Книга Броквен. Город призраков - Александра Трошина

Богом клянусь, семейная реликвия была закреплена чёрной лентой на шее, от неё исходили бирюзовые волны, оплетая каждого члена совета! Пепельные короткие волосы развевались от некой зеленой дымки, а пронзительные голубые очи прожигали мужчину лет тридцати. Он сидел напротив этой дамы с моей брошью, сложив руки замком и воодушевлённо улыбаясь. Волнистые каштановые волосы были заплетены в хвостик, изумрудные глаза отдавали легкой возбужденностью, а аристократическая кожа блестела на лунном свету. Он шуршал коричневым плащом и серебристыми ремнями на чуть оголенном торсе. На груди поблескивало что-то зеленое, я пока что не могла разглядеть.

— Сабо, крошка, — голос мужчины был таким бархатным и глубоким, что внутри становилось горячо, его тон казался сладким мёдом. — Ты же знаешь с самых юных лет, что я никогда не ошибался, что мои идеи в итоге помогали обществу.

— Да, — произнесла хрипло, строго и скептично… Сабо. — Но твои идеи не были связаны с гранью между жизнью и смертью. В них не было и доли паранормального, каждая идея не включала в себе наши особенности.

Мужчина всколыхнулся, сверкнул глазами.

— Почва на этой земле особенная, Сабо. Я чувствую, что мои силы могут изменить мир вмиг, сделать его лучше! Я могу создать формулу и влить туда… весь свой дар, лишь бы люди не знали горя и были вместе с теми, кого уже не вернуть!

Леди озадаченно потёрла переносицу, глухо простонала. Пятеро людей заметно напряглись, опуская глаза в пол. Зашуршала одежда. От прерывистого дыхания зеленоглазого мужчины несмело дрогнул огонёк свечи на залитой воском подставке.

— Во-первых, как ты это понял вообще? — британский акцент придавал Сабо ещё большей твердости. — Два месяца назад, как только мы нашли эти земли и нам сшили эмблемы, твой кулон ничего не чувствовал. Не может быть ложная тревога, а, Эрнесс?

— Когда оживил иву, — отрезал уверенно… Эрнесс. — Ту, которая стоит на красивом склоне средь леса. Зелёная такая, помните? — он повернулся к рыжеволосой даме. — Ты же ведь сама заметила её увядание, Антонина. Когда я прикоснулся к корням этого чудесного дерева, его кора отлила нашей энергией, Сабо. От неё запульсировала вся земля тогда, я прямо почувствовал, как сила воскрешения переходила ко мне в руки. Это было поистине завораживающие зрелище и начальное для моих исследований. Это невероятное открытие, коллеги!

— В чем заключается эта невероятность, старик? — нагло вопросил юноша с пистолетами.

Эрнесс принялся постукивать накладкой из медных костей у него на кисти.

— На этих землях, в самых недрах почвы, в самом чреве заключена гармония. Я нигде такого не чувствовал прежде. Здесь, прямо в самой земле слились две ипостаси, — сила вечной жизни и сила смерти, что держит первую мощь в узде. Сабо, ты же знаешь, по всему миру нет наших сил вместе, только твоя, коей и так мало. И только здесь… в самом центре Орегона она существует! Её так много! Кажется, мы нашли исток древней магии наших предков. Я видел, что внутри она соединена в большой круг, отдаётся по всем путям. Возможно, в нашем мире есть ещё такие места, просто мы ещё на них не натыкались. Но это и хорошо, ведь мы попали прямо в точку, друзья!

Людей покрыл пот. Они напряглись ещё пуще, зрачки сузились, а сердца слышно забились. Казалось, они и рады были такой новости, но что-то их смущало, останавливало и вгоняло в сомнения. Отойдя от безмолвного шока, Сабо спросила:

— Что ты хочешь этим сказать, Эрнесс?

Мужчина улыбнулся как-то странно, глаза будто полезли на лоб.

— Я хочу облегчить всем жизнь. Если я выкачаю всю силу воскрешения из этой земли, распространив в небо, то не только ты сможешь видеть умерших, Сабо. Их смогут видеть все. Сначала эта сила распространиться по нашему будущему городу, а потом и… по всему миру! Представляешь, мы сможем сломать эту гнусную гармонию, и никакие рамки больше не будут ограничивать связь с умершими! Никому не придётся ждать девяти дней, не придётся отправляться в Рай или Ад. Все люди так и смогут дальше жить на земле, вкушать сладкий плод жизненных радостей! Такой диагноз, как депрессия исчезнет из людского бытия, ведь причин для затяжного горя не будет! Мы сможем изменить мир в лучшую сторону, Сабо. Старая гармония падет, появится новая. И город мы назовём в честь сломавшейся гармонии!

Эрнесс встал. Он так возбужденно размахивал своими длинными руками, что мне стало видно то, что отливало ярким зелёным цветом за краями плаща. Лучше бы я этого не увидела.

Миниатюрный кулончик прямоугольной формы. Сделанный из изумруда, он болтался на чёрной ниточке. В центре блестел темно-зелёный цветок с искрами. Я бы соврала, если бы сказала, что эта побрякушка мне ничего не напомнила. Это же… кулон Возрождения Филсы.

Глава 9. Песнь удачи[8]

Погода в Броквене сегодня выдалась просто отличная; холодный ветер совершенно не пробирал до костей, лишь игриво поднимал пола моей юбки в клеточку. Серые тучи освободили маленькую территорию для солнышка, которое не грело, но создавало тепло внутри лишь своим присутствием. В субботний день мы с Филсой отказались от каких-либо семейных обязанностей и рванули на горы, просто отдохнуть от городской суеты. Мы взяли все необходимое для пикника; сандвичи, фрукты, два пледа и хорошее настроение. Когда наступали суетливые дни в Броквене, например, сбор урожаев на искусственных плантациях или подготовка к какому-то празднику, всегда становилось непривычно шумно для монотонного города. В это время призраки старались впасть в некую временную спячку, шум их раздражал, также как и маленькую меня, которая привыкла к полному спокойствию. Филса хоть и славилась энергичностью, но всегда поддерживала меня, а потому мы и ходили на родные склоны. Они находились достаточно далеко, там всегда было спокойно и чувствовался некий уют, который могли понять только такие девочки, как мы.

— Колбаса или грудка? — вопросила с интересом Филса, сравнивая передо мной два аппетитных сандвича. Изумрудные глаза горели, а белоснежные волосы, заплетенные в хвост, развевались на горном ветру.

Я отложила раскраску и упаковку фломастеров. Поправив брошь на груди, я, состроив мину а-ля «напыщенный дядька», принялась выбирать. В колбасе виднелись белые кружочки, а копчённая грудка выглядела очень даже ничего.

— А грудка без кожицы? — я облизнула губы, накрашенные блестящим блеском.

Филса повела круглым носом.

— Мама сказала, что вычищена от и до, — писклявый голос по тону напоминал ученого.

Мы любили вот так вот сидеть и не торопясь изображать кого-то. Такие игры приносили нам двоим удовольствие. Это всегда так сближало нас после трудной недели,