Книга Даю слово - Лаванда Риз

— Сегодня я веду. Хорошо? — выдохнула я, вскидывая голову.

— Как скажешь, — улыбнулся он.

— Ты первый мужчина, с которого я хочу содрать одежду, потому что мне припекло усесться на тебя сверху.

— Ого. Только позволь тебя поправить. Я единственный мужчина, с которым ты всё это будешь проделывать! — заявляет Захар, не пытаясь мне помочь, предоставляя мне возиться с его ремнём. Захар возбуждён. И чем решительнее мои дрожащие руки — тем сильнее он возбуждается. Толкая его на кровать и пока я снимаю с себя одежду, глядя на меня он нетерпеливо постанывает. И это сводит меня с ума. Его стоны, моя смелость, эта накатившая страсть пьянит и туманит рассудок. Усевшись на него, сжимаю его запястья, не позволяя ему касаться и руководить. Сегодня будет так как я хочу, мой темп, мои движения. Наслаждаясь, медленно раскачиваюсь, растягивая удовольствие. Захар рычит подо мной изнемогая, ему хочется быстрее.

— Люблю тебя, — наклоняюсь и целую его в губы, в шею, кусаю за плечо. Я не узнаю себя такую, потому что себя такую я ещё не знаю.

— Ты совсем меня хочешь с ума свести?

— Да, — целую в горячие губы, ловлю дыхание, прижимаюсь к колючей щеке и начинаю двигаться быстрее.

— Дальше …некуда! — со стоном взрывается Захар.

Я не только привыкла к его прикосновениям. Я полюбила сексуальное удовлетворение, которое он мне приоткрыл. Но которое нам ещё предстоит познать в полной мере. Я полюбила своё тело, на которое раньше не обращала внимание. Глядя на то, как меня ценит этот мужчина — я тоже стала ценить себя, верить в себя, видеть мир в красках.

— Люблю тебя, — засыпая, шепчу ему на ушко, умащиваясь у него на груди. Размеренный стук сильного мужского любящего сердца срабатывает лучше любого успокоительного.

— А я тебя. Люблю и дурею от этого своего чувства, — первое, что я услышала, проснувшись утром. — Готов упаковать тебя в чемодан и перевести к себе навсегда. Как твой босс приказываю тебе остаться дома и собирать вещи. Как будущий муж прошу тебя поторопиться, потому что я весь в предвкушении. Бери только самое необходимое и погнали.

Сказать легко, но сборы затянулись. Понятия не имею откуда у меня столько «необходимых вещей». Одних только любимых игрушек Никиты три чемодана. И если бы Захар нас не подгонял, мы бы собирались до завтрашнего вечера. И вот где-то ближе к обеду, когда я даже без тяжести на сердце была готова покинуть свой дом, позвонила Нина.

— Здравствуй, моя дорогая. Как твои дела?

— Привет, моя хорошая. Слишком много мне тебе нужно рассказать, — выдыхаю в трубку, прижимая её сильнее к уху. — Но самая свежая новость — сегодня мы с малышом переезжаем к Захару.

— Это хорошо, это замечательно. Будет тебе на кого оставить Никиту. Потому что у меня есть новость для тебя. Злата, мне сообщили, что твой отец сегодня скончался.

— У него не было дочери, он от меня прилюдно отрёкся, — выдавила я вмиг изменившимся голосом.

— Думаю, он сказал это сгоряча. Тебе стоит поехать проститься с ним. Но готова ли ты встретиться со своим прошлым?

Глава 20

— Что-то случилось? — голос Захара тут же встревожился. Ох, как же он моментально меня чувствует! Я даже лицом к нему повернуться не успела, но по моему голосу, по моим опущенным плечам — он уже знал, что снова нужно решать проблемы. И что поразительно — он был к этому готов. Как же эти глаза умеют поддерживать! Все его движения, выражение лица, походка — всё говорит о том, что это моя стена, за которой я могу укрыться, опереться и спрятаться. И я так была ему за это благодарна! От переизбытка чувств мне так хочется для него что-то сделать, выразить свою нежность, благодарность, своё восхищение.

И только я собралась открыть рот, как у Захара зазвонил телефон. Он было собирался отбить звонок, но глянув кто звонит, скривился:

— Извини, золотце, я должен ответить. Это не займёт много времени, — бросил он, извиняющимся голосом. — Да, я слушаю. Ясно, — желваки заиграли и его лицо мгновенно изменилось. — Во сколько примерно можно оценить урон? Разберись со всем, я пришлю тебе в помощь Рината и Олега. Сам подъеду позже, мне нужно решить важные семейные вопросы.

— Что-то случилось? — теперь настала моя очередь задать этот вопрос. — Я могу чем-то помочь?

Захар улыбнулся. Посмотрел на меня с какой-то нежной признательностью. Не пойму, чего он такой довольный, видно же, что стряслось что-то серьёзное.

— Ты уже помогаешь. Тем, что есть в моей жизни. Я справлюсь, разрулю, как всегда. Это не так важно. Подумаешь, полинял на деньги, подожгли один из офисов компании. Все живы. Просто слегка неприятно. Что у тебя?

— Умер мой отец. Сегодня. Нина советует поехать на похороны, и проститься. Но я сомневаюсь. …Странный осадок на душе, — качаю головой. Он подходит, и я с облегчением прижимаюсь к этой широкой груди. — Для меня ты мой герой. Ты знаешь об этом?

— Многие с тобой не согласятся, — хмыкает Захар. — Но мне приятно, что ты так считаешь. Ты ведь знаешь, что я тебя люблю?

— Это заметно.

— Да ты что?! — тон сразу становится довольный, как у котяры, ещё чуть-чуть и замурчит. Уже и сгоревший офис не беда. — Поехали домой. По дороге подумаешь. А потом обсудим. Да?

— Мамочка, мы же возьмём Мусю? — Никитка тянет вырывающегося котёнка.

— Боже, ещё и Мусю, — с видом полной безысходности кивает Захар, чем вызывает мою улыбку. — Туда же, к попугайчикам. Берём, что ж делать. Тем более, она мамина подруга. Кстати, а что там с кунг-фу? — вскидывает он бровь. То ли с удивлением, то ли насмешливо. — Помнится, ты хвасталась о своих изменениях в жизни, упоминала какую-то борьбу? Только я ни разу не видел, чтобы ты не то что ходила, а хотя бы собиралась в спортивную секцию? Всё выдумала, маленькая вруша?

— Нет, я честно сходила один раз и поняла, что … спорт — это не моё. Не с моими тараканами туда соваться. Теперь вот думаю, может научиться готовить всё-таки?

Захар смеётся, как-то неоднозначно трясёт головой и идёт к машине. Никитка, воюя с Мусей, забирается назад. Я сажусь рядом с Захаром. Часть сумок в багажнике, а за остальными вещами приедут люди Захара, которые потом подготовят дом, чтобы сдать его в аренду. Нет, меня не пугают эти перемены. Моя душа этого даже ждала. Меня сильнее напрягает мысль отправиться в город моего детства и встретиться с людьми из прошлого: мачеха, соседи, знакомые. И всю дорогу я взвешиваю своё нежелание и необходимость.

Пока мы добирались, пытаясь объехать пробки, телефон Захара звонил раз семь, но он взял его в руки всего дважды. Он не мешал мне думать, не отвлекал рассуждениями, иногда просто протягивал свою руку, чтобы ненадолго сжать мою ладонь, как бы говоря «я с тобой».

— В ближайшее время мы многое переделаем, — с оживлением заговаривает он, пропуская меня вперёд. — Нашу спальню, обустроим детскую, это дело нескольких дней. Я готов к любым твоим пожеланиям.