Книга Слепой. Лунное затмение - Андрей Воронин

— С молоком не гадают, — сухо, но все же с оттенком укора одернула ее Эмма.

— Привычка. На автомате. Но, во-вторых, я и за него переживаю. Вот, — она снова взялась за ватрушку, полностью запихнув ее в рот, будто затыкая сама себя, будто ей было совестно за то, что она о чем-то случайно проболталась.

— Ой! У Ленки проснулось что-то человеческое? Ужасно! — Эмма всплеснула руками и оперлась задом на мойку для посуды.

Лена с усилием проглотила недожеванный кусок и, закинув ногу на ногу да еще скрестив на груди руки, повернулась и в упор уставилась на женщину с облаком на голове.

— Нет, Эмма! Не дождетесь. Не на ту напали. За него я переживаю потому, что он должен успеть выполнить наше задание до того, как у него случится что бы то ни было.

— Вот и славно. А то я уже начала думать, что скоро тебе придется выписать дисквалификацию, хотя бы временно.

Эмма подошла к Лене и ласково погладила ее по голове.

— Шутки шутками, подруга, но мой тебе совет: держись от него подальше. Плохая судьба у этого парня. И очередной выплеск больших проблем будет совсем скоро. Всем, кто рядом, придется хлебнуть неприятностей. Не экспериментируй со своей жизнью, не испытывай ее на прочность ради забавы. Послушай старую колдунью.

Лена откинулась назад и доверчиво облокотилась спиной на Эмму.

— Но неделя-то у меня есть? — переспросила она.

— Ладно… Пять дней, девочка моя, — ответила Эмма. — А потом — беги.

* * *

Комната встретила его жизнерадостными переливами солнечных отражений на полу, стенах и всех светлых и блестящих деталях обстановки. Ночь получилась бессонной, но Глеб продвинулся за это время так далеко, как не прошел за пять последних дней и не прошел бы еще за пару грядущих. Вот теперь он действительно заслуживал крепкого и, главное, спокойного сна.

Время было раннее, и Слепой надеялся, что хоть пару часов его еще никто не потревожит. Глеб привык подниматься с рассветом. И даже измученный ночными подвигами, все одно просыпался и поднимался не позже полудня. Организм брал свое на сон потом, следующей ночью, но днем после двенадцати принципиально бодрствовал. Это время было пределом.

Телефон зазвонил, как показалось Глебу со сна, все же слишком рано. Так и есть! Отлаженный организм не обманешь. Глеб уж в который раз убедился в этом, прислушавшись к своим ощущениям и сверив время на часах. Он спал всего сорок минут. Не поднимаясь с кровати, он ответил на звонок.

— Какое у нас сегодня утро, Федор Филиппович? — вместо приветствия поинтересовался Слепой у шефа. — Доброе или не очень?

— Не очень, Глеб, — озадаченно отозвался генерал.

— Говорите уж сразу. Я не спал ночь и поэтому не способен выслушивать долгое вступление. Меня смогут разбудить только четкие факты.

— Ты меня озадачиваешь, Глеб, еще больше, — голос генерала в трубке стал острее, напряженнее. — Говори, почему ты не спал? Где ты был?

— В некотором роде я отдал свой сон той девушке, которую вчера спас.

— Нервы не дали заснуть? На тебя это непохоже. Не нравишься ты мне в последнее время. Надо бы тебе отпуск устроить.

— Да нет, не в фигуральном смысле отдал, а в прямом. Я после вашего ухода поехал в больницу. Что-то меня подорвало на ровном месте. И правильно, надо признать, сделал. Над кроватью спящей девочки мне удалось побеседовать с ее отцом. Кстати, Лиза ближе к утру пришла в себя, ей лучше, но все равно пока что она очень слаба. И я не стал ее долго расспрашивать. Федор Филиппович, я надеюсь, с ней ничего не произошло за те полтора-два часа, что меня не было в больнице?

— Ну, Глеб, я думаю, что нет. По крайней мере, мне никаких тревожных сигналов не поступало.

— Значит, нет. Если бы что случилось, вы тут же узнали бы. Но в чем тогда причина вашего раннего звонка? Не для того же вы меня разбудили, чтобы пожелать доброго утра?

— Не для этого, конечно. Но и ничего хорошего, увы, тоже не произошло. Ночью на трассе, недалеко от базы, где ты нашел девочку, разбилась машина, «гелендваген»…

Слепой резко сел на кровати.

— Наш? — спросил он, уже понимая, что в противном случае Потапчук не стал бы ему звонить спозаранку.

— Да, тот самый. Я потому и спросил, где ты был, что хотел убедиться в том, что твое ночное бдение не связано с этой аварией.

Глеб встал и пошел на кухню заваривать кофе. Он понял, что спать сегодня больше не придется. Надо было принять меры, чтобы взбодрить мозги.

— Подробности? — спросил он по дороге.

— Погибли двое. По описаниям, что ты дал мне вчера, твои клиенты, Глеб. Оба были пьяные в хлам.

— Блин! — Сиверов сильно стукнул кулаком в стену.

Кофе убежал. Глеб спокойно снял джезву, отставил ее в сторону. Сел на табуретку и уставился в окно на голубое небо и позолоченные утренним солнцем облака.

— Я виноват, Федор Филиппович.

Слепой хорошо представил себе, как шеф округлил глаза и его брови сразу полезли на лоб. На том конце связи зависла тишина.

— Я им по бутылке водки оставил, Федор Филиппович, чтобы не замерзли совсем. В лесу-то в начале весны… Вы понимаете? Чтобы не простудились. Блин!.. Чтобы не заболели. Не умерли чтобы…

Глеб замолчал. Потапчук тоже молчал. Они оба молчали с минуту. Первым заговорил генерал.

— Все это нелепо, Глеб. Я бы даже сказал, глупо это все. Но не нам мораль разводить.

— Да я хотел как лучше. Идиоты! Еще прикинул, что если вернутся на базу, то от пьяных от них будет меньше вреда, чем от трезвых.

— Да, все так. Но мы не знаем, оттого ли они погибли, что пьяные за руль сели… В машине погиб хозяин «гелендвагена». Некто Пуриков Василий Васильевич. Он помельче был.

— Шнырь. Вы мне его адресок дайте, Федор Филиппович, я наведаюсь. Родственники какие есть? Что по друзьям известно?

— Всю разработку на него дам тебе попозже. Предлагаю встретиться в обед. Я приеду в кафе около зоопарка, там, где мы были две недели назад. В два пополудни.

— Хорошо, там и расскажу то, что мне поведал Таранков.

— Очень интересно.

До назначенного часа еще оставалось порядочно времени. Глеб прежде всего вылил остатки убежавшего кофе и вытер плиту. Потом он пошел в ванную. Под душем Сиверов простоял не меньше получаса, массируя острыми струями шею и плечи и возбуждая кровь то холодной, то горячей водой.

Вышел из ванной он другим, бодрым человеком и тут же принялся за привычную зарядку. Глеб старался не реже чем три раза в неделю ходить в тренажерный зал, чтобы держать мускулатуру в тонусе, но соблюдать этот режим удавалось с трудом. Точнее, удавалось это совсем редко, потому что частенько какие-либо государственные дела требовали его внимания. Компенсировать недостаток в силовых занятиях приходилось активной утренней гимнастикой. Впрочем, не только утренней. Глеб давал тренировочную нагрузку телу всегда, когда были минутка и подходящее место.