Книга Будда - Александр Николаевич Сенкевич

странах)[117].

Пятнадцатилетнее путешествие Фа Сяня, начавшееся в 399 году н. э. и закончившееся в 414 году н. э., было вызвано не его непоседливой натурой, а желанием посетить святые места буддизма, приобрести буддийские рукописи и узнать как можно больше о буддийском учении. Та же цель была и у Сюань Цзаня.

Первые переводы на европейские языки, французский и английский, «Записок о буддийских странах» Фа Сяня были сделаны французским синологом, одним из основоположников западного китаеведения Жан-Пьером Абель-Ремузой (1788–1832) и вышли через четыре года после его смерти — в 1836 году. Английский перевод, появившийся в 1869 году, сделанный непосредственно с китайского языка, принадлежал востоковеду Самуэлю Билу (1825–1889).

Да Тан си юй цзи (Записки о западных странах [эпохи] Великой Тан) Сюань Цзаня описывают его путешествие в Индию, совершенное в 629–645 годах. Западом для китайцев в ту пору считались все страны, лежащие к западу от Китая, в том числе и Индия.

Полный перевод с китайского языка на французский записок Сюань Цзаня впервые вышел в Париже в 1857–1858 годах и принадлежал выдающемуся французскому востоковеду Станисласу Эньяну Жюльену (1799–1873).

В 1836 году некоторые извлечения из записок Сюань Цзаня во французском переводе (далеко не полный их текст!) дошли до Англии и вскоре оказались в руках Александра Каннингема. Ознакомившись с ними, он понял, что потерял много времени в своих поисках наугад.

В том же году Каннингем завершил раскопки ступы в Сарнатхе, месте первой проповеди Гаутамы Будды. Дальнейшие находки его любительского археологического отряда, благодаря запискам китайских паломников, стали вполне предсказуемыми.

В путевых записках Фа Сяня и особенно Сюань Цзаня содержались сведения о городах и селениях, в которых протекала жизнь Гаутамы Будды и его общины, а также о их месторасположении. Теперь направление археологических поисков Александра Каннингема определялось письменными свидетельствами людей, заставших время, когда земля еще окончательно не поглотила руины процветавших когда-то городов древности. Он решил идти по следам этих двух китайских паломников, главным образом — Сюань Цзаня, полагаясь на зоркость их зрения, наблюдательность и честность в описании всего, что встречалось ими на долгом пути. И, надо сказать, Каннингем не ошибся в своей стратегии поиска новых объектов для археологических раскопок.

Вернемся в Бальный зал Букингемского дворца. Окинем беглым взглядом этот символ Британской империи. Никогда не подумаешь, что он появился вследствие низменных страстей и неограниченных амбиций. Тем более не скажешь, что это трогательное и нарядное создание зачато звериными инстинктами, выношено и рождено жестокосердной алчностью. Для того он и появился на свет, чтобы всякий, с благоговением к нему припавший, почувствовал себя приобщенным к верховной власти и благодарил Бога, что не только жив, но и осчастливлен ею.

По первому впечатлению все вокруг выглядит благопристойно и торжественно. Изысканный и продуманный декор георгианского барокко. Ряды белых стульев с красными атласными подушечками на сиденьях. Звучащая, словно в отдалении, ненавязчивая шотландская мелодия. Везде обаятельные улыбки и значительные лица.

Лейб-гвардейцы из дворцовой стражи выстраиваются у трона. Еще несколько мгновений — и появляется королева[118]. Начинаются ритуал посвящения в рыцари и награждение орденами. Как долго тянется время! Наконец-то приходит черед Александра Каннингема. Он опускается на колено перед королевой Викторией и чувствует на левом, а затем на правом плече легкое прикосновение шпаги. Ее величество прикрепляет орден Индийской империи степени рыцарь-командор. Это десятиконечная серебряная звезда, в центре которой изображение Виктории, окруженное темно-синим кольцом с девизом, увенчанным короной. Девиз ордена — латинская фраза «Auspiciis Imperatricis» («Под покровительством императрицы»).

До 23 ноября 1893 года, его последнего дня, Александру Каннингему оставалось пять лет и восемь месяцев. Он скончается в собственном особняке, расположенном в престижном районе Лондона — Сауз-Кенсингтоне, этом великолепном оазисе Викторианской эпохи. Здесь величественные соборы подтверждают неколебимость христианской веры, а многочисленные музеи напоминают о тех достопамятных временах, когда Британия безраздельно правила на море и на суше.

Был ли Александр Каннингем гением? Он оставил после себя многочисленные сочинения: 13 томов археологических отчетов, перый том Корпуса индийских надписей, куда вошли эдикты императора Ашоки, исследования: Ступа Бхархута и Книга индийских эр. Последней его работой стала книга Махабодхи, или Великий буддийский храм под деревом бодхи в Бодх-Гайе, вышедшая за год до смерти[119].

Собранная им внушительная коллекция золотых и серебряных монет, буддийских скульптур и драгоценностей свидетельствует об упорядоченности его жизни. (Британский музей купил эту коллекцию у его наследников в 1894 году.) Именно с Александра Каннингема началось масштабное и планомерное исследование буддийских артефактов, обнаруженных в результате археологических раскопок в Индии. Не будь Каннингема, ученые, ослепленные и оглушенные преданиями о Гаутаме Будде, до сих пор не увидели бы живого лица Первоучителя.

И еще одно великое событие связано с Александром Каннингемом. Им были опубликованы первые данные о высококультурном мире глубочайшей древности, который чуть-чуть приоткрылся исследователям, — мире Хараппской, или Индской цивилизации. Время ее существования — 3300–1300 годы до н. э. Ее расцвет приходится предположительно на 2600–1900 годы до н. э. Этот мир занимал более чем полтора миллиона квадратных километров и простирался от Аравийского моря до Ганги. На этой территории сейчас находятся Индия, Пакистан и Афганистан.

Александр Каннингем был справедлив в отношении к прошлому индийцев. Уже по первым находкам он начал понимать, с какой высокоразвитой древнейшей цивилизацией имеет дело. Тогда еще он только догадывался о том, что в те времена, когда его далекие пращуры ходили в звериных шкурах, жили в пещерах и опорожнялись под кустом, в этих местах уже были города с вместительными домами, бассейны для купания, общественные туалеты и канализационная система.

Что нам еще доподлинно известно об этих людях из далекого прошлого? Они строили крепости и дома из сырцового и обожженного кирпича, одомашнили лошадей, придумали телегу с четырьмя колесами. При археологических раскопках были найдены первые в мире унитазы и сложные каменные весы. Во владении этого мира было много чего неожиданного и шокирующего для современных людей со стереотипными представлениями о далеком прошлом человечества как о времени дикости, повсеместной антисанитарии и невежества. У его жителей существовало развитое сельское хозяйство. Они выращивали пшеницу, ячмень, просо, возделывали хлопчатник. В качестве тягловых животных использовали быков и буйволов. Обнаруженные при раскопках женские украшения из бронзы, серебра и золота, а также небольшого размера культовые статуэтки и прямоугольные каменные печати (найдено более двух тысяч образцов, принадлежавших разным владельцам) свидетельствуют о ювелирном искусстве высочайшего уровня и развитых художественных ремеслах. Владели они и письменностью, до сих пор не расшифрованной. Не было там только одного — армии, способной отразить вражеское нападение[120].

А не являлся ли этот когда-то существовавший и внезапно исчезнувший мир местом рождения многих феноменальных идей, среди которых — возможность жизни без насилия? Ведь население этой исчезнувшей страны некоторыми ее восторженными почитателями возводится по результатам раскопок к пяти миллионам человек. Трудно