Книга Бес в серебряной ловушке - Нина Ягольницер

отказать еще с порога. Но самообладанию Пеппо научился еще в детстве, а потому сейчас с трудом сглотнул теснящуюся на языке брань. Он уже знал, как трудно жить с испорченной репутацией, и не мог позволить себе надерзить мерзкому негоцианту, источающему запах вина, корицы и самодовольства.

Выйдя на улицу, тетивщик глубоко вдохнул, силясь погасить рвущееся наружу бешенство. Пеппо опасался таких минут, зная, что способен затеять ссору с первым встречным. Вот и сейчас руки чесались подраться, и подросток еще раз глубоко и медленно вздохнул, поднимая лицо к небу.

Вечерело. Воздух уже утратил дневной жар, но разогретым фонарным маслом еще не пахло. Значит, солнце уже скрылось за крышами, но до темноты далеко. Продолжать поиски сегодня было поздно, однако являться в тратторию в таком настроении Пеппо тоже не хотелось. Он знал, что сдуру обидел Годелота перед уходом, и сегодня еще предстояло мириться…

Неподалеку гулко забил колокол. Восемь часов. Поразмыслив еще с минуту, Пеппо решил, что самым разумным будет пропустить где-нибудь глоток вина, вернуться в тратторию в полном душевном равновесии и извиниться за грубость. Тетивщик терпеть не мог просить прощения, но на сей раз было всерьез стыдно. Его изрядно ободряло знание отходчивой натуры друга.

Питейных заведений в Венеции всегда было вдоволь, поэтому не составило труда найти дверь, откуда несся запах горелого жира и нестройный гомон голосов. Осторожно лавируя меж длинных столов, Пеппо приблизился к стойке, заказал дешевого вина и сел у стены – привычка никогда не привлекать лишнего внимания неизменно заставляла его искать уединения.

Вино оказалось неплохим, ни один излишне пристальный взгляд не жег спину, и злость начала отступать, сменяясь задумчивостью. Только не засиживаться. В шестнадцатом веке после наступления темноты города становились не менее опасными, чем лесная чаща. Скупо освещенные чадящими огнями улицы кишели грабителями и прочим опасным людом.

Уже допивая вино, Пеппо окончательно затоптал в душе неприятный осадок от знакомства с бесцеремонным торгашом и не без удовольствия размышлял об ужине, представляя, как посмеется Годелот над мерзким «попугаем», если умело пересказать ему их беседу.

– …вот просто дотла. Камня на камне не осталось. От замка будто бы груда развалин, а уж мертвецы по всей округе валялись!

Эти слова вдруг донеслись до Пеппо. Они были произнесены многозначительным тоном хорошо осведомленного сплетника. Вынырнув из своих раздумий, тетивщик заметил, что гомонящая неподалеку стайка подмастерьев покинула тратторию, поэтому теперь ему слышен разговор сидящих у противоположной стены посетителей. Пеппо поневоле прислушался. А рассказчик старался вовсю:

– Я доподлинно слышал, что в замке творились страшные дела. Эти земли слыли дурным местом еще во времена старшего Кампано, колдуна. Мне сказывали… – Тут сытый бас рассказчика понизился почти до шепота, и Пеппо напряг слух. – …будто бы Кампано у себя в замке самого Сатану приютил, от свету дневного его прятал и кормил кровью заезжих гостей.

В ответ послышался хрипловатый кашель и нервный говорок с сильным неаполитанским акцентом:

– Окстись, дурень. Нашел где лясы точить! Пей да помалкивай, умник доморощенный!

Неаполитанец и его собеседник еще лопотали о чем-то приглушенными голосами, но в тратторию, громыхая сапогами, ввалились несколько солдат, и дослушать разговор Пеппо не удалось. Однако довольно было и услышанного.

Тетивщик нахмурился, и пальцы его машинально заскользили по щербинкам на кружке.

Кампано… Едва ли есть два подобных замка. Речь, конечно, о синьоре Годелота. О разгроме шепчутся по столичным кабакам – значит, дело вызвало немало шуму. «Бас» утверждал, что старого графа подозревали в колдовстве. Прав он или это обывательские сплетни? «Бас» говорил складным и грамотным языком: так разговаривают купцы, зажиточные горожане и священники. Стало быть, рассказчик едва ли кабацкий пустобрех из тех пьянчуг, что мечут истории ради угощения…

Пеппо торопливо допил вино, расплатился и вышел на улицу – нужно было спешить назад. Прав или неправ «бас» насчет Сатаны, но, если в этом странном деле пахнет ересью, Годелоту нельзя переступать порог церковных канцелярий. Пеппо не раз слышал о бедах, настигавших людей, что замочили ноги в мутной еретической водице. Уцелевший вассал опального графа немедленно вызовет интерес. И уж тогда упаси господь беднягу.

Погруженный в тревожные мысли, Пеппо быстро шагал вперед. В ущельях узких улиц сгустились вечерние тени, от лагуны потянуло прохладой.

Тетивщик резко остановился, встряхивая головой. Зря он так несется. Где-то здесь нужно было свернуть влево. Справа негромко плескался о замшелую набережную канал. Пеппо вышел к нему, свернув вправо по кривому переулку, отходящему от крохотной площади. Чертовски приметному переулку: в нем находилась свечная мастерская, источавшая крепкий запах дыма и горячего воска. Где же он?..

Пеппо повел головой, вбирая вечерний воздух. Вдруг царапнула неприятная мысль: мастерская, вероятно, уже закрыта. Не беда, разберется. Мог он пропустить поворот? Едва ли, из переулков всегда тянет ветром. Как на грех, улица по-вечернему пуста и спросить дорогу не у кого.

Пеппо осторожно двинулся вперед. Шагов через двадцать слева метнулся легкий сквозняк, и тетивщик перевел дыхание. Нашел. Он поспешно повернул и двинулся по переулку. Скоро узкая улочка плавно повернет направо, к площади, а там до траттории рукой подать.

– Черт! – В лицо повеяло гниловатым ветерком, а предусмотрительно вытянутые руки наткнулись на сырое дерево ограждения: впереди снова разверзся канал. – Черт побери… – вновь растерянно обронил Пеппо, машинально ощупывая потрескавшиеся деревянные поручни. Куда это его занесло?..

Как бы Пеппо ни бравировал своей удалью, разницу между смелостью и идиотизмом он знал назубок. А поэтому никогда бы не рискнул всерьез отдалиться от траттории в предвечерний час. Словоохотливый хозяин подробно описал ему нехитрый путь до мастерской, и Пеппо нашел ее почти без усилий. Значит, траттория все равно где-то неподалеку Ему много раз случалось заблудиться в незнакомом месте, но он всегда находил ориентир. Главное, не суетиться.

Пеппо глубоко вздохнул, стряхивая липкие пальцы замешательства. Затем решил попробовать пойти назад.

Некоторое время тетивщик бродил по сети переулков – он понимал, что кружит на месте и из-за этого все больше запутывается. Ничего, ничего, когда-нибудь ударит колокол, и по звуку Пеппо сможет определить направление, благо хорошо помнит расположение церкви.

Стемнело, и от лагуны повеяло соленым бризом. Там и сям послышались голоса перекликающихся фонарщиков, а грохот ставен и скрип засовов возвестили о наступлении времени суток, когда добропорядочным людям на улице делать нечего.

– Вот незадача… – бормотал Пеппо, прислушиваясь к фонарщикам и пытаясь сообразить, сумеет ли найти их и спросить дорогу, не заплутав окончательно.

И вдруг он почувствовал взгляд. Аккурат промеж лопаток в спину смотрели чьи-то внимательные недобрые глаза. Пеппо подобрался, не сбиваясь с шага. Идет следом?