Книга Самое чёрное сердце - Анна Змеевская

— Рэйнард вообще-то… Но с подачи Киро все зовут его Рэном.

— Хорошее имя для моего внука. И твоему бестолковому отцу наверняка понравится.

— Бестолковому? Мама, только не говори, что вы ещё не помирились!

— Помирились, снова поссорились — какая, к Тьме, разница? Не будем об этом. Может, мне приехать? Зуб даю, Мариус будет рад меня видеть.

Я даже задумался. Мама — самый большой провал в истории Асторнов. В то время как большинство вампирских гнёзд спят и видят, как бы заграбастать в свои холодные руки тёмного мага, мои родственнички умудрились сделать одну из них врагом. Лорейн Вернер и в человеческой ипостаси была тем ещё подарком богов; став же личем после обращения, она и вовсе перешла в категорию чрезвычайно опасных существ. Не для всех, но для Асторнов, изрядно попортивших жизнь нам обоим.

— Нет, мама, не стоит, — всё же отказался я. Киро и так не слишком довольна, что у неё появился конкурент на усыновление Рэна. Не признаётся, конечно, но наверняка беспокоится. Не стоит усугублять ситуацию. — Обещаю позвонить, если что.

— Хорошо. Береги себя. И Киро.

Она отключилась, а я невольно потянулся за ещё одной сигаретой — внутри отчего-то поселилось чувство, будто вскоре непременно что-то случится. Хотя почему «что-то»? Мариус случится, а вместе с ним и остальные Асторны, включая дедулю Грегора. Ничуть не сомневаюсь, что, едва прознав о Рэне, он тут же захочет заполучить его себе. Отца уже упустил, ещё одного урождённого Асторна не прошляпит. И даже на полукровность закроет глаза: мать-сидхе — вовсе не то же самое, что человеческая женщина, пусть даже она и тёмный маг.

Другая сидхе, полукровная ровно настолько же, насколько и Рэн, вызывает ничуть не меньше опасений. Слава всем богам, поубавила дурости и хотя бы старается делать вид, что работает, а не истребляет сидхе из мести. Не то чтобы им не за что мстить. Я и до приезда не питал иллюзий об обстановке в Алькасаре, но, проработав здесь едва ли больше месяца, начал понимать Киро и её. порывы. Чего только стоит недавнее дело, жертвой которого стала совсем юная девочка. Фотографии с места преступления до сих пор стоят перед глазами, а ведь слабонервным меня не назвать.

Ещё и этот наш вчерашний разговор. Ощущение, что Киро что-то скрывает, не покинуло до сих пор. Чувствую, будто меня крепко надурили. Но, к счастью, совсем скоро я увижу её и непременно расспрошу, что это за драма была вчера в нашем разговоре.

Я глянул на часы и нахмурился — седьмой час. У Киро привычки опаздывать не водится. Зато водится другая — каждый раз тащить мне кофе.

Ни кофе, ни Киро я до сих пор не наблюдал, а потому, как ни пытался, перебороть себя не смог. Потянулся к комму, вызвал свою секретаршу Мэри, поинтересовался как мог равнодушно:

— Маршал Хаттари уже здесь?

— Нет, сэр, — отозвалась она. Кажется, чуть замялась при этом.

— Пусть зайдёт в мой кабинет, когда появится.

Да нет же, точно замялась. Не ответила привычное «хорошо», не положила трубку, согласно угукнув, а выдала как-то чересчур осторожно:

— Сэр, прошу прощения, но сегодня дежурит Маки. Она уже здесь, позвать?

— Маки? — переспросил я. И прежде чем Мэри начала уточнять, напомнил: — Маккензи Блэк дежурит в воскресенье.

— Да, сэр. И сегодня тоже.

Я нервно потёр переносицу. Клык ставлю — мои сотруднички взялись за старое. То есть за прикрытие делишек Киро, не санкционированных ни законом, ни любым другим мало-мальски официальным документом. Ждать очередную лепреконью башку в тёмном переулке или уже что покруче?..

— Ну прямо магия какая-то, — не удержался я от ехидства. — Хотя бы Сазерленд здесь?

— Да, сэр.

— Пусть зайдёт. Сейчас.

Через пару минут Алек наконец-то соизволил нарисоваться на пороге. Эдак оценивающе зыркнул на меня, потом нехотя вошёл в кабинет, неспешно прикрыл за собой дверь. Чинно встал напротив, заложил руки за спину, а затем принюхался и недовольно скривился.

— Ты что, курил здесь? Я не могу работать в таких условиях!

В иное время меня бы изрядно позабавили эти кошачьи ужимки. Но сейчас как-то не до веселья.

— Будем говорить о моих привычках, маршал Сазерленд? — Он замотал головой. — Хорошо. Сядьте.

Алекс послушно опустился на краешек стула, сложил лапки — тьфу, руки — перед собой. Прямо-таки самый примерный котик в Алькасаре. Но я уже научен горьким опытом — примерных котов не бывает, они все непослушные засранцы и себе на уме.

— Мне стоит задавать вопросы или сам объяснишь, где Киро?

Он вздохнул, прошёлся ладонью по непослушным кудрям, которые обычно аккуратно зачёсывал назад. Но тут, видно, было некогда наводить красоту.

— Киро в Сиде. Сказала, что не знает, когда вернётся. А, и черкнула письмишко про флориста… — Алек замялся, давая понять, что следующие его слова мне точно не понравятся. — В двух словах не объяснишь, но какой-то остроухий псих шлёт Киро букетики, и он же слепил икебану из той эскортницы.

— В Сиде, — эхом отозвался я, ощущая, как гнев накатывает волнами — яростными и мощными, какие бывают только посреди океана во время шторма. — И с каких пор Киро в Сиде?

— Со вчерашнего вечера.

36

Киро в Сиде. Одна. Охотится на чудовище, что делает ядовитые клумбы из молодых красивых женщин. И это самое чудовище шлет ей кровавые подарочки.

— И об этом я узнаю только сейчас, потому что?..

— Потому что говорить раньше уже не было смысла, — Алек пожал плечами, нервно сцепил руки в замок — так, что даже костяшки побелели. — Она ушла, и ничего ты с этим не поделаешь. И я тоже. Там, где речь идёт о Сиде и сидхе, мы просто парочка беспомощных котят.

— С оставленной уликой мы тоже «беспомощные котята»? — холодно поинтересовался я, ощущая, как на смену беспокойству поднимается ярость. — Маршал Сазерленд, вы, насколько я знаю, окончили Магистерию с отличием? Как следует действовать при сообщении о получении чего-либо от предполагаемого преступника?

— Ой, не начинай! — фыркнул Алек, красноречиво закатив глаза. — Тебя сейчас явно не преступник интересует.

— Не он, — согласно кивнул я. Упёрся кулаками в столешницу, навис над высокомерным куском меха, вообразившим себя самым умным парнем в комнате. — Меня интересует то, как я буду спать, зная, что не сделал ничего — и всё из-за драного кота, решившего, что он вправе скрывать от меня столь важные вещи. И как ты сам будешь спать всю оставшуюся жизнь, если с Киро что-нибудь случится, мне тоже интересно.

— Да не скрывал я! — огрызнулся Алек, явно задетый за живое. Был бы сейчас кошаком

— наверняка бы весь распушился от возмущения. — Просто предвидел твою реакцию и немного отсрочил неизбежное. И я тоже волнуюсь за Киро, ясно? Но ещё я привык доверять ей, и если она помчалась сломя голову в этот сраный феятник — значит, так было нужно.