Книга Гроссмейстер - Вадим Агапов

– А у кого мог бы быть мотив из ближайшего окружения? – я наконец-то решился на вопрос. Арсений отнесся к этому на удивление спокойно. – Кто выиграл от исчезновения Маргариты? Например, начальник охраны считает, что выиграл Юрий Анатольевич, потому что он становится главой предприятия.

– Пф, ерунда. – отмахнулся Погожин. – Юре никогда не быть главным. Ну, пока Петрович жив. А Сечкин – дурак! То есть, как охранник он надежный, но как голова… – Погожин усмехнулся.

– А зачем Георгий Петрович вообще держит у себя Юрия? Он же туповат, – бесцеремонно спросил Строганов.

Погожин усмехнулся.

– Он ему сына напоминает, – не сразу, но ответил он. – Сын погиб несколько лет назад, такая беда… А насчет окружения… Конечно, пока Петрович не у дел, многие радуются. Кот из дома, мыши в пляс! Кое-кто, вестимо, получает больше возможностей, пока Петрович горюет. Но это ж не значит, что у кого-то рука поднялась… Конкуренты? Уже давно бы выдвинули свои условия… нет, мужики, тут или случайность роковая, или какая-то другая причина. Я тоже думал-думал, да ничего не придумал. Какие-то темные силы вмешались… прости Господи! – и он перекрестился.

– А почему вы думаете, что ее убили? – поинтересовался Арсений, как-то неодобрительно глядя на крестящегося Сергея Мироновича. Я удивился его реакции, поскольку Строганов и сам любит осенить себя крестным знамением.

– Ну, была бы жива, так нашли бы уже, – мрачно ответил он. – Но виновника бы отыскать неплохо… А Маргарита… Тут только на чудо надеяться… Так что, ежели чем помочь, милости прошу…

– Помогите, – тут же согласился Арсений. – Вы же Маргариту, наверно, хорошо знали?

Погожин насупился, словно Строганов сказал про девушку нечто плохое.

– Разумеется, – ответил он и скрестил руки на груди. – С пеленок знаю. Ей еще четырех лет не было, а мы с ней уже в шахматы играли. Я научил! Вот старший сын Георгия, ее брат, Царствие ему Небесное, сколько его не учил, все впустую. А Маргарита – она умненькая…

Видимо, он хотел добавить была, но промолчал, лишь перекрестился.

– Умненькая девочка… – с сомнением изрек Арсений. – Ну, допустим. Хотя, она же многого добилась? Галерея в Лондоне, картинный бизнес, выставки, журналы, стажировалась в Италии, да еще и в шахматы играла…

Погожин поднял брови кверху и покачал головой, о чем-то задумавшись.

– Бизнес, шахматы… – медленно повторил он. – Ну, бизнес-то небольшой, так, баловство. – он пожал плечами. Наверно, сравнил ее галерею со своей империей. – Но для девочки это не так и важно… Она же у нас как принцесса была с самого рождения. Георгий для нее в лепешку разбивался, лишь бы его доченька была самая-самая. Он даже ни разу в жизни ее не наказал! Представляете? А девка хорошая выросла, умная, красивая, добрая! Это вам все скажут, – энергично закивал он головой. – Бывала, правда, резковата, прямолинейна, как отец, ну а как без этого? Если ты не съешь, то съедят тебя. Тут я ее полностью поддерживаю. А Георгия-то жалко как… Просто убит горем! Господи, вот несчастье какое! И за что ему такое наказание?

И он, качая головой, отправился к Сердюкову, наверное, опять звать к себе в гости.

– Ну что, – обратился я к Строганову, – все еще думаешь, что он причастен к ее исчезновению?

– Разумеется! – задумчиво кивнул он.

– Только из-за той фразы? – не поверил я. – Или у него есть мотив? Или я опять чего-то не услышал?

– Он воспылал к ней страстью, она не ответила взаимностью, и он ее убил, – быстро ответил Строганов, и мне пришлось внимательно посмотреть на него, так уверенно он это сообщил.

– Интересная версия, – пробормотал я. – А какое-нибудь доказательство… Впрочем, не хочешь серьезно разговаривать, лучше уж молчи. – обиделся я на него.

– Ха, – обрадовался Арсений, – да ты злишься? Аристотель этого бы не одобрил. Задай нормальный вопрос, и я отвечу, – с улыбкой предложил он.

– Мы почитаем всех нулями, а единицами – себя! – ответил я ему и, чтобы погасить раздражение, достал из кармана рубль и передал своему другу.

– Не понял? – тут же заинтересовался Арсений моей манипуляцией.

– А почему ты исключил Валентину и Пискова из подозреваемых? – игнорировал я его вопрос.

Арсений недоуменно уставился на меня.

– С чего ты взял? Когда это я тебе говорил? И причем тут рубль?

– Пятнадцать минут назад, – напомнил я. – Ты сказал Валентине, что ни ее, ни Пискова ты не подозреваешь…

– Вот именно! – он поднял вверх указательный палец. – Валентине! Тебе я разве говорил, что снимаю с них подозрения? Нет. Я подозреваю всех. Кроме, разве что, Сердюкова с Сечкиными.

– А вот, кстати, и Сечкин! – и я кивнул на начальника охраны, который стоял по стойке смирно перед Сердюковым, периодически бросая на нас со Строгановым испытующие взгляды. Я ощутил сердцебиение и, пытаясь унять волнение, так сказать, взял себя в руки, скрестив их на груди.

К нам подошел Сечкин.

– Здравствуйте, Дим Димыч! – расплылся Строганов в фальшивой улыбке, при этом рубль он вертел в руках, подкидывал его, ловил и, разумеется, уронил на пол.

Сечкин проследил удивленным взглядом за катящейся по красивому паркету монетой, но ничего не сказал. И только усевшись в кресло напротив нас, хмуро поинтересовался:

– Ну, и чё? Петрович говорит, вы что-то нарыли?

– Да, есть кое-что, – Арсений чуть наклонился к нему. – Хотел с вами поговорить, пока Пискова рядом нет.

– Ага, – прищурился Сечкин и стал кусать губу. – Слушаю.

Я изучал выражение его лица, и у меня появилась надежда, что даже если ему обо всем доложили, и даже если он успел просмотреть видео, то не смог опознать на нем нас!

– Есть кое-какие ниточки, – говорил тем временем Арсений, – и если повезет, то удастся раскрутить этот клубок. Но нам нужна будет ваша помощь. Потому что нам могут и не поверить. Разные весовые категории. Понимаете? Кто мы, а кто Юрий Анатольевич.

– Понимаю, – кивнул собеседник. – Значит, я правильно подумал. Это я вам идею-то подкинул! Про вашего начальника.

– Да, спасибо! – проникновенно сказал Арсений. А у меня отлегло от сердца: вроде, не знает он про нас!

– А че конкретно-то нарыли? – Сечкин продолжал кусать губу. Его сомнения можно было понять: с одной стороны, он был бы рад, если бы мы с треском провалили дело, а он бы потом сумел его распутать. Но с другой – если мы и правда нашли какие-то факты, порочащие Пискова, то это было бы ему на руку.

– Пока только версии, гипотезы… – туманно ответил Арсений и закинул ногу на ногу. – Но как только, так сразу! Кстати, у меня нет вашего телефона.

– Записывай, – кивнул Сечкин и продиктовал номер. Арсений тоже кивнул, сохранив его в своей памяти и не перегружая память телефона. – Так помощь нужна? – сквозь стиснутые губы спросил Сечкин.