Книга Фандом 2.0 - Анна Дэй

– Приехали две девушки, – отчитывается Нейт. – Молодые женщины. Лет двадцати. Дефы, и мне кажется… – Помолчав, он заканчивает фразу: – Где-то я их уже видел.

Кейти хитро улыбается, и её веснушки весело пляшут.

– Бабба знала, что они скоро явятся. У них дело: изучают Лондонский совет. Вроде безобидные.

Джереми Харпер кивает.

– Оскар работает и день и ночь. Без сна и отдыха. Скоро решение будет найдено, и мы навсегда избавимся от паразитов.

– Ты установил канистру? – спрашивает Нейта Говард.

– Да. В штабе. Они ничего не заподозрили.

От холода я соображаю медленно и не сразу понимаю, о чём речь.

«Какая канистра? С чем? С каким-то ядом?»

Говард шагает вперёд, похлопывая Нейта по спине, как гордый папаша, который поздравляет сына-игрока после футбольного матча. Если бы только я могла подбежать к Нейту, я бы крикнула ему в лицо: «Он убил тебя! Застрелил! Беги, беги со всех ног!» Но я не трогаюсь с места, скованная страхом, холодом и яростью.

Собеседники сходятся вместе. Они стоят так близко друг к другу, что нам с Кейти больше не слышно ни слова из их разговора. Пожав на прощание Нейту руку, Джереми и Говард забираются в вертолёт. Мы с Кейти поспешно прячемся под лист ржавого железа, чтобы случайно не попасть в луч прожектора. Из нас получится отличная мишень. После долгой тишины грохот винтов кажется особенно оглушительным. В свете прожектора видны даже самые мелкие камешки рядом на земле. Что, если луч вертолёта пробьёт наш так удачно подвернувшийся щит и нас увидят сверху, замёрзших и полуголых? Но вскоре свет тускнеет, шум стихает, вертолёт растворяется во тьме.

Ещё некоторое время мы лежим неподвижно, не чувствуя холода. На меня накатывает бесконечная усталость. Моё тело будто налилось чугуном и медленно погружается в мягкую землю. Всё тонет в тумане, я засыпаю.

– Виола! – где-то вдалеке шепчет Кейти. – Виола! Просыпайся!

– Я не сплю, – отвечаю я. Или мне кажется, что я произношу эти слова. Грань между сном и реальностью истончилась, стала не прочнее прозрачной копировальной бумаги.

– Виола! – прямо мне в ухо кричит Кейти.

Я испуганно открываю глаза.

– Ты в своём уме? – спрашивает она.

– Не знаю… а что? Я просто расслабилась… – еле ворочая языком, бормочу я.

– Ясно, – ворчит Кейти. – Доплавались. Переохлаждение. Пошли, надо возвращаться, пока совсем не отключились.

Я вхожу в реку, едва соображая, где нахожусь, почти не чувствуя, как скользят по илистому дну ноги и плещутся вокруг волны. Вытянув перед собой руки, я думаю, что это вполне могут быть и не мои конечности, а чьи-то ещё. Или вообще – чужие, мёртвые руки прилипли к моему телу и теперь двигаются по собственной воле как одержимые.

Кажется, я гребу руками, отталкиваюсь… ничего не чувствую.

До берега остаётся ещё полпути… здесь самое глубокое место… подо мной очень много холодной неподвижной воды. Такой мягкой…

Мои глаза закрываются, руки, как чужие, неподвижно лежат на воде, ноги больше не двигаются.

Меня ждёт глубокий сон. И там не будет ни усталости, ни холода, ни страха… только моё лёгкое дыхание. Я проваливаюсь в забытьё.

– Элис —

Вечером Фанбой публикует новый отрывок:

Крошечный дрон влетел в открытое окно спальни и повис перед Нейтом. «Похож на большого жука… Врезать бы по нему ботинком», – подумал Нейт. Однако ломать дрон не стал, а осторожно взял его двумя пальцами и нажал на боковую панель. Летающий агрегат тихо пискнул, как будто узнав Нейта, и выбросил ему в ладонь туго свёрнутую в трубочку записку.

Нейт усмехнулся.

«Как далеко шагнул прогресс, а самые важные сообщения всё равно доверяют бумаге».

Он развернул записку и похолодел.

«На станции “Банковская”, завтра в полночь».

Место подписи занял рисунок – крыса, поедающая свой хвост. Нейт повторил её очертания пальцем.

Его первое собрание Хвостунов.

Говард взглянул на небольшую коробочку, которую держал в руке. На крышке загорелась лампочка, и Говард улыбнулся. Только что в вонючем городе дефов мальчишка по имени Нейт получил его послание. Говард откинулся на спинку кресла и поднял повыше бокал шотландского виски. Завтра он… наконец-то раскроет последние детали давно лелеемого плана.

А после уже никто не сможет его остановить.

Говард закрыл глаза, сдерживая слёзы радости. Всего несколько дней – и цель будет достигнута. Его истинная цель – истребить всех дефов на планете, до последнего.

От накатившего удушающей волной страха я каменею. Не могу ни шевельнуться, ни сглотнуть. Я едва дышу. Слова на экране сливаются в чёрные полосы и точки. Все дефы на планете погибнут. До последнего. Через несколько дней.

«Виола. Кейти. Нейт.

Чёрт подери!»

Я захлопываю крышку компьютера, стирая с лица слёзы вперемешку с потом.

«И что, скажите на милость, мне теперь делать? Надо как-то сообщить Виоле и Кейти об этом собрании. Пусть знают, кто их противники. Может, написать продолжение фанфика? Нет. Вряд ли сработает… Я должна отправить Виоле записку».

Натянув джинсы, я беру из папиного шкафа старый свитер и прячу волосы под мамин берет. Если пройти быстро, не привлекая внимания, меня не узнают.

Я уже собираюсь выходить из дома, когда приходит сообщение от Дэнни. Его имя загорается на экране, и у меня на душе становится теплее.

Эл, я нашёл его IP-адрес. Скорее

всего, Фанбой выходит в сеть

из местного интернет-кафе.

Обсудим завтра при встрече?

            Обязательно!:) Обнимаю.

«Чёртов Фанбой! Увижу его завтра в этом несчастном кафе – шею ему сверну!»

Так быстро я до больницы ещё никогда не добиралась. Растрёпа Милли не улыбается мне, как обычно, а это значит, что хоть одного знакомого я провела. «Так. Который час?» Подолгу просиживая рядом с Нейтом, я хотя бы выяснила, во сколько по этажу провозят тележку с лекарствами. Натянув берет на уши, я направляюсь прямо к палатам интенсивной терапии, ожидая встретить по пути привычные недовольные взгляды, однако папин свитер работает не хуже, чем плащ-невидимка. А ведь я ничуть не изменилась. Тот же характер, способности, фигура. Я это я. Забавно, как одежда меняет человека.

Я подхожу к знакомым палатам. Вот и тележка… стоит себе, ждёт… чтобы в неё врезались. Замедлив шаг, я жду, пока медсестра не скроется в соседней палате. Потом пересекаю коридор и всем телом налетаю на тяжёлую тележку. Раздаётся страшный треск, а за ним лёгкое постукивание – это таблетки разлетаются во все стороны, барабаня по гладкому больничному полу. Я быстро прячусь в ближайшей палате, приседая за низкой ширмой, и боюсь даже вздохнуть.