Книга Зрячие - Кристиан Роберт Винд

– Вы сегодня чудесно выглядите, – галантно поклонившись, произнес мужчина, и в его голосе мальчик уловил знакомые ноты. – Я всегда утверждал, что вы невероятно красивы, мисс Хантер.

Сняв с головы котелок, молодой констебль повернулся к скрывавшемуся в темноте угла ребенку, деловито откашлялся и вытащил из-за пазухи ворох каких-то пожелтевших бумаг. Бегающий свет потолочной лампочки ненадолго выхватил из мрака обрывки вылинявших фраз, набранных на печатной машинке.

– Разрыв вульвы привел к обширному кровотечению, – заученным тоном пробубнил полисмен. – Вероятно, это и послужило основной причиной смерти. Внутренние органы убитой оказались деформированы. Коронер предполагает, что печень и кишечник жертвы могли лопнуть в результате сильного давления извне. Мне очень жаль, мистер и миссис Хантер…

Констебль умолк, затем молча поклонился и повернулся к двери, намереваясь уйти.

– Как же вы все-таки красивы, мисс Хантер, – обронил он напоследок, едва заметно улыбнувшись девушке, замершей у чердачного окна. – Я буду ждать вас этой ночью у болот, не забудьте о нашей встрече.

Когда силуэт полисмена увяз в сыром мраке дверного проема, мальчик машинально обернулся, чтобы предупредить девушку о грозящей ей опасности. Однако в комнате ее уже не было.

Полупрозрачная тюль на оконных створках медленно двигалась в такт пронизывающего ветра, трепеща своими изящными узорами. Продолжая медленно раскачиваться, лампа то и дело выхватывала из темноты пыльные стены опустевшего чердака.

– Нет! – завопил Хантер, рванув к лестнице. – Нет, не ходи! Не ходи на болото!

Он ринулся по ступеням вниз, шлепая босыми ногами о хрипящие от старости ступени, быстро пересек темный холл и остановился на крыльце.

Топь, еще недавно поблескивавшая своими мутными водами далеко впереди, теперь скалила прожорливую пасть прямо у верхней ступени площадки. И если бы мальчик решился сойти с крыльца, то просто утонул бы в ее илистых объятиях.

Заметавшись, будто загнанный в ловушку зверь, Хантер не сразу ощутил, что за ним следят. Тайно и скрытно, ничем не выдавая своего присутствия, однако в то же время достаточно явно для того, чтобы почувствовать неладное.

Остановившись, чтобы отдышаться, мальчик услышал, как оглушительно бьется о ребра его изнуренное сердце. Глаза застилали слезы гнева и бессилия, сбегавшие по бледным щекам тонкими прозрачными ручейками.

Сжав кулаки, Илай Хантер беспомощно упал на колени, понурив голову. Ветер, поднявшийся с болот, с громким свистом набросился на его волосы, запутавшись невидимыми пальцами в густых темных локонах.

Под старой крышей навеса правила стылая ночь, однако ребенок почти не ощущал холода. Все его внимание было приковано к тому, что он увидел на поверхности рассохшихся досок крыльца.

Переплетаясь глубокими трещинами, пестревшими острыми зазубринами, на него пялилось чье-то суровое лицо. Ловко прикидываясь узором из потемневших щелей, оно молча следило за мальчиком, то становясь более отчетливым, то практически сливаясь с грубой текстурой древесины.

– Мистер Хантер, – произнес чей-то далекий голос, и кто-то с силой тряхнул детектива за плечо. – Мистер Хантер, проснитесь!

– Что… – хрипло пробормотал он, с трудом распахнув глаза. – Что случилось?..

– Мистер Хантер, – перед ним зависло обеспокоенное лицо помощника. – Вам звонит Эно. Она ждет на линии. Кажется, это очень важно!

– Эно? – рассеянно выдохнул детектив, приподнимаясь на локтях. – Она не сказала, что ей нужно?.. Который час, Кваху?

Индеец качнул головой:

– Она только сказала, что хочет поговорить именно с вами. Сейчас три часа ночи, мистер Хантер.

Вскочив с постели, мужчина набросил на плечи белоснежный халат и быстро вышел в коридор второго этажа.

За окнами «Золотого оленя» продолжался тихий снегопад. Его пушистые хлопья медленно кружили в морозном воздухе, подсвеченном оранжевыми бликами уличных фонарей. Ночная аллея внизу была совершенно пустынна.

– Эно, – произнес детектив, прижав трубку телефонного аппарата к своему уху. – Что у вас стряслось?

– Мистер Хантер, – немного смущенно протянул молодой женский голос. – Извините меня за столь поздний звонок, но сейчас единственное время, когда я могу с вами поговорить.

– Пустяки, – отмахнулся он. – На самом деле, я вам даже благодарен за то, что вы прервали мой сон. Меня мучили кошмары.

– В таком случае, я могу избавить себя от мук совести.

Детективу почудилось, что он различил в динамике облегченный вздох.

– Мистер Хантер, нам нужно срочно поговорить, – голос Эно прозвучал уже заметно увереннее. – Мы можем встретиться с вами прямо сейчас? Скажем, у въезда в резервацию?

– Конечно, только позвольте мне сперва хотя бы почистить зубы. Я могу взять с собой своего помощника?

– Да, но я очень прошу вас не говорить об этом никому больше. Вы обещаете?

– Даю вам свое слово, Эно.

– Спасибо, мистер Хантер, – детективу показалось, что девушка улыбнулась в трубку. – Почему-то я была уверена в том, что вам можно доверять.

– Мне безумно приятно это слышать. Считайте, что мы с Кваху уже на пути в Пайнс-Крик.

Он уложил трубку обратно на рычаг, повернулся к своему помощнику и пробормотал:

– Спустись вниз и попытайся прогреть мотор, Кваху. Мы отправляемся в резервацию.

Молча кивнув, индеец тут же скрылся в полумраке лестничной площадки, а Хантер поспешил обратно в свой номер.

Наскоро приняв душ и причесав растрепанные волосы, он переоделся в заботливо выглаженные Маргарет Мастерс вещи, снял с настенного крючка свою серую шляпу и с задумчивым видом повертел ее в руках.

Матерчатые поля уже кое-где заметно поизносились, и теперь то тут, то там из блекло-мышиной ткани проглядывала черная лента уплотнителя. Верхушка головного убора уже давно выцвела на солнце, а после каскада проливных дождей еще и ощутимо просела внутрь.

Тяжело вздохнув, детектив надел шляпу и расправил ее примятые концы перед настенным зеркалом в резной бронзовой раме. Затем набросил на плечи осеннее пальто и поспешил прочь, на ходу застегивая причудливые металлические пуговицы.

Арендованный автомобиль продвигался по занесенной снегом трассе с огромным трудом. Несколько раз машина принималась буксовать по обледеневшему дорожному настилу, и тогда Кваху приходилось выбираться из теплого салона наружу, а затем подталкивать авто сзади.

Фонари на пути к Пайнс-Крик были настолько редки, что пятен их бледного света едва хватало на то, чтобы впотьмах не слететь в кювет. И если бы не две полосы передних фар машины, двигаться по шоссе приходилось бы едва ли не наощупь.

В предрассветном мраке пустоши валивший отовсюду снег казался окрашенным в тусклый свинцовый оттенок, отчего создавалось впечатление, словно окрестности города увязали в пригоршнях рыхлого пепла.