Книга Мстительница - Борис Седов

Но на следующий день Марина, и правда, была помещена на сохранение в одну из лучших гинекологических клиник Союза. Наверное, догадывалась о том, что ради этого мне накануне в каптерке тети Ульяны пришлось пойти на какую-то сделку с сильными мира сего. Но об этом я никогда не сказал твоей маме ни слова. А она до самой смерти не задала насчет этого мне ни одного вопроса. По обоюдному молчаливому уговору эта тема была для нас обоих закрыта.

Я же тогда, так и не выпив ни глотка дешевого армянского коньяка, который навязывал мне Петров, не глядя, подмахнул всё, что он подсовывал мне под ручку, и в одночасье превратился из обычного советского обывателя во внештатного сотрудника КГБ. Должно быть, не очень прилежного, потому что за последующие восемь месяцев куратору, которого закрепили за мной, я не подал ни одной докладной на своих друзей, однокурсников — тех, кто за кружечкой пива, сидя со мной за одним столом, порой говорили такое, что по тем временам им вполне можно было вменить подстрекательство к государственному перевороту.

Ни одной докладной с февраля по октябрь, ни единого раскрытого внештатным агентом Богдановым антисоветчика — возможно, в этом и кроется причина смерти Марины на родильном столе в конце сентября. Ты появилась на свет абсолютно здоровой, твоя мама через час после родов скончалась от обильной кровопо mepu. Я опять ничего не смог понять в заключении о смерти — термины, термины…

Куратор, встретившись со мной через неделю на явочной квартире, сперва выразил дежурные соболезнования, а сразу же следом за ними цинично заметил:

«Вот видишь, Богданов. Не успела родиться твоя девочка, а уже сирота. Хорошо хоть не круглая.»

Это был прямой намек на то, что если и дальше буду спустя рукава сотрудничать с Комитетом, то в ближайшее время последую за Мариной. А моя дочка, окажется в Доме малютки, потому что ни бабушек-дедушек, ни дяденек-тетенек, ни вообще хоть каких-нибудь родственников у тебя, милая, не было.

Итак, мне предлагали на выбор: или твое, Ларисочка, будущее, или мои принципы… и моя смерть. Ну что же я мог после этого выбрать? Ведь ты, малышка, была для меня дороже всего на свете. Даже дороже собственной совести!

Я оказался припертым к стене, и с того дня, сжав зубы, начал не на словах, а на деле активно пахать на КГБ… Чем дальше, тем больше. Чем больше, тем проще.

К роли мерзавца со временем привыкаешь, и если первые рапорты на друзей, которых я сдал Комитету, отложились у меня в памяти навсегда, то уже через несколько месяцев всё подобное для меня превратилось в повседневную рутину. Я исполнял обязательства, взятые на себя перед Конторой, словно безжизненный робот, словно компьютер — есть программа, и какой бы она ни была богомерзкой, я в силу своего предназначения должен ее выполнять. Короче, для Комитета я оказался идеальным сотрудником. Меня заметили. И естественно, с того момента я уже окончательно перестал принадлежать себе. Так считали там. И не знали, что кроме них естъ еще ты. На первом месте — ты!!! Они же — не более чем те, кто должен помочь мне обеспечить тебе благополучное будущее.

Первое, что они для этого сделали, — это предоставили нам маленькую двухкомнатную квартирку на окраине Питера и ответственную и аккуратную дамочку пятидесяти пяти лет, которая взяла на себя обязанности по уходу за тобой. И признаться, за всё время — два с лишним года, — что она была твоей няней и нашей домоправительницей, я не имел к ней ни единой претензии. В КГБ умели подбирать идеальные кадры.

Смело оставив тебя с твоей няней, я по окончании четвертого курса уехал в Карелию на преддипломную практику, и там Контора, в отличие от всей той мелочевки, что исполнял для них ранее, доверила мне сравнительно крупное дело — попытаться как можно теснее прижаться к местным шестеркам, которые могли дать компромат на больших дядь, обосновавшихся не только на Северо-Западе, но и в Москве, и набивающих себе мошну с контрабандных поставок леса в Скандинавию по железной дороге и на Запад через порты Архангельской и Мурманской областей. Я сделал куда больше, чем от меня рассчитывали получить. Если бы знали генералы Конторы, радостно потирающие ручонки, когда изучали тот материал, который я собрал всего за два месяца работы на холоде, что я отдал им меньше трети того, до чего успел, докопаться! Самые мирные и аппетитные куску, я оставил себе. И, решив, что «пан или пропал», выставил их на продажу. Не за рубли и не за доллары. За свою безопасность и твое будущее, Лара.

д ивиденты не заставили себя ждать. И выражены они были не так, как принято понимать это сейчас — не в хрустящих дензнаках… Кое-кто в Москве осознал, что если не окажет мне протекции там, где я только пожелаю, то может оказаться в глубокой отхожей яме.

Но ничтожному сопляку заниматься шантажом подобных людей сродни хождению по лезвию бритвы. Почему я остался живым, объявив этим слонам, что обладаю на них неоспоримым и готовым разрушить их карьеру компроматом, не могу понять до сих пор. Скорее всего, они посчитали, что всё, что я сумел накопатъ за два месяца, для них не страшнее укола булавкой, а с другой стороны такой дотошный и авантюристический придурок, как я, может оказаться полезен; такого не мешало бы приручить, а после использовать для своих скользких делишек. Именно так и получилось. В декабре я встретился с одним из отцов города в его смолънинском кабинете. А в мае, еще до защиты диплома, по комсомольской путевке получил распределение в Комитет. С этим событием совпало другое — из тесной неуютной «хрущобы» мы с тобой переехали в благоустроенную трехкомнатную квартиру на проспекте Большевиков. С нами переехала и твоя няня…»

По сути, вопросом о разворовывании лесных ресурсов СССР должен был заниматься ОБХСС, но в деле оказались замешаны столь заметные на политической арене того времени люди, что его решил взять под личный контроль сам Юрий Андропов.[60]Брежнев в начале восьмидесятых доживал свои последние дни, все, кому положено знать, это знали, и вопрос о переделе власти в верхах огромной державы уже стоял болезненно остро. Андропов, Черненко, Романов, Устинов, Машеров… Каждому нужны были козыри. Каждому надо было успеть запасти как можно больше грязи, которую в нужный момент в борьбе за престол надо выплеснуть на своих конкурентов. А грязь — вот она, лежит под ногами. Не ленись, собирай. Разворованные «Фонды в поддержку национально-освободительных движений и зарубежных компартий», неучтенные нефть и газ, мощным потоком утекающие за рубеж, секретные военно-промышленные технологии, через страны третьего мира попадающие в аналитические отделы Пентагона и НАТО.

Именно в тот период — с 80-го по 82-й — старший оперативный сотрудник регионального отдела по Северо-Западному КГБ, В. С. Богданов, курировавший вопросы разработки экспорта деловой древесины, оказался на коне, подсаженный в седло лично Юрием Владимировичем Андроповым. Срочно требовался компромат на тех, кого Владимиру Сергеевичу заказали. Компромат был предоставлен в течение месяца. На следующий месяц майор КГБ В. С. Богданов получил звание подполковника и был награжден орденом Дружбы народов.