Книга Сэр Троглодит - Виталий Башун

– Ты не понимаешь. Я… беременна.

– От него? – уточнил Зорвес.

– От него,– с вызовом ответила Мирасель.– Ты меня осуждаешь?

– Нет. Это был твой выбор. А в беременности нет ничего страшного,– подумав минуту, выдал служитель.– Поскольку гильдия магов на твоей стороне, целители помогут. Немножко приостановят процесс созревания плода, а потом объявят ребенка сыном Сифъяроса, твоего будущего мужа. И все будут довольны. Надеюсь, ребенок не унаследует... разум и внешность отца?

– Мне иногда кажется, брат Зорвес, что мы оба ошибаемся и Дит не настолько глуп, как мы думаем. Порой он так смотрит на меня, что я чувствую себя раздетой. Не в смысле голой, а словно все мои мысли для него не секрет. У меня складывается впечатление, что он все понимает, и даже получше нас... но ему просто неинтересны наши интриги... Что это? Наваждение?

– Что бы это ни было, оно только подтверждает необходимость что-то с ним делать. Не беспокойся, я все продумал. Завтра его здесь уже не будет.

Мирасель не ответила. Утирая платочком слезы, она стояла, отвернувшись к окну, и молча смотрела вдаль, хотя виды открывались не очень-то живописные.

Что я почувствовал в тот момент? Облегчение и печаль. Мне было жаль расставаться с сеньоритой. Мирасель была красивая, страстная, властная и заботливая. Она наверняка станет хорошим правителем. В том числе и потому, что смогла пожертвовать своими чувствами ради долга перед гражданами. В то же время я не представлял себе, как быть, если придется самому говорить о необходимости расстаться, когда придет время. Я боялся женских слез, упреков в неблагодарности, предложений титулов, денег и званий... Долго готовился к трудному разговору. Не скрою, нервничал и переживал. Сложившаяся ситуация все расставила по своим местам без моего участия, чем существенно упростила мою задачу.

Ну что ж, значит, завтра. Если брат Зорвес, как он сказал, а служители Создателя никогда не лгут, уже перевел на мой счет деньги, да еще сумму, более чем в четыре раза превышающую оговоренную, то меня здесь больше ничто не держит... кроме Мирасель. Я не мог уйти, не попрощавшись с девушкой, сделавшей для меня столько хорошего, подарившей свою любовь и нежность, пусть и ненадолго. Дни, проведенные в Конкисте, я буду помнить всю свою жизнь, поэтому отложил свой отъезд до утра. Как там собирался поступать со мной брат Зорвес, я не знал. Вероятно, планировал добиваться моего молчания с помощью самых страшных магических клятв. Он, по-видимому, не знал, что барсы не были бы барсами, не умей они хранить тайны своих клиентов без всяких дополнительных клятв. Это, в числе прочего, входило в стоимость услуг.

Подготовив все к отъезду, собрав свои вещи и уложив их как можно компактнее, я наконец продал трофеи, следовавшие за мной с памятного боя на пути из Вармока в ожидании лучшей доли, то есть цены. После торга лиссагский скупщик, плюнув, сказал, что, если он еще раз со мной свяжется... да лучше он сожрет свои пейсы. Тем не менее мешочек с золотом приятно оттягивал пояс, а мысли о сумме на счете в банке несколько примиряли с разлукой. Все-таки я, наверное, троглодит бесчувственный.

В нашу последнюю ночь с Мирасель... Да что говорить: моя душа плакала кровавыми слезами, прощаясь, хоть это и не к лицу воину, тем более барсу, а тело и интуиция действовали. Я чувствовал, что и девушка прощается со мной навсегда. Мы словно обезумели, пытаясь получить друг от друга все, что можно, на годы вперед. Мне хотелось соединиться с ней всем телом, всей душой, растворить ее в себе и раствориться в ней самому. Словно обжоры, голодавшие месяц и наконец добравшиеся до деликатесов, мы насыщались и не могли насытиться. Под утро я чуть не пропустил момент, когда еще немного, и стало бы поздно. Сладострастные судороги уже почти непрерывно сотрясали усталое до изможденности тело Мирасель. Торопливо напялив штаны, я бросился за братом Зорвесом. На мой бешеный стук он выглянул в коридор и, увидев мои глаза, торопливо накинул на себя мантию и рванул в спальню сеньориты. Там он сразу подбежал к столику с дежурными эликсирами, укрепляющими, успокаивающими, универсальными противоядиями и прочими зельями, хранящимися на всякий случай в полной готовности. Схватив склянку с сильным успокаивающим, он накапал в бокал полуторную дозу, немного разбавил слабым вином и скомандовал:

– Теперь держи ее и помоги влить лекарство.

Я крепко обнял девушку, гладя ее волосы и монотонно бормоча всякую чушь. Это тоже неплохо помогает в подобных ситуациях. Брат Зорвес умело – чувствуется опыт в подобного рода делах – напоил девушку, и дрожь в ее теле постепенно стала стихать. Минут через пять она уже совсем успокоилась и тихо всхлипывала, уткнувшись в мою грудь. Я держал ее на коленях, баюкал, как ребенка, целовал и продолжал бормотать слова ободрения.

– Успокоились? – устало и обреченно спросил служитель, усевшись в кресле напротив.– Это же надо было до такого дойти. Совсем у вас мозгов нет. Ну Дит-то ладно, может, у него и нет ума, но ты-то... Мирасель?! Ты-то умная девушка. Как могло так получиться? Ты чуть не довела себя до любовной комы! Как, скажи мне?! Не налюбились еще? Ты понимаешь, что на всю жизнь могла оказаться привязанной к единственному мужчине?

– Я... я не знаю,– уже более-менее спокойно сказала Мирасель, все еще не желая покидать мои колени.

Зорвес встал с кресла, подошел к столику с напитками и фруктами, отвернувшись от нас, налил бокал вина, который немедленно влил в себя. Затем наполнил еще два бокала тем же вином и подал нам с сеньоритой.

– Вот. Выпейте. Вам это сейчас необходимо. И, Мирасель, слезь наконец с парня. Хватит вам на сегодня любви. Живо лезь под одеяло, пей вино и спать. Не посмотрю, что ты сеньорита – выпорю как простую служанку.

Несмотря на грозные слова, было видно, что он по-отцовски любит девушку и очень волнуется за нее. Мирасель это тоже понимала. Тихонько хихикнув, она змейкой скользнула с моих коленей под одеяло, умудрившись не пролить ни капли напитка. Она выпила эликсир и отдала пустой бокал служителю. Тот взял и с ожиданием посмотрел на меня. Я вспомнил о своем бокале, который по-прежнему грел в руках, и, не желая никого задерживать, залпом выпил…

«Холод» помог преодолеть первый натиск отравы, и я не сразу потерял сознание. Однако тело не слушалось, и я как сидел, так и рухнул поперек кровати. Все быстрее проигрывая в борьбе с ядом, я смутно, словно сквозь подушку услышал вскрик Мирасель:

– Что случилось?! Зорвес, что с ним?

– Спокойно, девочка моя. Спокойно. Все идет как надо.

– Но ты же поклялся не причинять ему вреда!

– А я и не причинил! Он немного поспит, а проснется далеко-далеко отсюда.

Больше я ничего не слышал, не видел и не чувствовал. Сознание капитулировало перед зельем.

Проснулся, именно так я воспринял свое состояние, хорошо отдохнувшим и здоровым. Вот только помещение, в котором состоялось мое пробуждение, ни на что, виденное ранее, не было похоже: гамаки вдоль стен, небольшие сундучки возле каждой койки и кругом сплошное дерево. Было сумрачно и пустынно. Рассеянный свет пробивался через небольшие оконца, но, кроме серой мглы, за ними ничего больше видно не было. Комната странно покачивалась и поскрипывала. То, что это вытворяет именно она, а не я нахожусь в состоянии качки, определялось хотя бы тем, что я не был пьян и чувствовал себя очень неплохо. Последние воспоминания тоже никуда не делись: последняя ночь с Мирасель, брат Зорвес, отравленное вино... В сундучке под моим гамаком оказались все мои вещи, в том числе и подаренные сеньоритой. Оружие, начищенное до блеска, тоже было на месте.