Книга Почти невинна - Джейн Фэйзер

Он уловил присущий только ей аромат парного молока и меда еще до того, как во входном отверстии шатра возник легкий силуэт. И сознание неумолимой неизбежности замкнуло ему рот, сделав невозможным любой протест.

Уронив на землю меховое покрывало, она смело улеглась рядом с ним.

— Я боялась спать одна, среди собак, волков и монахов с ножами.

— Почему же не позвала служанок? — усмехнулся Гай, снимая с нее рубашку.

— Звала, но никто не пришел, — объявила она, потянувшись.

— Мадам, по-моему, вы лжете.

— Лгу, — согласилась Магдалена, целуя его подбородок, дотрагиваясь кончиком языка до уголка губ. — Но что еще прикажешь делать в таких обстоятельствах?

Он притянул ее к себе и крепко обнял. В тех местах, где соприкасались их тела, разливался жар, и Гай откинул полость, обнажив ее плечо, отливавшее кремовым в неясном свете и невольно притягивавшее взор к белоснежному холмику, прошитому голубыми венами. Гай провел пальцем по всем изгибам и впадинам, от розового ушка до узкой ступни, наслаждаясь изысканными ощущениями. Его ладонь накрыла выпуклость бедра, распласталась чуть ниже.

Магдалена закрыла глаза, когда он поднял ее ногу и уложил на себя, открывая тайны ее тела. Дрожа, она отдавалась лихорадочным, непривычно интимным ласкам. Ее губы скользили по его плечу, язык проник под мышку, обвел солоновато-сладкую впадину, бедра терлись о мускулистые мужские ноги. Она ощутила, как он приподнялся над ней, и протянула руку, чтобы сжать восставшее древко, гладя, лаская, исследуя складки его тела, подражая его примеру.

Страстные, исступленные, бурные любовные игры задернули за ними занавес прошлого, открывая новые, неизведанные просторы будущего. Когда он был в ней, она словно оказалась заключенной в его плоти, и ничто не могло разделить их, ибо они стали единым целым в своем прекрасном соитии. Но как только все кончилось и он вышел из нее, Магдалена испытала столь огромное чувство потери, что на глаза навернулись слезы, а руки крепко сжали плечи Гая, как будто этим она могла навеки привязать его к себе.

Он понял причину ее слез и, не выпуская из объятий, лег на тюфяк. Она тихо всхлипывала, не поднимая головы, и он вдруг осознал, насколько она беззащитна, хотя минуту назад ее безумный пыл ничуть не уступал его собственному.

Магдалена заснула, так и не осушив слез, припав щекой к его влажному плечу. А Гай еще долго лежал без сна, переполненный радостью и любовью.

Глава 6

— Вряд ли я могу чем-то еще помочь ему, отец настоятель.

Стоявший на коленях монах с трудом встал с каменного пола маленькой комнаты с каменными же стенами рядом с монастырским лазаретом.

— Если повелит Господь, он не переживет сегодняшней ночи.

Аббат устремил взор на изломанное тело, неподвижно лежавшее на соломенном тюфяке, и бессознательным жестом схватился за висевшее на шее распятие, словно в поисках поддержки, цели и верного решения.

— Его соборовали и причастили. Он готов к встрече с Богом.

Нагнувшись над раненым, он приложил крест к посиневшим губам.

— Отойди с миром, сын мой, если тебе так суждено.

Дыхания почти не было слышно. Лицо неизвестного было таким же холодным и влажным, как глина после дождя.

Монах-лекарь взял чашу теплого вина с травами и поднес ко рту мужчины. Жидкость потекла по подбородку. Брат Арман вытер красные капли и положил смоченную отваром лаванды тряпочку на широкий лоб, где у самого виска багровела большая шишка.

— Пришли за мной, если он очнется. Человеку трудно умирать безымянным и среди чужих.

Настоятель оставил комнату, а брат Арман сел на табурет рядом с постелью, чтобы дежурить подле умирающего. Почти невозможно поверить, что человек с такими ужасными ранениями способен выжить. Вполне вероятно, у него проломлен череп, не говоря уже о многочисленных ранах, нанесенных мечом и кинжалом. А сколько крови он потерял!

И все же неизвестный упорно цеплялся за жизнь, хотя обмытое, перевязанное и обложенное шинами тело оставалось неподвижным.

Наступил рассвет, а раненый все еще жил. Брат Арман снова поднес ему чашу с вином, и на этот раз губы едва заметно шевельнулись в попытке глотнуть. Веки чуть дрогнули, и лекарь стал ждать первого стона боли. Пусть это не самый обнадеживающий знак, но все же свидетельство того, что в искалеченной плоти теплится огонек. Губы раздвинулись, ноздри почти неуловимо раздулись. На осунувшемся, худом, смертельно бледном лице появилось нечто вроде напряжения, словно в предчувствии очередного приступа боли.

Брат Арман шагнул к жаровне в углу комнаты и принялся готовить маковый настой, которому предстояло сохранить рассудок больного во время долгого пути к выздоровлению.

— Господин… господин…

Гай де Жерве остановился и огляделся. Чей-то едва слышный голос продолжал окликать его. Но кто это? И где прячется?

Длинный внешний коридор замка де Брессе был совершенно пуст. Шпалеры, висевшие подле узких окон-бойниц, шелестели на сквозняке. За окнами виднелись ров и бесконечные равнины Пикардии.

Его снова позвали. Гай прекрасно знал, чьи это проделки, но где, во имя святой Екатерины, она прячется?

Он продолжал идти, а шепот, казалось, преследовал его. Дверь круглой комнаты, встроенной в бастион замка, была приоткрыта. Шепот смолк. Теперь тишину прерывал только далекий зов рога из двора, где размещался гарнизон. Солнце поднялось высоко, день шел на убыль, и казалось, весь замок дремлет под необычайно теплым сентябрьским солнышком.

Гай де Жерве смело ступил в комнату в башне. Дверь немедленно захлопнулась, и тяжелый засов со стуком задвинулся.

— Ну вот, господин мой, я заманила вас в свои сети! — со смехом воскликнула Магдалена, прислонившись спиной к косяку. — Правда, хитрый трюк? Я научилась ему много лет назад, в замке Беллер. Нужно спрятаться за шпалерой, тогда звук разносится по всему коридору, как по полой трубке. Как-то раз я проделала это с поваренком, и тот удрал во все лопатки, вопя, что за ним гонится призрак. Но вы ведь не приняли меня за призрак, верно, господин?

— Не принял, — дружелюбно согласился он, садясь на широкий каменный подоконник и весело щуря глаза. — Я сразу подумал, что это проказы озорной девчонки.

— И вовсе нет! — негодующе фыркнула Магдалена. Похоже, Гаю иногда доставляло извращенное удовольствие воскрешать старые воспоминания.

Она принялась ловко развязывать платье.

— Магдалена, у нас на это нет времени, — попытался урезонить Гай, все еще смеясь, но уже обреченно ощущая, что тело наливается предательским жаром.

— Есть, — возразила Магдалена, расстегивая усыпанный драгоценными камнями пояс под грудью. — А если и нет, нужно сделать так, чтобы было. Ты не согласен?

Пояс с приглушенным стуком свалился на пол, и платье соскользнуло с плеч. Мягкие шелковые складки легли к ее ногам. Теперь на ней осталась только полотняная камиза, которую она сбросила все с той же быстротой.