Книга Убивать осознанно - Карстен Дюсс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще во время прогулки по парку, когда мой взгляд скользил по длинной тополиной аллее, я получил эсэмэс от Тони. Оно было таким же, как сам Тони, требовательным и наглым: «Где Драган?»
Ну кто задает такие вопросы? Либо Тони стоял за тем пятничным инцидентом. Тогда дерзость этого вопроса невозможно переоценить. Либо Тони за всем этим не стоял. Тогда невозможно переоценить глупость этого вопроса. Тем более что он отправлен в незашифрованном виде на мобильник, который прослушивался полицией. Или с того телефона, который прослушивался. В принципе и то и другое было вероятно.
Прежде чем опрометчиво отвечать в порыве эмоций на это эсэмэс что-то вроде: «Ты в своем уме?», я спокойно сел на скамейку на аллее, сделал три глубоких вдоха и достал свой справочник по осознанности. В последние недели, когда я нервничал из-за Драгана, я уже много раз читал этот отрывок, посвященный обращению с наглыми и дерзкими людьми:
«Есть люди, которые общаются открыто, и есть люди, которые общаются сдержанно. Сдержанные люди воспринимают открытых людей как наглых. Вместо того чтобы напрасно расстраиваться из-за чужой наглости, лучше сгладить противоречия между стилями общения. Будьте менее сдержанны в выражении своих желаний. И если предполагаете в ком-то наглость, четко выступайте против нее. Лучший ответ на несправедливые претензии такой: „Спасибо, что ты высказал свои желания открыто. К сожалению, выполнить их невозможно“».
Прекрасное начало. Если сейчас под носом у полиции, которая тоже прочтет это эсэмэс, я напишу Тони: «Спасибо, что интересуешься, где спрятался Драган. К сожалению, Драган сказал мне, чтобы я никому не говорил, где он», то осознанно отреагирую на наглость Тони. И многое объясню полиции, которая столь же осознанно, сколь и нагло читает наши сообщения. Я выбрал путь компромисса. Я решил общаться так же открыто, как и Тони, и полиция сможет по моему ответу понять все и ничего одновременно. Я ответил Тони: «Спасибо, что так открыто спрашиваешь. Драган находится по адресу Германнштрассе, 41, 2, у фрау Брегенц (2 звонка). Но он не хочет, чтобы об этом знали все».
Пусть полиция, Тони, а по мне, так и фрау Брегенц выясняют, что же значило это эсэмэс. А если в результате у фрау Брегенц возникнут трудности… О боже, тогда я, конечно же, порадуюсь.
Все еще сидя на скамейке, я позвонил в офис и спросил, не лежит ли на моем письменном столе договор. Мне сказали, что да.
Я отправился подписывать договор, пешком. От дворцового парка до офиса было всего полчаса ходьбы. Чтобы возродить новую старую привычку, прежде чем зайти в офис, я в полном спокойствии выпил кофе в «Макдоналдсе» и купил бульварную газету. Ровно в три часа, через сорок пять минут после эсэмэс, я был в своем кабинете. Договор и правда лежал у меня на столе, готовый для оформления, с внесенными по моему желанию изменениями. Я подписал его и вложил вместе с заявлением Драгана в папку. С завтрашнего дня я перестану быть сотрудником фон Дрезена, Эркеля и Даннвица. Последнее, что я хотел сделать в этой конторе, которая стоила мне десяти лет жизни и, возможно, моего брака, – лично отнести фрау Брегенц эту папку вместе с ключом от автомобиля и моим пропуском от главного входа и с улыбкой вручить их ей. И вместе с адресом, где был припаркован мой служебный автомобиль.
Однако в приемной фрау Брегенц не было. Когда я приехал в контору, она с кислым лицом еще стояла за стойкой, игнорируя меня. Сейчас же она с бледным лицом, едва дыша, лежала позади этой стойки. В окружении двух санитаров «скорой помощи». И всех сотрудников, у которых как раз в тот момент нашлось время. В их числе была Клара, стажер.
– Что происходит? – спросил я.
– Фрау Брегенц рухнула на пол, – ответила Клара.
– Клара, принимая во внимание тот факт, что в ближайшее время вам предстоит сдавать устный экзамен, вам бы стоило научиться излагать запутанные обстоятельства в нескольких словах. То, что фрау Брегенц рухнула на пол, я и сам вижу. Не знаете ли почему?
– Ей позвонили, и она рухнула.
– Кто ей позвонил?
– Полиция.
– Откуда вы это знаете?
– Потому что я хотела вызвать «скорую», а полиция еще была на проводе.
– И что сказала полиция?
– Что сама вызовет «скорую».
– Хорошо, Клара. Возможно, полиция также сообщила вам, из-за чего фрау Брегенц рухнула на пол.
– Да. Полиция сказала, что в квартире фрау Брегенц только что взорвалась ручная граната. Незадолго до того, как спецназ собрался штурмовать квартиру.
Еще одна ручная граната.
– Большое спасибо, Клара. Все нормально.
Я сконцентрировался на дыхании и на том, что, без сомнения, здесь и сейчас являлось позитивным. Стало быть, мое осознанное эсэмэс дошло и было прочитано как Тони, так и полицией. И правда, совершить нападение на Драгана, который якобы находился у фрау Брегенц, было поступком и глупым, и лихорадочным. Борис не отличался ни глупостью, ни лихорадочностью действий. А вот Тони отличался и тем и другим. Это значит, что если у Бориса нет шпиона в полиции, то только Тони мог стоять за недавним нападением. Итак, я получил то, что очень ценят люди с осознанным поведением, – ясность. Теперь я знал, кто выступил катализатором всех проблем. Но от этого проблем не стало меньше.
Поскольку фрау Брегенц больше не могла мне пригодиться для торжественной передачи вещей, я положил папку с документами и ключ в ящик для внутренней почты. Я вдруг понял, что, возможно, последний раз выхожу из офиса как служащий. Пока я делал дыхательные упражнения и обдумывал взрыв в квартире фрау Брегенц, мне стало радостно и легко. Что мне было до частной жизни сотрудников бывшего работодателя? У меня была шестизначная сумма наличными, почти вдвое большая, чем выходное пособие, а еще масса времени для дочери и жизнь без стрессов. В моей квартире не взрывалась ручная граната. Ну хорошо, еще предстоит столкнуть друг с другом Тони и Бориса, чтобы и впредь этого не произошло. Но и это уладится.
Конечно, я и представить себе не мог, что эти волны были лишь прелюдией к большому шторму, в результате чего я буду вынужден – чтобы не утонуть – взять в свои руки управление кораблем, который, вообще-то, я собирался покинуть.
Время относительно. То, как мы воспринимаем время, зависит от нашей субъективной оценки ситуации, в которой мы находимся. Следовательно, ощущение цейтнота есть не что иное, как выражение напряжения.
Едва я успел выйти из офиса, как получил эсэмэс от Тони: «00035247315».
После его эсэмэс «Где Драган?» и ручной гранаты в квартире фрау Брегенц это была очередная наглость. Что этот тип возомнил о себе? Я точно не стану звонить ему ни на какой предоплаченный номер. Он должен был позвонить мне. Подобные формальности имели значение. Я решил заставить его еще немного подергаться и только через какое-то время выслал код моего нового предоплаченного телефона, чтобы он мог мне позвонить.
