Книга Книга пяти колец. Том 4 - Константин Александрович Зайцев

Вырвав ему сердце ты ослабил воздействие, но все равно это был безумный поступок хоть и очень храбрый. — Произнес жрец Гун-гуна и шагнув ко мне с его руки сорвался синий поток исцеляющей энергии.

— Спасибо господин. — От его действий по телу разлилось приятное тепло и наконец-то остановилась капающая из носа кровь.

— Храмы ценят защитников людей. — Доброжелательно кивнув мне, он повернулся к делопроизводителю. —Господин Кадами, пусть ваши люди очистят ритуальную площадку от этого. — Он небрежно махнул рукой в сторону демона и ошметков его плоти разбрызганных по всюду. — Мы проведем ритуал для этого юноши когда он очнется. — Слова жреца храма Воды были последним, что я услышал.

Глава пятнадцатая. Законы Нефритовой империи

Интерлюдия

— Мне нужно знать кто из нефритовых магистратов рекомендовал демона к обучению. — Очень жестко произнесла жрица храма Воздуха.

Не будь Кодами Кога настолько опытным чиновником, пережившим множество политических бурь, он бы уже давно обливался потом. Только очень могущественный или очень глупый человек будет ссориться с храмовниками. Он уже понимал, что в головах посланцев храмов и пытался минимизировать потери обители от ситуации. Что бы не случилось он будет верен нефритовой канцелярии до конца, но это их внутреннее дело. Обитель никогда не выносит сор из избы. Хорошо что мальчишка успел убить демона, иначе никто не знает чем все бы закончилось. Мелькнули мысли в его голове. С непроницаемым лицом старший делопроизводитель кивнул и достал уже подготовленные документы.

— Боюсь нам придется проводить полноценное расследование, так как исходя из имеющихся у меня данных его пригласил сюда предыдущий глава обители пока еще был жив. С большой вероятностью кто-то сумел подделать его указ.

— Надеюсь вы понимаете, как это выглядит в наших глазах? И как могут отреагировать на это наши лидеры в преддверии открытия врат Дзигоку? — Лысый монах храма Воды говорил очень спокойно и казался совершенно адекватным, но только полный глупец поверил бы в его миролюбие. Для знающего человека, а Кога был именно таким, все говорили татуировки на пальцах жреца. Судя по рисункам он принадлежал к одному из самых радикальных боевых крыльев среди последователей Гун-гуна славящихся своей любовью к сражениям, а если он ведет себя спокойно и адекватно, то значит он опасен вдвойне.

— Прекрасно понимаю о чем вы думаете. Пожиратель силы в наполненном мощью месте спокойно пожрал вас всех четверых выпив вашу силу до дна. И после этого сдох.

— Конечно бы он сдох, но нам было бы на это уже плевать. — Когу перебили, но он сделал вид, что все нормально. Сейчас не время обострять конфликт. —При этом никто из нефритовых не пострадал бы. Идеальный план, в котором учли все кроме одного. Если бы не тот безумный мальчишка, — Тучный храмовник Земли задумчиво жевал нижнюю губу. — Кто ответственный за рекомендацию Ву Яна?

— Его и Лян Мэйлин являющуюся его тенью рекомендовала к зачислению Такеши Кумихо, свою службу в качестве Ночных Гвардейцев они начали у Такеши Хотару. — Лицо делопроизводителя выглядело непроницаемой маской. Да он не был одним из клановых, но держать лицо он был мастером. Цюань из бедного рода, который сумел добиться своего положения. И не просто добиться, но и удержаться на нем в течение последних пятнадцати лет. И все это при Ошиде Кане, которого ненавидели за принципиальность даже другие Журавли. Если быть совершенно честным, то наверное из всей великой Нефритовой Империи лишь Кога искренне скорбит по своему господину и наставнику. Откинув лишние мысли, он продолжил. — На счету этих двоих, несмотря на юный возраст, уже есть благодарность от Нефритовой Канцелярии.

— И в чем же они отличились? — Вновь раздался голос храмовницы.

— Без поддержки, уничтожили трех колдунов махо с множеством подручных.

— Не будь это Девятихвостая, я бы посчитал, что это может быть чей-то коварный замысел. — Толстяк погладил свой подбородок. — Но госпожа Кумихо известна своей ненавистью к скверне.

— Могу я узнать, есть ли что-то что обитель должна знать о Ву Яне и Тан По чьи испытания проходили в индивидуальном порядке? — Ошида Кан всегда говорил, что надо наблюдать за всеми кто выходит за рамки. Не важно делает он это во благо или во зло. Все, что может привнести хаос в устоявшиеся традиции Нефритовой империи должно быть под контролем или уничтожено.

— Оба чисты от скверны, — Впервые за всю беседу, открыл рот рыжий священник огня. Глядя в его медового цвета глаза Кога внутренне поежился — последователь Чон Ли был совершенно точно безумен, но его безумие было контролируемо, что пугало еще больше. — Мальчишка, убив демона, завершил полноценный круг развития и теперь все его кольца второго ранга золотые. Если бы не договор с обителью, я бы предложил ему перейти сразу во внутренние ученики храма Огня.

— А второй?

— Если вы не сумеете научить его контролировать свой норов, то бастард Ци Лун доставит вам много неприятностей.

— От лица Нефритовой обители, я благодарю храмы за помощь в проведении обряда очищения и еще раз приношу свои извинения за эту ситуацию. Мы проведем тщательное расследование и виновные будут наказаны. — Старший делопроизводитель говорил спокойным и ровным голосом.

— Храмы хотят участвовать в расследовании и это наша официальная позиция. — Раздался голос священника Гун-гуна.

— Я не уполномочен принимать такие решения, но как только у меня появится информация, мы оповестим вас и ваше руководство.

— Небольшая личная просьба господин Кадами, мы бы хотели, чтобы юноше убившему демона было предоставлено достойное испытание. — От голоса женщины и то как она выделила интонацией свою просьбу, у представителя обители пробежали мурашки. Он не мог отказать ей в такой просьбе. Согласно древним традициям храм мог влиять на задачи испытуемым, а значит у возмутителя спокойствия есть только один выбор — победить или умереть. И бастард составит ему компанию….

******

День обряда очищения выпал у меня из памяти практически полностью. Вся эта схватка с демоном, потеря сознания и последующий повторный обряд вспоминались лишь кусками да и то в тумане. В памяти идеально запомнились лишь три ярких момента, первый из которых прокушеная до крови губа и неудержимая ярость в глазах Мэйлин когда она увидела как я падаю без сознания. Через узы связывающие нас до меня доносилось безумное беспокойство с одной стороны и готовность