Книга Одно убийство на двоих - Ирина Дементьева

мне своих хватает, — отчеканил Петя.

— Ваша верность поражает, — усмехнулся Витя, — Надеюсь, под моим руководством вы проявите такие же благородные качества.

— Подождите, — вдруг меня осенило, — А ведь Михалыч довольно молодой. Сколько ему? Лет тридцать пять? Может, он не просто так приютил Валентину у себя? Возможно, совместное горе их очень сблизило.

— Ты думаешь, что он и есть тот самый Андрей? — спросил Витя.

— А почему нет? Ты же помнишь, нам в бараках сказали, что сын получил квартиру от отца и сбежал.

Я достала из сумки альбом тёти Лиды и стала снова просматривать все фотографии, в надежде найти фото молодого Андрея Белозерцева, ведь он с ней много общался. Но, к сожалению, на фотографиях с Ульяновыми была лишь она. Они так давно общались, что я смогла найти фотографии еще совсем молодой Валентины, где она вместе с Лидой сидит на пляже. И тут меня словно по голове ударили. Я всё поняла. Один старенький фотоальбом всеми забытой старушки хранил в себе страшную тайну.

— Бедная тетя Лида, — прошептала я, наконец, докопавшись до правды, — Столько лет…

— Если Михалыч — это Андрей Белозерцев, — Витя прервал мои поиски, — то кто эта женщина, что там живёт? И где Валентина?

— Кажется, я знаю, кто она, — в моей голове всё разложилось по полочкам, и я тут же почувствовала себя полной идиоткой, которую провели вокруг пальца, — Как же я сразу её не узнала? Это же мать Андрея. Когда я к ней приехала, она была трезвая и красиво одета, а вот во вторую нашу встречу в бараках она уже была в привычном для себя образе и состоянии. В темноте я не смогла разглядеть её лица, но сейчас вспоминая детали, я точно могу сказать, что это мать Андрея встретила меня в Филимоновке.

— Я ничего не понимаю, — перебила нас взволнованная Татьяна, — О ком вы говорите? Какие бараки и с кем вы там вели беседы? И вообще, почему вы записали Михалыча в бандиты?

— Сейчас мы всё узнаем из первых рук, — перебил её Витя, показывая на встречную полосу дороги, — Это машина Михалыча. Петя, посигналь ему.

Петя что-то буркнул себе под нос, а затем резко крутанул руль влево, отчего машину повело, и мы закружились на дороге, выехав на встречную полосу. Михалыч, не успев затормозить, влетел в нас на полной скорости, врезавшись в наш багажник. Всё произошло настолько быстро, что я даже не успела испугаться. Реальность в тот момент воспринималась урывками. Помню резкий поворот, затем Витя накрывает меня собой, наклоняя под сиденье, а затем сильный удар, и наша машина слетает с дороги. Только когда мы, наконец, смогли остановиться, я открыла глаза.

— Витя, Витя, — зашептала я, чувствуя вес его тела на своей спине, — Витя, боже мой, ты жив? Я стала дёргать его за руку и пытаться приподнять, но он будто обмяк.

Слезы прыснули из глаз, у меня началась настоящая истерика, меня всю затрясло, и я снова согнулась пополам, не желая вылезать наружу. Я не хотела, просто не могла представить, что сейчас увижу его мёртвого.

— Ты чего разревелась, идиотка? Жив твой хахаль, отключился просто, — услышала я Петин голос, а затем дверь машины с моей стороны открылась, и я увидела его, Петя стоял прямо передо мной, а в руках у него был пистолет, — Вылезай из машины и этого своего вытаскивай.

— Ты с ума сошёл? Ты чуть нас не угробил? — заорала я, но голос предательски сорвался.

— Я просто ещё не закончил, — заржал Петя и схватил меня за руку.

Я попыталась вырваться, но он был гораздо сильнее меня и буквально вывалил меня, а затем Витю наружу. Витя рухнул на траву, но так и не пришёл в сознание.

— Что ты так долго возишься? — подбежала к нему Татьяна, — Михалыч уже готов. Давай перетаскивай этих к нему в машину и покончим со всеми разом.

Затем к ним подошла Ольга Белозерцева, снова в образе Валентины. Она разминала ушибленную руку.

— Вы могли поаккуратнее действовать? Чуть не убили меня вместе с этим недоумком? — выругалась она и взглянула на меня, — И снова здрасте! А я ведь тебя предупреждала не совать свой нос в чужие дела.

— Кто вы все такие? — пискнула я, находясь на грани потери сознания от страха, а сама пододвинулась ближе к Вите и стала сильно сжимать его руку, в надежде, что он очнётся, пока я пытаюсь заговорить им зубы.

— Любопытства вагон, а мозгов с гулькин нос, — засмеялась Ольга, — Тут же все, кого ты так хотела найти. Вот Андрюша, мой сынок. А вот и Алиса, — она показала на Татьяну, — моя прелестная невестка.

— Что? Алиса же умерла, — я как могла пыталась изобразить удивление.

— Тут не поспоришь, — заговорила Таня, уже потеряв свой простоватый и милый говор, — Алиса умерла много лет назад в тот момент, когда освободила себя от гнёта жестоких и поверхностных родителей. На смену ей пришла умная и изворотливая Танечка.

— Хватит лясы точить, — заворчал Петя, — Мы вообще-то на дороге стоим, если кто-нибудь проедет, то нам несдобровать.

— Да тут, отродясь никто не ездил, — отмахнулась от него мать, — Этот путь только местные знают, остальные по новой дороге едут в объезд.

— Всё равно, давайте скорее их поджарим и свалим отсюда, сейчас пристрелю эту дуру и сделаем всё по-тихому, — огрызнулся Петя.

— Подождите, — закричала я и резко встала на ноги.

— А ну сядь на место к своему малахольному, — Петя пригрозил мне пистолетом.

— Зачем вы это делаете? — меня всю трясло от ужаса.

— Чтобы закрыть вам рты, разве не ясно? — Таня подошла ко мне и схватила за руку, — Поднимайся и пошли к машине.

— Отпусти меня, — заорала я и стала вырываться.

— Делай, что говорят, иначе прострелю башку Вите, — гаркнул Петя.

— Хорошо, хорошо! — я тут же встала и взглянула в лицо Тани, — Значит, ты Алиса? Как ты смогла выжить? И что с вами случилось?

— Удивительная ты женщина, Кристина, — засмеялась она мне в ответ, — Тебя через пять минут сожгут заживо, а ты продолжаешь задавать старые вопросы, хотя должна уже биться в истерике от страха.

— Но терять мне уже нечего, ведь так? Скажи мне правду напоследок, — огрызнулась я.

— Правда! Все так хотят узнать правду! Да только она у каждого своя. Я всю жизнь жила под гнётом деспотичного, больного отца. Он замечал меня, только когда я приносила домой очередную награду, но стоило мне в чём-то промахнуться, то я тут же получала удар за ударом. А мать оказалась тряпкой и закрывала глаза на зверства отца. А потом