Книга Человек, научивший мир читать. История Великой информационной революции - Ксения Чепикова

Правильная оценка коммерческого потенциала изданий – этот навык Плантен, должно быть, приобрел еще во время обучения у Масе и работы у Богара, а потом отточил, занимаясь международной коммерцией. Множество изданий он финансировал сам. В более рискованных проектах часто делил производственные расходы и риски с другими издателями. Нередко большую часть расходов на печать оплачивали сами авторы, получая – в случае удачи – всю прибыль, а типография потом могла заработать на переиздании. Также типография брала заказы у других издателей. А иногда, бывало, Плантен заказывал печать своих изданий у других типографов.

Поначалу слепо следуя за спросом, в какой-то момент Плантен понял, что пора самому определять рынок: говорить людям, что они хотят читать, предлагать новые темы и новые варианты продукта. Позже он станет не просто печатать то, что приносят авторы, или выбирать из предлагаемых текстов те, что кажутся коммерчески перспективными, но и сам станет издавать то, что считает важным, даже нанимая авторов. Нечто похожее уже пытался делать Мануций, собрав ученых в Новую академию и посадив их за редакцию античных текстов. Или Этьенн, разыскивая ученых для издания латинского словаря, который в итоге создал сам. У Плантена это получится гораздо лучше.

Наконец, нельзя не упомянуть умение Плантена правильно выбирать партнеров и сотрудников. И вообще выбирать людей. Масе, Богар, Пьер Гассен, Габриэль де Сайяс… Удивительно, но, судя по сохранившимся документам, у него не было ни одного серьезного врага. Кроме обиженного Даниэля в биографии Плантена известен всего один эпизод, когда он поссорился и со скандалом разошелся с партнером – о нем речь пойдет позже. В выстраивании деловых и личных отношений с заказчиками, партнерами, поставщиками и агентами ему не было равных. Плантен писал: «Лучше я получу меньше прибыли в мире, чем больше прибыли в ссоре»[91]. Конфликты и споры оборачиваются для бизнеса катастрофой, считал он – и с этим нельзя не согласиться.

Кое-что о неблагонадежных типографах

В один из осенних дней 1550 года Кристоф Плантен вместе с парой сотен горожан стоит на рыночной площади Антверпена и задумчиво смотрит на вздымающееся в небо пламя костра. Нет, это не казнь очередного еретика или ведьмы. Жгут книги. Император Карл V выпустил так называемый «Кровавый плакат»: обновил цензурные предписания, ужесточил наказания за их нарушения и расширил список запрещенных изданий. И вот партия конфискованных книг, по мановению монаршей руки мгновенно ставших преступными, весело потрескивает в огне, разбрасывая искры. Очень познавательное, а главное, мотивирующее зрелище для человека, который недавно зарегистрировался печатником в гильдии св. Луки и собирается открыть в этом городе собственное дело. Хотя будущий типограф знает, что это не первый костер из книг в Антверпене, и прекрасно понимает, что далеко не последний. Он увидит их еще не раз.

Предполагается, что первый из официально документированных случаев применения цензуры относится к 605 году до н. э., когда царь Иудеи Иоаким приказал сжечь книгу пророчеств Иеремии. Впрочем, пальму первенства оспаривает другой зафиксированный случай: в V веке до н. э. в Афинах по распоряжению властей у граждан были изъяты сочинения известного софиста Протагора, собраны на городской площади и сожжены по обвинению в «безбожии».

Христианская церковь тоже любила жечь книги, да и вообще любые тексты, не совпадающие с официальными догматами. Поскольку даже в самой церкви догматического единства никогда не было – на Соборах до хрипоты спорили о том, как толковать Священное Писание, – костры горели часто. С появлением книгопечатания светские и духовные власти задумались о том, как не допустить массового распространения «опасных» идеи и ересей.

В 1485 году курфюрст (он же архиепископ) Майнца и городской совет Франкфурта официально ввели цензуру – для всех выпущенных изданий.

Первый закон о предварительной цензуре появился в Испании в 1502 году. В 1513 году V Латеранский собор запретил издавать книги без разрешения епископов. Вормсский эдикт (1521 год) ввел предварительную цензуру в Германии, в 1538 году она появилась в Англии, оказавшись с 1559 года в ведение «Звездной палаты», в 1585 году запретили выпуск книг во всех городах, кроме Лондона, Кембриджа и Оксфорда.

 2 августа 1546 года на площади Мобер, недалеко от Собора Парижской Богоматери, сожгли на костре Этьена Доле – писателя, поэта, филолога и издателя. Он учился в университетах Парижа, Падуи и Тулузы, жил в Орлеане, Венеции и Лионе. Ему принадлежит множество сочинений на латыни и французском: стихи, гуманистические трактаты, лингвистические работы – «Комментарии к латинскому языку», «Способ наиболее верного перевода с одного языка на другой».

Работал в Лионе корректором в одной из типографий, затем открыл собственную, напечатав за пять лет 70 книг. Из Тулузы его изгнали, потому что он критиковал власти за религиозную нетерпимость. В Лионе – после того как он поддержал стачку подмастерьев-наборщиков – другие типографы донесли в инквизицию, что он печатает работы реформаторов Меланхтона и Кальвина. В 1542 году Доле арестовали, но год спустя освободили, после того как он отрекся от своих «заблуждений». В 1544 году в результате провокации со стороны врагов – новый арест, он бежал из-под стражи, но по неосторожности вернулся в Лион, где его опознали, схватили и затем доставили в Париж. После двух лет в тюрьме он был казнен.

Не то чтобы Плантен, переезжая в Антверпен, не догадывался о том, что там есть цензура. «Кровавому плакату» предшествовало множество других документов. И костры в те времена не были чем-то необычным: не только книги, но и люди горели довольно часто. Но вот 28 ноября 1545 года в Антверпене сожгли типографа. Якоб ван Лизвельт в 1526 году издал первый перевод Библии на голландский язык. Еще до Цюрихской Библии и до полного издания Библии Лютера (хотя Новый Завет он переводил с немецкой версии Лютера). Он умер не за свои религиозные убеждения, а из-за того, что он напечатал. Для Плантена это – хороший повод задуматься, даже если печатников жгли и в его родной Франции. Проблему с лютеранами, из-за которых пострадал антверпенский типограф, испанская администрация к 1562 году решила, но теперь ее главным врагом стали кальвинисты. И типографы, печатающие кальвинистские тексты, сейчас оказались в той же ситуации, что и ван Лизвельт, имея все шансы повторить его судьбу.

* * *

Официальным началом Реформации считается 31 октября 1517 года. А уже в 1518 году тексты Лютера свободно продавались в Антверпене. В этом городе, как мы знаем, жили грамотные люди, так что они внимательно все прочитали и пересказали тем, кто читать не умел. В 1519 году лютеранские идеи там проповедовал Якоб Пропет – приор католического августинского монастыря. С 1520 года переведенные в Антверпене на голландский язык тексты Лютера начинают распространяться по Нидерландам. И делается это через типографов.