Книга Песнь русалки - Саша Урбан

смерти, — осклабился юноша и бросил едкий взгляд на Милораду. — Учти это, если хочешь его видеть на семейном ложе.

И, не дожидаясь ответа, снова припустил вперед. Шаг? Другой, клокочущая ярость придавала ему сил бежать. Влас и сам не заметил, как на место рукам и ногам пришли лапы, как перестал манить город и пропахшая прелым сеном конюшня. Он свернул в сторону леса и побежал так быстро, что вскоре свист в ушах поглотил все остальные звуки, даже оклики Святослава и Милорады.

— Он остынет, — то ли с надеждой, то ли с вопросом проговорила девушка.

— Сейчас нет на это времени, — хмыкнул Святослав и, крепче сжав ладонь Милорады, повел невесту дальше.

Несмотря на ранний час, Дол уже проснулся и бурлил жизнью, как в ярмарочный день. Несмотря на грязь и слякоть, люди повалили из домов, обнимались прямо на улицах, кричали и радовались. Дети тут же принялись играть в грязи, несмотря на вопли матушек, женщины собирались пестрыми стайками и вполголоса обсуждали, у кого какие запасы остались, а мужчины с деловым видом прикидывали, получится ли до осени получить урожай. Чуть поодаль, у перекрестка, который вел к расшатанной церкви, стоял в своем неизменном черном одеянии Игнат. Вокруг него собрался небольшой кружок из мужчин и женщин, заинтересованно слушающих. Милораде тоже стало любопытно, она подошла ближе, на время выпустив руку княжича.

— Видите, братья и сестры, Отец Небесный услышал наши молитвы. Он не требовал ни жертв кровавых, ни умерщвления плоти, только веры и готовности исполнять Его волю. Расскажите об этом близким своим…

— А что он сделал? — перебила Милорада. Игнат осекся, недовольно взглянул на девушку, но тут же нагнал на лицо мягкую улыбку.

— Отец наш отвел воду, услышав наши мольбы, — терпеливо объяснил он, сцепив руки в замок. Но Милораду впечатлило не это. Она окинула пристальным взглядом собравшихся и удивленно произнесла.

— У вас всех один отец?

Тут как раз подоспел Святослав и взял невесту под локоть.

— Прости ее Игнат, она не отсюда, — и, не дожидаясь продолжения разговора, увел девушку прочь. Священник же продолжил свою речь.

Милорада же, дождавшись, когда они отойдут достаточно далеко, принялась хихикать. Пару шагов она еще пыталась зажимать рот, но вскоре смех стал слишком сильным, так что Святу пришлось поддерживать невесту, чтоб та не упала.

— Ты чего творишь?

— Он и правда думает, что какой-то небесный отец смог отвести воду?

— Это его вера. В Византии все бы так подумали, — он принялся объяснять ей особенности привезенной из чужих краев веры, которая, как бы посланники ни старались, все никак не приживалась. Милорада внимательно слушала, а улыбка на ее губах становилась все шире, как будто жених рассказывает ей небылицы, но так серьезно, словно хочет, чтобы она в них поверила.

— А как этот Бог все успевает, если он один?

— Ну, Он повсюду, — пожал плечами Святослав. — По крайней мере, так пишут.

— И ты в это веришь?

— Если это спасает людей в темные времена, я готов этому не мешать, — ответил он. Милорада все продолжала усмехаться.

— Ты уж меня извини, но я видала Бабу Ягу, Лешего, Водяного, даже Кощея однажды краешком глаза видела. И они все настоящие. И выходят к живым, когда нужно. А этот… просто присваивает себе чужие заслуги.

— Главное, при Игнате этого не говори. И если до нас когда-нибудь доедет кто-то с Киевского двора. Хорошо? — попросил Свят. Милорада кивнула.

Он сам немало часов провел, пытаясь понять, что же такого есть в Византийской вере. Со смертью отца он даже начал ею проникаться, говорил с Игнатом, и речи того лечили раненое потерей сердце. Помогали отпустить. Именно это было нужно Святославу в тот момент, не напоминание, что в большие праздники он сможет пообедать за одним столом с духами умерших родителей, а, наоборот, признание, что они ушли и не вернутся. Ему нужна была уверенность, такая, что не заставит искать призраки в лесу. И на время ему получилось укрепиться в этой мысли, но вот, этим утром выяснилось, что призрак в лесу все-таки есть. Почему-то неупокоенный. Теперь еще и с этим нужно разбираться.

На самом подходе к терему им повстречался Молчан. Мужчина широко улыбался, а стоило Святу поравняться, крепко пожал ему руку.

— Боги на нашей стороне. А значит, все делается правильно.

— Отлично, — кивнул Свят.

— Вам удалось сделать то, что вы…

— Тише, Молчан, — попросил Святослав. — Ты и сам все узнаешь.

И, не дожидаясь дальнейших расспросов, пошел дальше. Его и самого уже начала раздражать эта история. Только они выпутались из царства Водяного, как от него тут же требуют решать другие проблемы. Хотелось бы ему знать, будет ли этому где-то конец и край.

— А что вы задумали? — спросила Милорада. И Свят ответил ставшее уже привычным:

— Потом.

На его счастье, в тереме им никто не встретился. Воровато оглядываясь, прислушиваясь, не бродит ли где-нибудь княгиня, он торопливо повел Милораду в мужскую. Девушка восторженно затаила дыхание. Только впивалась взглядом в напряженный профиль возлюбленного. Хотелось пальцами разгладить залегшую между бровей складку, а лучше — вывести его обратно на дневной свет, чтоб стены дома перестали давить на него. Она и сама теперь чувствовала тяжесть пребывания в этом месте.

«Ничего, скоро это закончится», — повторяла она про себя его же слова. А память тешила ее нежным поцелуем, который еще теплился на коже. Когда она только научилась радоваться такой мелочи?

Свят завел ее в свои покои первой и, оглядев коридор еще раз, запер дверь на засов.

— Ты знаешь, что нужно делать?

Милорада кивнула.

— У тебя есть серебряное блюдо? — спросила она.

Такое нашлось среди даров иностранных послов. Покрытое пылью, Свят насилу оттер его рукавом рубахи и, сдвинув в сторону книги, уложил его на стол. Милорада достала подаренную водяным склянку, вылила содержимое в центр и склонилась над блюдом.

— Чистая водица, что веками будет литься, смой всю ложь, оставь лишь правду, покажи княгиню Дану.

Поверхность покрылась рябью, мелкие волны стали обретать форму, и Святослав гневно стиснул зубы, увидев знакомые черты. Полные губы, острые скулы, зеленые глаза. Дана смотрела прямо перед собой из-под поверхности воды. Такая же, как сейчас, только облаченная в старинный наряд.

Черные волосы были собраны под металлическим обручем, наряд больше походил на мужской, а на бедре закреплен длинный нож. Подле княгини стоял мужчина — высокий, светловолосый, по пояс обнаженный и залитый кровью. Только белозубая улыбка сияла, а в голубых глазах горел пьяный азарт. Видение стало проясняться, и Свят увидел, что двое стоят посреди лесного пира, а