Книга Танго на треснувшем зеркале - Вероника Шаль

передаваемому из поколения в поколение дару он не рад.

— То есть твоих предков даром наградил демон….

Но Василий меня прервал на полуслове.

— Не наградил, а наказал! И это не дар! Это проклятье!

Я молча ждала продолжения.

— После того, как проклятье в тебе проснулось, ты перестаешь быть собой! Ты бесконечно слышишь чужие эмоции. А некоторые, особо невезучие некроманты и мысли читать умеют, и прошлое с будущим видят. Повезло только тем, кому дар внушения достался. Хоть денег заработать можно. У остальных не жизнь, а существование!

— У меня уже стало получаться закрыться от чужих эмоций.

Василий встрепенулся.

— Как?

И я рассказала свой прием. В ответ Василий хмуро молчал. Только усы дергались в разные стороны.

— Все так плохо? — нарушила я затянувшуюся паузу.

— Не знаю, — повел ушами кот. — Пообещай мне одну вещь.

— Какую?

— Если все пойдет наперекосяк, меня ты не тронешь.

— А если мне прикажут?

— Не прикажут. Я законопослушный кот, — и Василий, подпирая гордо задранным хвостом потолок, словно на подиуме зашагал от окна к двери и обратно.

— Тогда почему я должна тебя тронуть?

— Мало ли дури в голове человека может быть? Или помутнение найдет. Мало ли.

— Не трону тебя. Даже думать про такое забудь, — пожала я плечами.

И тут до меня дошло отчего перешугался Василий.

— Ты решил, что я Ликвидатор?

— Не исключаю, — и забрался повыше, к самому потолку.

Я снова пожала плечами. За чужие фобии не отвечаю.

— Вась, у меня к тебе еще один вопрос. На сегодня — последний.

— Вот не делай так больше!

— Как? — не поняла я, почему еще мгновение назад мирно плававший уже целую минуту под потолком кот, вдруг ощетинился и выгнул спинку гребешком.

— Не называй меня Вась, Васей и другими уменьшительными именами. Я — Василий!

— Хорошо, — вздохнула я. До чего тщеславные коты нынче пошли. — Василий, как мне достался дар?

Шерстка кота пригладилась и он перестал нервно перебирать лапами воздух и мотать хвостом.

— Тут много путей передачи. Среди родни были некроманты?

— Не знаю… Я приемная… Тетя, сестра мамы меня воспитала.

— Тогда обязательно надо выяснить твои корни. Это первоочередная задача. Станет понятно, откуда на тебе это проклятье и чем оно грозит, — замолчав на мгновение, Василий снова продолжил. — Всем нам. Ну и тебе в первую очередь.

Глава 24. О том, что любознательность не порок и даже не свинство

Ночь прошла скомкано. Обрывочные, смазанные сны, перемежающиеся с видениями не давали как следует отдохнуть. Я то и дело куда-то бежала, боялась опоздать. Или скрывалась от погони, которая все равно настигала. И каждый раз, когда черный туман накрывал с головой, я просыпалась с бешено тарахтящим сердцем.

Едва первые лучи Солнца прорезали серые предрассветные сумерки, вскочила и еще раз проверила флакон с инновационным препаратом, который еще вчера в моих руках превратился ни разу не в инновационный. Теперь дело за малым. Вернуть в шкаф на медицинский пост.

Я покрутила флакон в руках, а после вытряхнула капсулу и поднесла к окну. В лучах Солнца содержимое капсулы просвечивалось, словно она стала прозрачной. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, внутри не порошок, а цельная таблетка.

Спешу я, слишком спешу. Разумнее было приготовить порошок и заполнить им капсулы. Вытряхивать таблетки из капсулы и растирать их подручными средствами, не было ни малейшего желания. Вспомнив, что окна на медицинском посту нет, а под лампой вряд ли медсестра станет светить препарат, — делать ей больше нечего, — я вернула капсулу во флакон, крепко завинтила крышку, положила его в сумочку и занялась приготовлением завтрака.

Авось, пронесет!

Заваривая кофе, еще раз повторила про себя возможный разговор с Егором. Вчерашние открытия меня потрясли, но не до такой степени, чтобы забыть про «пустышку» под видом препарата с инновационной формулой.

* * *

Бледный свет падал на поверхности и прочерчивал тени на стенах. Громко стуча каблуками, я приближалась к медицинскому посту. Десяток метров, еще один десяток. Вот я и на месте. Ловким движением руки открываю шкафчик и в ячейку отмеченную цифрой пять (по номеру палаты), опускаю флакон. А находящийся там, осторожно, двумя пальцами вытаскиваю и роняю в карман.

Уффф… Дело сделано! Теперь ход за медсестрой: ждем завтрак и прием таблеток после него. Через часа два уже можно зайти и проверить первый эффект. И улыбаясь сама себе, легкой пружинящей походкой я направилась прочь, в ординаторскую. Отдохнуть немного после ночных кошмаров сейчас, как никогда кстати: через пару часов предстоит нелегкий разговор с Егором и мне нужно быть в форме.

Я продолжала шагать, а внутри трезвонило шестое чувство. Что-то не так… Что-то не так. Остановившись, замерла на месте и улыбнулась. Ну конечно! Лампочка, изводившая меня своим треском, перегорела, а новая ведет себя прилично и не нарушает тишину. И с улыбкой на все лицо, я открыла дверь в ординаторскую.

* * *

— Ходят тут и ходят, — пробегая мимо Виленовны, яростно шурудящей тряпкой около ординаторской, невозможно не услышать ее ворчание. Но я и вздохнуть не успела, не то, что отреагировать, как мимо нас, шаркая и тихо переговариваясь, прошла делегация моих пациентов.

— Скорее, скорее, нам нужно успеть, нужно успеть! — экспрессивно жестикулируя, торопил близнецов, вяло плетущихся в хвосте группы, Волшебник.

Близнецы синхронно пробурчали под нос ругательства, но шаг ускорили.

Остановившись на пороге, я скосила глаза: куда они так дружно идут? Завтрак окончился, таблетки еще не выдавали. К медсестре на пост, за лекарствами…

Но дружная компания прошагала мимо и остановилась только под дверью Яна Игнатьевича. Ну, конечно, они хотят помочь некой даме, по их мнению, сошедшей с ума… Я силилась вспомнить имя пациентки взволновавшей целую палату…

Вспомнить имя так и не получилось и, махнув рукой, захлопнула дверь в ординаторскую и отгородилась от всего мира. Хотелось две прямо противоположные вещи: утонуть в мягком красном кресле