Книга Барышня. Нельзя касаться - Ксюша Иванова

восхищался и волновался вместе с ней… или за неё… или из-за неё?

Но как бы я ни торопился к ним, пришлось вначале заехать домой. Во-первых, почти целый день за рулем — это вам не шутки, не мешало переодеться и помыться. Во-вторых, клининговая компания прислала на электронную почту отчет об уборке — нужно было проверить, за что я отдал такие немыслимые деньги. В-третьих, нужно было взять кое-что для следующей поездки.

Закинув Олега домой, приехал к себе. Бросил на пороге сумку, взял в спальне сменную одежду и, первым делом, отправился в ванную, решив, что осмотрюсь позже.

Горячая вода расслабляла, но и настраивала на вполне определенные мысли… Отчетливо вспоминалось, как Катя трогает кончиками пальцев свою нижнюю губу — была у нее такая ужасная привычка. Слушает меня, а сама прикасается пальчиками там, где должны быть мои губы! Я вчера нарочно рассказывал ей без остановки одну историю за другой, чтобы посмотреть… Пожалел потом, правда, потому что ночевал у Мерцалова, да еще и в одной комнате с Олегом. При нем сбросить напряжение было невозможно. А сейчас это было просто необходимо — еще одна ночь рядом с Катей… Поцелуй, который она обещала… А-а-а, как сдержаться-то?

Рука привычно легла на давно готовую плоть. Прошлась по всей длине, чуть массируя головку. Глаза закрылись сами собой. Я представлял себе Катины губы… Сначала просто губы. Потом в голове появилась уже более пошлая картинка того, как эти губы обхватывают мою плоть. Рука убыстрялась…

И я понял, что в квартире кто-то есть только в тот момент, когда дверца кабинки неожиданно отъехала в сторону.

Передо мной стояла Инна. Только не такая, какой я видел ее в последний раз — пьяная, растрепанная, с потекшей тушью, помятая — а прежняя, ухоженная и красивая, словно не в клинику лечится была мною отправлена, а на курорт или в многодневный спа-салон. Я ошарашенно смотрел на нее — какого фига она здесь делает вообще? А она на мою правую руку… или на член в ней. И, наверное, с примерно такими же, как и у меня, мыслями.

— Охренеть! Ты что здесь делаешь, наркоманка? — я попер из душа, хватая висящее на крючке у входа в него полотенце.

Но вместо того, чтобы бежать и прятаться, разумно реагируя на опасность, которую я для нее представляю, Инна почему-то смотрела на меня странным, знакомым, но неуместным сейчас взглядом. Она знала, что в душе Я? Она специально сюда пришла?

Замерев посередине ванной с полотенцем в руке, я оторопело смотрел на то, как моя бывшая одним движением сбрасывает с плеч халатик и грациозно становится на колени передо мной. Хотелось кулаками протереть глаза, чтобы наваждение исчезло! Я даже зажмурился на мгновение, надеясь, что это мне снится, или, на худой конец, галлюцинация такая! Но Инна, похоже, расценила мои закрытые глаза, как радость от встречи с нею и неожиданно обхватила своей рукой стремительно опускающийся член.

— Ты что делаешь? — сквозь зубы выдавил я, пытаясь отцепить наглую руку.

— Я делаю тебе приятно, — улыбнулась она и, не разрывая зрительного контакта со мной, открыла рот и засунула туда мой испуганно-вялый орган.

Только на секунду, до того, как отстраниться и уйти, я позволил ей. Я и успел-то только осознать, что у нее во рту влажно и горячо. Я не хотел. Поэтому поднял руку, собираясь оттолкнуть ее, заметил какое-то движение у входа в комнату и… увидел Катю…

41 глава. Катя

— Может, мы все-таки дождемся твоего отца? — уже у самого подъезда, подчиняясь какому-то неясному предчувствию, пошла напопятный я.

— Ага! И ты, значит, будешь его встречать в том своем красивом платье, а я в школьной форме? Ну, уже пришли же! Платье возьмем и поедем домой! — Марина тянула наверх по лестнице, лифт в их доме не работал. — И по субботам у нас дополнительные занятия по английскому, а мы словарь забыли, когда собирались с папой!

Словарь меня убедил — у меня дома его нет, а заниматься ребенку нужно! Да и, действительно, мы были уже практически на месте! Ключ, который нам оставил на всякий случай Марк, легко повернулся в замке, и мы шагнули в квартиру.

Я была уверена, что здесь никого нет — Марк рассказывал, что Маринина мать находится в клинике. Но свою ошибку я поняла сразу же, как только переступила порог — буквально на входе стояла спортивная сумка Марка. Он приехал! В моей голове сразу же созрело логическое объяснение — он решил сначала заехать к себе домой, а потом уже к нам! Сердце наполнилось бешеной радостью, захотелось позвать его — хотя бы просто произнести имя! Но я не решилась.

Маринка молча и сосредоточенно развязывала узел на шнурках своих кроссовок. Мои балетки снимались быстрее и проще. Я не знаю, где взяла столько смелости, чтобы без приглашения хозяина, не предупредив, что нахожусь здесь, пройти по коридору! Словно кто-то невидимый нашептывал прямо в ухо: "Молчи и иди! Иди и молчи!" И, совершенно не зная расположения комнат, завернула за угол и сделала ровно два шага к открытой настежь двери.

Обнаженный Марк стоял посреди ванной комнаты. А его красавица-жена — на коленях спиной ко мне. Перепутать, не понять, что происходит, ошибиться, я не могла. То, что она делала, было мне знакомо — это входило в программу моих мучений. Я сама когда-то делала ТАК мужчине! Я помнила это… Помнила, как меня удерживали, как тянули за волосы, как было противно и больно, как…

Не знаю, что именно больше удивило меня. То ли ужас от того, что вот сейчас мои кошмары вернутся, сейчас ударят в голову, заставят потерять сознание, размажут по стенке и собьют с ног. То ли мысль о том, что ни в коем случае нельзя дать увидеть ЭТО Марине. То ли странное ощущение, что вот такой Марк — без единого клочка ткани на теле — вовсе не страх вызывает во мне… Совершенно не страх! А что-то другое — незнакомое, заставляющее трепетать сердце, а глаза жадно рассматривать обнаженное мужское тело…

— Катя, ты где? Я всё уже взяла! — издалека раздался голос девочки, и я резко перед своим собственным носом захлопнула дверь в ванную. Но до этого, то ли услыхав Маринин голос, то ли почувствовав мой взгляд, он поднял глаза и посмотрел на меня. Через секунду практически бегом я уже неслась в прихожую.

К моему счастью, Марина уже была обута. Кое-как запихнув в