Книга Наслаждение - Леси Филеберт

сделано, господин, — а это, кажется, Франкур. — Какие буду распоряжения относительно них?

— Никаких. Я хочу собственноручно уничтожить каждого.

— Нет! — невольно вырывается у меня.

Я даже пытаюсь сесть, превозмогая мучительную слабость во всем теле. Придерживая бок, привстаю на локте, смотрю на Эдгара, стоящего около кровати. Меня действительно принесли в его спальню, и тут же рядом сейчас возится доктор Айвар со своим бессменным чемоданчиком, и недовольный Франкур, хмуро глядящей на Эдгара.

А вот сам Ставинский теперь смотрит только на меня. Он стремительно шагает к кровати, садится рядом и тянется к моей ладони.

— Тебе нужен покой, тебе здорово досталось. Ты потеряла много крови… Отдыхай, а я разберусь со всеми, кто…

— Оставь в покое своих слуг!

Эдгар чуть склоняет голову на бок, смотрит на мегя, как на неизведанную зверушку.

— Ариана…

Но я не даю ему договорить, отчаянно мотая головой. Если он меня сейчас заткнет, я уже ничего сказать не смогу.

— Никто не заслуживает геноцида. Как ты не понимаешь? Среди магов любой стихии хватает ублюдков, но это не повод косить всех, просто потому что они являются носителями той или иной стихии. Хочешь наказать разом всех, кто хотя бы теоретически может быть причастен к нападению на меня? А какой в этом смысл?

— Смысл в том, чтобы уничтожить на корню любую возможную угрозу жизни для тебя.

— Ну и чего ты добьешься этим? Людей надо судить не по магии, а по их душе и поступкам. И наказывать не всех разом дружной толпой, а вычленять неугодных и уже над ними чинить расправу, если не получается его исправить. Разве не так должен поступать мудрый правитель?

— Но я…

— Просто пообещай мне, что не тронешь своих слуг только лишь потому, что они могут колдовать над растениями. Откуда ты знаешь, может твои слуги тут вообще не при чем?

— Больше некому. Мое поместье окружено такой плотной защитой, что…

— Что при желании в защитном куполе все равно можно найти трещину, что я и сделала, попав сюда на свою голову, — едко вставляю я.

Эдгар молча смотрит на меня немигающим взглядом. Хочет что-то сказать, но я снова не даю ему вставить ни слова.

— Рыба гниет с головы, Эдгар. И если ты так трясешься над тем, что вокруг одни предатели, то может стоит подумать как следует над тем, откуда они вообще берутся? И может надо посмотреть не только по сторонам, но и внутрь? И начать что-то менять с себя. Может вдруг окажется, что рыба не гнилая, а просто больна, но ее еще можно вылечить.

С этими словами я устало закрываю глаза и переворачиваюсь на бок. Кажется, этот диалог отнял у меня все оставшиеся силы.

Дышу тяжело, медленно. Лекарь меня хорошо подлатал, но некоторым травмам и ранам требуется время для заживления. Ребра все еще сильно болят, кажется, они только недавно срослись под воздействием регенерирующих чар, но лежать на правом боку я уже могу вполне сносно. Неприятно, конечно, но сейчас мне хочется всей сущностью отвернуться от Эдгара, показать ему свое несогласие с его попытками рубить зло на корню. Вот уйдет, и можно будет перевернуться обратно на спину и вдохнуть посвободнее, а пока прислушиваюсь к негромкому обращению Ставинского к Франкуру:

— Все равно соберите всех магов земляной стихии. Я… хочу поговорить с каждым. Лично.

О, неужто не будет рубить всех одним махом? Определенно, это некий прогресс.

Я даже невольно улыбаюсь, всё-таки довольная теперь, что мне удалось повлиять хотя бы на это. Вроде бы мелочь, но считаю, что жизнь каждого мага бесценна, и вместо того, чтобы раскидываться их жизнями, отмахиваясь таким образом от всех проблем, можно попробовать любую проблему решить. Провести расследование, найти виновного, наказать его уже как следует… Сделать все по-человечески.

Дверь в спальню хлопает, но Эдгар никуда не уходит. Он осторожно разворачивает меня за плечо, улыбается напряженно.

— Доктор Айвар сказал, что тебе нельзя пока лежать на боку. Если тебе так тошно на меня смотреть, можешь просто закрыть глаза и дождаться, пока я уйду.

Он невесомо касается моей ладони, будто бы пробует: оттолкну, не оттолкну? Но я пока сама не могу определиться со своими чувствами и усиленно делаю вид, что у меня нет сил шевелить пальцами, что, впрочем, почти правда.

— Я жуть как перепугался за тебя, — тихо говорит Эдгар, и я все же решаюсь посмотреть ему в глаза. — Когда получил от Франкура послание о нападении на тебя, сначала не поверил ему. Ну кто может напасть на обитателей замка на территории поместья? А потом чуть с ума не сошел, когда увидел, что с тобой происходит.

Его лицо искажается гримасой боли, и я с удивлением понимаю, что он не прикидывается. Не изображает из себя страдающего принца, а в самом деле глубоко переживает и, кажется… очень боится меня потерять. По-настоящему.

Легонько сжимаю его ладонь в своей руке, и Эдгар тут же крепко сжимает ее в ответ. Еле заметно улыбается уголками рта и продолжает говорить:

— Это точно дело рук мага земляной стихии, но я не успел вычленить его ауру — маг предусмотрительно покинул ментальное поле сражения, как только я подобрался к нему достаточно близко. Я пока понятия не имею, кто это и зачем он накинулся именно на тебя, но до выяснения обстоятельств попрошу тебя гулять по саду в обществе Базилио или Франкура. Это не приказ и попытка ограничить твое передвижение, а всего лишь вынужденная мера предосторожности. Надеюсь, ты не будешь с этим спорить, потому что…

Он шумно выдыхает, а потом произносит, заглядывая мне в глаза:

— Потому что я очень боюсь тебя потерять. Как представлю, что мог бы опоздать, не успеть тебя защитить… Сердце сжимается.

— Как ты умудряешься быть таким? — спрашиваю с улыбкой.

— Каким — таким?

— Невыносимым, — еще шире улыбаюсь я. — Вроде монстр во плоти, готовый швырять смертельные проклятья во всех неугодных, а вроде умеешь чувствовать и сопереживать так, что я не могу продолжать на тебя злиться. Так нечестно! Я не понимаю, чего ожидать от тебя в следующую минуту, ты уж определись, какую роль играешь.

Я уже лежу с улыбкой до ушей, а вот Эдгар серьёзен как никогда. Глаз с меня не сводит, будто пытается прочитать мои мысли.

— Ты научишь меня?

— Чему? — не понимаю я.

— Быть нежным для тебя. Быть таким, каким ты будешь меня любить.

Меня настолько обескураживают эти слова, что я не знаю, что ответить. Впрочем, Эдгар и не ждет ответа. Он подносит к губам мою