Книга Птичка в клетке или Клетка с птичкой - Нинель Лав

в перегородку пухлой рукой, выкрикивала фальцетом свои «руководства к действию» на весь двор.

— Держи его! Держи! За хвост хватай! Вот сволочь, еще кусается! Тресни его чем-нибудь по башке! Нет, так с ним не справиться, — она скрылась в комнате и через минуту перекинула на соседний балкон старое покрывало. — Сзади заходи! Набрасывай! Молодец, попала! А теперь подпихивай со всех сторон под пузо! Ой, держи! Задом лезет!

После тяжелой изнуряющей и опасной борьбы Кире все же удалось закрутить кота в покрывало, но с такой непредсказуемой, живой ношей перелезать на другой балкон она не решилась.

Дородная женщина, понимающе глядя на гостью, предложила:

— Может, окно разбить у Ираиды, войти в комнату и выйти через дверь квартиры?

Но Кира хорошо помнила слова Дмитрия Викторовича о ложном обвинении в краже и в квартиру заходить не захотела.

Она посмотрела по сторонам, вытряхнула из большой, глубокой корзины какие-то тряпки и сунула туда покрывало с котом.

Взгромоздившись на скамеечку, соседка протянула руки над перегородкой, и Кира передала ей тяжелую, шевелящуюся ношу.

Обратный путь на соседний балкон был быстр и легок — еще пару дней такой акробатики и можно выступать в цирке канатоходцем.

Когда они с соседкой, уставшие, но довольные, пили чай на маленькой, чистенькой кухоньке из белых чашек в красный горох и сплетничали о Ираиде Брониславовне и ее родственниках, у Киры зазвонил мобильный телефон.

— Алло! — не глядя на определитель, ответила она и виновато улыбнулась гостеприимной хозяйке.

— Кира Дмитриевна, где вы сейчас находитесь? — подозрительно вежливо поинтересовался Дмитрий Викторович Юшкин-Сумароков, и Кира насторожилась. — Надеюсь, вы уже подъезжаете к моему дому?

— Ну-у, не совсем? Но я уже выезжаю…

— Просто скажи, где ты находишься.

— Пью чай с соседкой Ираиды Брониславовны, — выдохнула Кира.

— Ты совсем сума сошла? — не сдерживая раздражение, закричал рассерженный мужчина и даже топнул ногой от злости, окончательно забыв, что он джентльмен (по крайней мере, долгое время — до появления в его жизни этой неуправляемой женщины ему удавалось им быть). — Что ты делала на балконе Ираидиной квартиры?

— Кота ловила… — честно призналась Кира и удивилась. — А вы откуда знаете? Охрана донесла…

— О, Боже! — застонал Дмитрий Викторович, хватаясь за сердце. — Ты меня в гроб загонишь! Скажи, спасибо, что я вчера договорился с лейтенантом о постановки квартиры Ираиды Брониславовны на полицейскую охрану. Получив сигнал от соседей об ограблении той же квартиры, твой знакомый лейтенант сразу же позвонил мне и ехидненько поинтересовался, не знаю ли я случайно, где в данную минуту находится моя чокнутая клиентка. Слышишь, как называет тебя наша доблестная полиция?! «Чокнутая клиентка!». Я по наивности предположил, что ты едешь ко мне в гости. «А вот и нет!» — радостно разочаровал меня полицейский, — «Она пытается влезть в квартиру отравившейся газом женщины с соседнего балкона».

— Не лезла я в квартиру! Мы кота спасали!

— Слушай меня внимательно, Кира! Спокойно открой входную дверь и объясни лейтенанту, зачем ты залезла на балкон Ираиды Брониславовны — они опять приехали тебя арестовывать! Нет! Лучше ничего не говори! Открой дверь, передай ему свой мобильный телефон — я сам объясню ему ситуацию. Слушай дальше! Дай ему денег за ложный вызов и умоляю тебя, поезжай ко мне! Нигде не задерживаясь и не останавливаясь! Пожалей мои нервы и мое сердце — еще одного вызова в полицию мне уже не пережить! Не заставляй меня сожалеть, что я вытащил тебя из неприятностей, а не оставил на несколько дней в обезьяннике. Хотя мне думается, что так и надо было поступить — это было бы тебе хорошим уроком и куда спокойнее для меня. Если ты через пять минут не выйдешь из подъезда, я пошлю за тобой охрану, и они насильно привезут тебя ко мне вместе с твоими животинами!

— Хорошо, хорошо, не надо охрану — я уже еду…

В дверь настойчиво зазвонили и, сжимая в одной руке мобильный телефон, а второй лихорадочно роясь в сумке, Кира пошла сдаваться «на милость победителя».

На площадке в радостном возбуждении с автоматами наперевес топтался полицейский наряд во главе с черноусым лейтенантом. В глазах его прыгали алчные чертики, а в черных усах пряталась довольная усмешка.

Ни слова не говоря, Кира протянула ему мобильный телефон и сложенные пополам купюры.

29

Из дверей роддома Константин Александрович Федин вышел очень довольный — у него все получилось! Нервное напряжение последних часов спало, и можно было не думать о проблемах, и он, почти целый день, провел с женой и дочерью.

Вернувшись на работу, когда многие сотрудники уже спешили домой, Федин смог полностью отдаться работе — следователь постепенно вытеснял из него человеческие проблемы и заботы.

Первое, что он сделал, позвонил в банк и разузнал о получении кредита — он пока не представлял себе, как будет отдавать столь крупную сумму (брать кредит или продавать дачку, оставшуюся от его родителей) — но главное, Тоня была счастлива, узнав, что девочка, наконец-то, жива и здорова, и увидев свою «красавицу».

Утро принесло хорошие новости — это был его день, и Федин старался выжать из своего везения максимум пользы.

Во-первых, выяснили имя и фамилию умершей женщины — в сердцевину «ромашки» теперь было вписано три слова: Татьяна Олеговна Мельник — не Бог весть что, но дело сдвинулось с мертвой точки, и это уже было хорошо.

Во-вторых, появились свидетели, и рядом с потеснившимися лепестками-вопросами к сердцевине пристроились лепестки-люди. Пока их было не много — только члены строительной бригады, в которой маляром-отделочником работала Татьяна Мельник, но это было только начало.

За первым делом Федин как-то непроизвольно забыл о втором: о попытке суицида пожилой женщины, недавно похоронившей мужа, и решил восполнить этот пробел: завтра же он поедет в больницу и расспросит ее о причинах суицида.

Начальство предложило ему передать это дело другому следователю — все-таки он был старший и опытный и не занимался такими пустяками, как попытка самоубийства, но он отказался, туманно намекая вышестоящему чину, что в этом деле не все так просто!!!

На самом же