.

Им удалось вытащить шерстинку из лыжной куртки Бринн и примотать иголку к небольшой веточке.

Бринн вылила из пузырька остатки спирта, наполовину наполнила его водой и, запустив внутрь веточку с иголкой, положила его набок. Включив зажигалку, женщины напряженно всматривались внутрь бутылочки. Кусочек дерева медленно повернулся влево и замер.

— Действует! — радостно прошептала Мишель и, наверное, впервые за эту ночь улыбнулась.

Бринн посмотрела на нее и ответила на улыбку. «Черт побери! — подумала она. — А ведь действительно сработало».

— Да, но где север, а где юг?

— В этих местах возвышенности обычно располагаются с западной стороны. Значит, они должны быть слева от нас.

Они выключили зажигалку, и, когда глаза снова привыкли к темноте, Бринн указала на вершину высокого холма в отдалении.

— Следовательно, север там. Пошли в ту сторону.

Бринн закрутила пробку на пузырьке, сунула его в карман и подобрала свое «копье». Они снова двинулись в путь. Время от времени останавливались, вновь проверяя направление. Шагая на север, они рано или поздно выйдут к тропе «Джолиет».

«Даже странно, — размышляла про себя Бринн, — насколько увереннее она себя почувствовала, изготовив эту маленькую игрушку». Кристен Бринн Маккензи больше всего на свете боялась потерять контроль над ситуацией. В начале этой ночи ни о каком контроле не могло быть и речи. У нее не осталось ни телефона, ни оружия. И она, насквозь промокшая, замерзшая и беспомощная, с трудом выбралась из черной озерной воды. А сейчас с импровизированным копьем в руке и «компасом» в кармане она вдруг почувствовала себя такой же уверенной, как герои комиксов, которыми увлекался Джоуи.

Как какая-нибудь «королева джунглей».

«Танец».

Так называл это Харт.

Это было неотъемлемой частью профессии, и Харт не только привык «танцевать», но и достиг в этом деле изрядного мастерства. Умелец же, в конце-то концов.

Месяц назад Харт сидел в кофейне — он не проводил время в барах, вел трезвый образ жизни, — когда услышал голос и поднял взгляд.

— Привет, Харт! Как поживаешь?

Последовало крепкое рукопожатие.

— Отлично. А ты?

— Все о'кей. Послушай, мне нужен кто-то для одной работы. Тебя это не интересует?

— Не знаю. Может быть. Скажи, и давно ты знаешься с Гордоном Поттсом? Небось старые друзья?

— Не такие уж и старые.

— Как вы с ним повстречались?

— Через общего друга.