Книга Снова в детство - Михаил Леккор

я готов женить вас хоть сегодня. То есть просто я ей проституткой быть не позволю, но после женитьбы уже буду настаивать на внуках. Но Маша еще только девушка и не хочет излишне резких движений. Не форсируй событий несколько месяцев, смирно ухаживай и все будет нормально. Лады?

И он протянул руку в знак согласия.

Молодой семнадцатилетний Олег Ломаев, скорее всего, не понял бы, или, хотя бы, не поверил, видя только перед собой девичье тело. И не стоит его за это ругать. Молод еще, зелен и покуда глуп. За годы жизни поумнеет, заматереет, правда, это будет потом. А пока совсем щенок.

А вот его постаревшая копия, которая возникла в этом времени в виде ментального попаданца, имела другую оценку реальности в целом и Машу в частности. Все-таки Я — старый имел большой стаж работы в педагогическом, то есть в женском факультете и длительную, полную страданий и любви, жизнь, и поэтому все понял и принял. Женская физиология и, следовательно, психология.

Женщина тоже человек, как это ни странно звучит. Просто очень странный и специфический человек. В отличие от настоящего человека — мужчины. И тут ничего не сделаешь, терпи и люби. Или люби и терпи.

С удовольствием пожал руку, заключив неофициальное соглашение. Мы еще немного поговорили на животрепещущую для обоих тему семейной жизни, потом я быстренько от Пушина смотался. А то у меня все более заполняло желание заполучить в свою пользу заполнившее эту семью жгучее матримониальное желание выдать дочь замуж за кого-нибудь, например, за меня.

Не потому, что я какой-то красивый или умный. А просто попался вовремя в нужное время, в нужном месте. Удачливый такой пацак.

Глава 15

Это-то меня и злило, и заставляло уже осторожничать. Ведь и Маша согласна за меня выйти только потому, что больше ничего и никого не было. А если вдруг какая перспективная кандидатура появится? И все, пошел, на хрен, отсюда, будем только преданными друзьями, как было уже с Валей. Оно мне надо?

Здесь ведь не только интим, хотя и это интересно. А как же лыжи? Как же моя карьера, моя жизнь? Обычно, когда человек беспокоится только о своей жизни, своих интересах, его уличают в самолюбии, корыстолюбии. Хм, а я такой вот черствый и циничный.

Потому как, опираясь на многолетний опыт прошлой жизни, я четко понял и нехотя принял одну непреложную аксиому — все эти общественные цели и интересы, как правило, обслуживают задачи начальнической деятельности, а не отнюдь общества, и, тем более, отдельных личностей. Вот, например, перестройка. Если убрать все эти красивые, но бесполезные слова, а оставить только реальные действия, то ужас что получается.

Но причем тут я? Посему — подвиньтесь в сторону общество и государство, у меня есть личные и довольно-таки корыстные интересы, как и у нынешнего генсека!

Хотя и в данном случае жизнь не все так была плоха. Умом-то я понимал, что, в общем-то, интересы Пушиных — это дорога в одном правильном направлении — дружная семья, счастливые дети, общее благополучие. И что если и влюбится, то не разлюбится. В крайнем случае, тогда я потом стану нелюбимым мужем, которого через сорок лет вышибут из квартиры В XXI веке и не то бывает. Ну и что этого? Ведь, с другой стороны, какой же я буду муж, которого в конечном итоге родная жена отправит в бомжи? Сам виноват!

Вот в таком-то раздрае, хоть радуйся, хоть плачь, я и покинул в кабинет своего будущего тестя. Спать уже пора, ведь завтра опять тяжелые тренировки.

Одно я понял прочно — если Маша надоест, как тренер, то останется лишь один вариант — уболтать ее в любви до свадьбы и уговорить до общего ребеночка. Только тогда она соизволит уйти с поста моего личного тренера. И то на год, на два. Вот уж проблемы, что первая, что вторая. Называется, я выполняю производственную задачу!

С чем уснул, с тем проснулся. Будто и не спал. Так, только прилег на минутку, а тебя уже несильно толкают в плечо: «Подъем! На горшок, умываться и в столовую!» и не какой учитель-надзиратель с нами возится, свой же спортсмен из сборной, назначенный в очередь дежурным.

Вот и опять жизнь начинается., активизируется, как и положено, в светлое время суток. И побыстрее шевелись, а то столовая вскоре закроется на производственный перерыв, утром она для посетителей работает лишь 45 минут работает. Будешь опять до обеда голодным клювом щелкать, с хлебом на печеньки! И все за свой счет!

Тут ведь какое дело. В СССР в спорте никогда не было, по крайней мере, на территории самой страны. В конце перестройке стало уже иначе, но там и СССР издыхал и советская система разваливалась.

В общем, в советском спорте были только любители, которым контракт не платили. У них была своя работа, за которую они и получали зарплату. А в свободное время они из интереса и из патриотических чувств тренировались и участвовали в соревнованиях. За это им, конечно, не платили. Нечего тут марать грязным рублем светлое чувство спортивной победы.

Лабуда, естественно, чистой воды, как только чиновникам хватало совести декларировать и в стране, и на весь мир.

В реальности, разумеется, им платили. Не так как на Западе, но уж побольше, чем среднему советскому труженику. Во-первых, шла средняя зарплата за их номинальную работу. Кто как, лично Олег Ломаев ни разу на своем производственном участке не был. Все его трудовые усилия составляли в подписи в ежемесячной ведомости и в получении налички.

Во-вторых, им платили непосредственной сфере. Это называлось стипендия, пособие, даже пенсия кое-где. Ну, и естественно, в период тренировок и соревнований их кормили и одевали бесплатно. И, самое главное, как снабжали! Сейчас ведь в XXI веке уже всюду в России говорится, а с подачи либералов даже чрезмерно, о повсеместном дефиците. Так вот к спортсменам это не относилось, хотя бы регионального уровня. Так genosse Ломаев еще в это время не питался. Тут ели, что надо по диете, а не то что есть. Ну и откровенно подлакомливали, особенно подростков. Сегодня, например, утром им давали блинчики с болгарским джемом, рисовую кашу с ветчиной, ну и прочее. Даже сливочное масло было, как и положено. И запивалось все это королевским напитком какао. Как, в итоге, на завтрак не пойдешь?

Профессиональный историк XXI века О. Н. Ломаев, идя в столовую, почти озлобленно думал, что как-то у них