Книга Жозефина - Жаклин Сьюзан

Я увлекла сорокадвухлетнюю женщину домой и позвонила в клинику. Там подтвердили: да, ей сорок два года. Можете представить себе мое состояние! Я уставилась на это шестилетнее дитя, безмятежно жующее одну из моих папильоток, и постаралась увидеть Жозефину в истинном свете – пожилой матроной. Но это же курам на смех! Она все еще производила впечатление игривой молоденькой девушки.

Ирвинг тоже навел справки. Все подтвердили: семь к одному. Как ни крути, ей определенно сорок два. И я впервые осознала страшную истину: Жози не вечно будет с нами.

Потрясение сменилось депрессией. Но почему, почему у собак такой короткий век? Однажды в зоомагазине я увидела плакат: «Единственная любовь, которую можно купить за деньги, это любовь собаки». И это правда. С тех пор, как вы приносите щенка к себе домой, радовать вас становится единственным смыслом его жизни. Его преданность не идет ни в какое сравнение с человеческой. Потому что, не считая тех минут, когда собака ест и спит, она посвящает всю жизнь своему владельцу. Нет, я не принадлежу к чудакам, которые намекают, будто собаки лучше людей. Я из тех чудаков, которые смело делают шаг вперед и гордо заявляют: так оно и есть! Собаки лучше!

Заметьте, я сказала «лучше». Не «умнее» и не «полезнее». Если вы заболели, собака не в состоянии набрать номер и вызвать врача или кормить вас с ложечки бульоном. Она не построит дом, не воспитает детей, не изобретет вакцину, не станет юристом, хирургом или президентом. Ее не интересуют судьбы цивилизации. Единственное, что ее интересует, это вы. Вот почему я говорю, что собаки лучше людей. Их никто и ничто не отвлекает.

Возьмите хотя бы Ирвинга. Он любит меня больше, чем Жозефина, – во многих отношениях. Его любовь разумна и практична. Подобно большинству людей, состоящих в счастливом браке, мы с ним – одно целое. Я не могу представить себе будущего без него, как не в силах и вспомнить ничего путного в своей жизни до встречи с ним. Мне нравится его общество, его чувство юмора, его… ну, вы понимаете. Я считаю его лучшим человеком в мире! И он доказал, что так же относится ко мне.

Но когда я просыпаюсь утром, разве Ирвинг прыгает на кровать и покрывает мое лицо поцелуями, дрожа от счастья и восхищения? Считает восьмым чудом света тот факт, что судьба расщедрилась и подарила нам еще один день вдвоем? Нет, он этого не делает. А Жозефина – делает. Постоянно.

По утрам Ирвинг ведет себя по-разному: это зависит от того, хорошо ли он спал, и от многого другого. Если он семь часов подряд наслаждался полноценным отдыхом, а на горизонте нет никаких особенных катастроф, он приветствует меня приблизительно так:

– Ты уже поставила воду для кофе или мне сделать это самому?

Если же он провел беспокойную ночь, а новый день готовит какие-либо потрясения, он цедит сквозь зубы:

– Сколько раз ты вставала ночью? Не давала мне глаз сомкнуть. – После того, как я заботливой рукой поставлю перед ним чашку растворимого кофе, он продолжает брюзжать: – Это что, другой сорт или ты разучилась его варить?

Душ возвращает ему хорошее расположение духа, а к тому времени, когда Ирвинг закончит переодеваться, он полностью становится самим собой – бодрым и даже склонным к романтике. Выходя из квартиры, он роняет через плечо:

– Не принимай близко к сердцу. Погуляй с Жози. Я могу задержаться. Пока! Я люблю тебя.

Кажется, я достаточно четко изложила свою точку зрения на собак. Они как люди, только лучше. И вот я снова спрашиваю вас: почему им дан такой короткий век? Другим животным повезло гораздо больше. Слон, например, живет сто лет, а какой от него прок, кроме безделушек из слоновой кости? Или взять черепаху. Она живет несколько столетий. Конечно, черепаховый суп очень вкусен, но попробуйте припомнить: был вам в последнее время еще какой-нибудь толк от черепахи?

Ирвинг тоже принял близко к сердцу отношение «семь к одному». Он отчитал меня за то, что я просрочила профилактический осмотр, и потребовал, чтобы впредь я делала это каждые полгода.

Я отказалась. Зачем подвергать Жози этой пытке, если она хорошо себя чувствует? Может быть, нам и не придется жить без Жози, пусть даже через четыре года ей станет семьдесят. В любое время может упасть атомная бомба. Мы просто раскисли. Нужно выбросить из головы все расчеты и жить сегодняшним днем, наслаждаясь общением с Жози. Ирвинг согласился со мной. Но подсознательно его отношение к Жозефине стало другим. На грани истерики.

К примеру, он читает «Таймс». И вдруг, отложив газету, вперяет в Жозефину тревожный взгляд.

– Почему она тяжело дышит?

– Потому что битый час играла в мяч.

– А почему свесила язык?

– Она всю жизнь так делает. Как и все собаки.

В другой раз он начинает вопить, что у нее какая-то опухоль на груди. Я щупаю ей грудь. Некоторая припухлость действительно имеет место. Но это не что иное, как солидная складка жира.

Однако настоящий кризис случился несколькими неделями позже, когда мы лежали в постели и занимались тем, чем обычно занимается в этот ночной час любая счастливая супружеская пара: смотрели телевизор. Жози энергично лизала Ирвингу лицо. И вдруг он ахнул.

– Джеки, я должен сделать важное заявление.

Я вся напряглась: ведь он выступил с этой инициативой прямо в разгар одной из увлекательнейших историй Алекса Кинга.

– Мне не хочется тебя огорчать, – начал он. – Это не имеет отношения к тебе лично. Чисто медицинское наблюдение.

У меня бешено заколотилось сердце.

– Ты знаешь, как я отношусь к Жози, – продолжал мучить меня Ирвинг, а Жози тем временем пристроилась так, чтобы лизать ему лицо с другой стороны.

Я хриплым голосом произнесла:

– Так что ты хотел сказать?

– Ну… Мне тяжело обрушивать на тебя эту новость, но у нашей девочки действительно пахнет изо рта. Теперь я понимаю, что Последняя имела в виду.

Я подставила Жози щеку. Должна признать, Ирвинг имел основания так говорить. Конечно, мне все равно были приятны ее поцелуи, но человек с развитым обонянием явно имел причины жаловаться.

После тщательного осмотра рта Жози Ирвинг решил, что окончательную ясность должна внести консультация у дантиста. Кажется, у нее образовался зубной камень. Мне-то ее зубы продолжали казаться чистым жемчугом, но этот новоявленный член общества защиты зубных врачей продолжал гнуть свое.

– Завтра же своди ее к дантисту, и пусть ей хорошенько почистят зубы.

Я объяснила, что собачьих дантистов не бывает, придется вести ее в клинику доктора Уайта.

– Значит, ты поведешь ее туда.

– Мы поведем, – огрызнулась я.

Ирвинг сказал, что ему предстоит ужасно загруженная неделя. Ни одного свободного часа. Я согласилась подождать до следующей недели, когда у него будет более гибкое расписание и он сможет сопровождать меня на эту пытку.