Книга Хилер - добродей - Иван Ермаков

господи. Тундра раньше была для меня безопаснейшим местом, а теперь оказывается надо под ноги смотреть. А мужики-оленеводы то и знают!

Пока я ходил туда-сюда, отметка заражённых переместилась намного севернее. Так что знают мужики, убегают уже. Направление их движения было от кратера и в сторону Маячка, который мы ещё не использовали.

Решив, что загадки природы конечно очень интересные, но Энергия тоже нужна, я скомандовал подъём, и мы Прыгнули ещё севернее, чем драпающие оленеводы. Полярники понесли нас на юг, наперерез наметившемуся маршруту миграции заражённых. Через пятьдесят минут наши траектории пересеклись.

Окружённые собаками, мы подъехали к саням, гружённым скарбом оленеводов. Я поприветствовал сурового низкорослого ненца, а также его родных, сидящих на ближайших санях, с оленьими упряжками.

- Разворачивайтесь, туда нельзя, там духи бушуют, - предостерёг нас оленевод и указал на юг, в сторону кратера.

Я достал амулет Лёни и показал его ненцу. Тот кивнул головой и вопросительно посмотрел на меня. Я "обрадовал" мужика:

- У тебя в стаде двое одержимых, шаман мне сказал их уничтожить.

- Хорошо, пошли, покажешь.

Двух олешек, которых невидимо грызли таниты, я отыскал быстро. Жёны во всём этом не участвовали. Когда заражённых отделили от стада и подвели ко мне, я сказал Вале и Кате разобраться. Жёны не стали медлить, два выстрела прозвучали почти одновременно. Ненец перекрестился, когда увидел, как тела развеиваются пеплом. Энергия 14 881 (+4 146).

- Ты крещённый что ли? - спросил я оленевода.

- Конечно.

- А как же шаманы?

- Одно другому не мешает. В церкви крещусь, а в тундре приношу жертвы духам. Никого не обижаю.

Прямо как мы, русские. Языческие и христианские обряды у нас переплетены так сильно, что уже не разобраться где что. Это у католиков догмы, а у нас, православных, и веру предков не забыли, и новое христианское переняли. По мне так это лучше, хотя инквизиция считает по-другому. Ну да где мы, а где та инквизиция?

---------------------

Суббота

В третий рейд на этой неделе я отправился в одиночестве. Девушки дома качали Навыки, восполняя пропущенные на Бали занятия. Моим единственным напарником стал Полярник, который понёс меня в сторону очередного стада. Хоть и мото, но всё ж таки - собака, верная и преданная.

Почти через час я остановился у чума. Ненец, который вышел из него, в отличие от ранее мною виденных, был богатырского телосложения. Рост под метр восемьдесят, плечи широченные. Я поприветствовал его и показал ему амулет шамана. Его реакция была неоднозначной. Если раньше ненцы выражали сплошь уважение, то этот повёл себя по-другому. Вроде как принял к сведению, но и особо почтения не проявил.

- У тебя трое заражённых. Меня шаман послал их уничтожить, - сказал я.

- Ну, пойдём, посмотрим.

Два танита питались олешками, а вот третий был занят одной из собак, охранявших стадо. Я показал ненцу на животных и попросил привести их к чуму. Через двадцать минут олешки стояли у жилища.

- Забирай оленей, я шамана уважаю, но пса не отдам, - сказал подошедший хозяин, уселся у входа в чум на корточки и стал поглаживать сидящего у его ног заражённого пса.

- Он больной, ему уже не помочь, - попробовал я объяснить.

- Сказал - не отдам, значит, не отдам. Забирай оленей и вали к шаману. Кусака мне жизнь спас, он больше чем друг. Ты не ненец, ты не поймёшь. Странно, что шаман тебя послал, других учеников у него что ли нет?

- Не знаю, может и есть. Не мне обсуждать его дела. Вот смотри, - я достал пистолет с глушителем и пристрелил оленей, покорно стоящих возле нас. Тела развеялись пеплом, Энергия 19 045 (+4 164). - Видел? Духи, когда умирают, тела с собой забирают.

Богатырь-ненец несколько минут молча смотрел на место гибели заражённых. Переваривал увиденное, я понимал его замешательство.

- Нет, всё равно не отдам, - упрямо сказал он. - Я его вылечу, отвезу другому шаману, Лёня не единственный в тундре.

- Причём тут Лёня? Это не он убивает духов, а я. Мне, чужаку, ты бы не дал выстрелить в оленей. Лёня мне помог, чтобы с вами легче было договариваться.

- Узнаю его почерк, везде выгоду находит. Посоветуй, что мне делать?

Вот жалко мне этого мужика, но поделать ничего не могу. Собака для него куда больше, чем домашний питомец. А этот заражённый Кусака ещё и жизнь ему оказывается спас. Покрутив в голове то и это, я решил хоть как-то облегчить переживания ненца.

- Он у тебя на людей не кидается?

- Нет конечно, с ним мои дети играют.

- А на чужаков?

- Тоже, в тундре чужаков нет. Все, кто тут живут - семья, а если попадает кто не из наших - то гости. Злых тут не встретишь, сам видишь.

На все 360 градусов горизонта была тундра. Со словами ненца я согласился, людей тут днём с огнём не встретишь, потому и псов не воспитывают нападать на людей.

- Я сейчас отъеду на сто метров, потом вызову духа, который теперь сидит в Кусаке. Сам увидишь, как он изменится.

Сказав это, я завёл Полярник и отъехал от чума. Приготовив свой пистолет, я включил Агр и увидел, как ненец пытается удержать зарычавшего Кусаку. Собака, пыталась добраться до меня, но её хозяин крепко обхватил своего мохнатого питомца. Случилось то, чего раньше не могло было случиться в принципе. Пёс укусил своего хозяина за руку, тот не был готов к такой агрессии и ослабил хватку. Танит помчался в мою сторону.

Мои Навыки обращения с пистолетами не позволили мне промахнуться. Энергия 21 147 (+2 102). Подойдя к ненцу, я подал ему руку, чтобы помочь подняться. Свою укушенную руку он придерживал другой, заражённый прокусил одежду. На ладонях у него были следы крови, оленевод недоумённо смотрел на неё.

- Видишь, Кусака уже был мёртв. Им управлял злой дух, - попытался успокоить я оленевода.

Ненец покачал головой, его внутренних переживаний я не увидел, лицо у этого богатыря было каменное. Он молча отмахнулся от конверта с деньгами, которые я хотел ему отдать за оленей и сделал жест рукой, отгоняя меня от своего жилища.

- Уходи, - сказал он глухо, - И больше не возвращайся. И Лёне передай, чтобы не присылал больше никого. Это он виноват, он - шаман. Раньше никогда духи себя так не вели, в собак и оленей не вселялись. Он