Книга Камень Юноны - Алина Егорова

— Про колье — это правда? — спросил Костров, когда француз закончил рассказ.

— Думаю, да. В то, что оно до сих пор находится в стене, я не верю. Но, что Катерина его туда спрятала, нет оснований сомневаться.

— Теперь понятны причины разрушения камина. Кардаш и не догадывается, что его подвело нежелание Ивана прилежно изучать родной язык, — прокомментировал Шубин.

Разрушенный камин совершенно выпадал из логики. Не найдя объяснений, сыщики списали этот факт на намерение отвести глаза в купе с хулиганством.

— В молодости дед пренебрегал русским, и это очень беспокоило Катерину. Чтобы привить своему приемному сыну знание языка, она разговаривала с ним только на русском. Слова «камень» и «камин» в вашем языке созвучны, в то время, как на французском они произносятся совершенно по-разному, и их перепутать невозможно. Я понимаю деда — мне самому язык давался с большим трудом. Иван Арсентьевич в свое время настоял, чтобы я его освоил. Но я не жалею, что посвятил изучению русского уйму времени. Он мне пригодился хотя бы в работе.

Охваченные юношеским азартом, сыщики стояли в гостиной Сырниковых, и, затаив дыхание, наблюдали за работой экспертов. Анатолю позволили присутствовать при эпохальном событии. Он устроился в плетенном кресле рядом с хозяйкой квартиры. Элина, в отличие от набежавшей толпы, никаких волнительных чувств не испытывала — одно раздражение. Происходящее ей совершенно не нравилось: на ее глазах большими пластами отдирали обои, которые они выбирали еще с матерью. После того, как на полу образовалась гора разноцветной бумаги, милицейские вандалы принялись ковырять стену. К этому моменту она имела довольно неприглядный вид: неровная, с трещинами и намертво приклеенными бумажными клоками. Кое-где пестрели газетные листы. На одном из них отчетливо виднелась дата: июнь1954-го.

Никто точно не знал, в какой части должен быть вставной камень, и поэтому искали по всей стене. Определить с виду место тайника не представлялось возможным: за минувшие годы стена пережила не один ремонт, который, судя по всему, не пошел ей на пользу. Скептически настроенный следователь Мостовой с сомнением смотрел на работу группы: он изначально отнесся к новости о колье с большим недоверием.

— Если через десять минут ничего не обнаружится, сворачиваемся. Хотя и так ясно, что занимаемся ерундой. Вечно ты, Атаманов, втянешь в какую-нибудь авантюру. И чего я с тобой связался?!

Андрей промолчал. Он и сам начал сомневаться в результативности затеи. «Может, и не было ни какого колье вовсе?», — думал он. — «Или камня этого не было, а колье лежало в другом месте. В камине, например. Вся эта игра слов — не более, чем догадки. Драгоценность мог взять тот же Кардаш, а затем перепрятать. Или колье нашли за долго до него».

Поток его размышлений был прерван тихим, как шорох сообщением:

— Кажется, есть.

Все тут же обратили взоры на говорившего, словно тот уже держал в руках бриллианты.

— Вот он, камень Юноны, — оперативник очищал от небрежно наложенного цемента участок стены в левом нижнем углу.

В кирпичную стену был вставлен обычный булыжник. Чтобы его вытащить, понадобилось приложить усилия — цемент прилип основательно и не позволял камню выйти. За вскрытием тайника следили все — даже Элина перестала демонстрировать надменное равнодушие, и подошла ближе.

Как и говорила Анастасия Марковна, за камнем оставалось полое пространство. Свет карманного фонарика выхватил небольшой сверток. Специалисту, который извлек его из тайника, довелось узнать итог эпопеи на несколько секунд раньше остальных. По легкости тряпицы он догадался, что внутри ничего нет.

— Что и следовало ожидать, — не удержался от комментариев Мостовой.

В тайнике остался лишь платок — колье принцессы Алисы бесследно исчезло.

— На экспертизу, — сказал следователь, имея виду кусок ткани.

* * *

Рита Катасонова прилетела в офис на много раньше обычного, и тут же залезла в Интернет. Она с интересом принялась изучать материал о всевозможных ядах. Сеть предлагала информацию об отравах на любой вкус: от ведьмовских наговорных кореньях до последних научных разработок. К настойкам на багульнике Рита отнеслась недоверчиво: багульник — растение простое, сорняковое — вряд ли даст нужный эффект. Более солидная мандрагора отпала в силу своей недоступности. Надежнее было бы приобрести уже готовый, специально предназначенный яд, но в аптеке он не продавался. Пришлось искать эквивалентное вещество, или приемлемый рецепт, чтобы самой изготовить зелье. Рита вскоре расстроилась, и пыл ее немного угас: она не думала, что затея может провалиться на самом старте. По ее расчетам, гораздо более сложными должны быть следующие этапы.

Совершенно забыв о работе, Рита упорно прочесывала всемирную паутину, и ее упорство принесло результат. К обеду она нашла то, что искала. На одном из форумов какой-то умник делился познаниями по части отравлений. Страждущим он обещал помочь советом и для этой цели любезно оставил свой почтовый адрес на Яндексе. Особо не на что не надеясь, Рита написала корифею. Ей ответили. Формула оказалась простой, как грабли. Препараты, которые следовало смешать, имелись в свободной продаже и стоили сущие копейки.

Вечер Рита посвятила фармацевтии. Прилежно сверяясь с бумажкой, она с дотошной точностью ломбардного скряги вымеряла каждый грамм снадобья, и перемешивала в стерильной колбе. У нее получилась жидкость без цвета и запаха, которая очень походила на воду, но была чуть гуще. Ей даже самой захотелось попробовать изделие, чтобы его проверить. Но тогда все теряло смысл: реализовывать план станет некому.

— Егор Александрович! — пропищала Рита надломленным голосом. — Вот, возьмите.

— Что? — оглянулся Егор. Он, как обычно рысью пробегал мимо рецепционной стойки, за которой сидела Катасонова, и совершенно не смотрел в ее сторону.

— К чаю, — робко повторила Рита предложение, протягивая шоколад.

— Благодарю, сладкое не ем, — улыбнулся он и поскакал по своим делам.

У Ритки опустились руки. Три дня она силилась всучить Агееву пропитанную зельем конфету. Ужасно мешала застенчивость, и было сложно подгадать подходящий момент — возле рецепшен начальник отдела появлялся не часто и всегда на бегу. Когда Ритка, наконец, решилась, он взял, да отказался.

Катасонова была бойцом. Хоть слабым, неуравновешенным, но упрямым. Следующими в ход пошли фрукты.

— Это вам! — Рита положила перед Егором яблоко, когда тот подошел к ее стойке забрать корреспонденцию. — Угощайтесь, — произнесла она, криво улыбаясь, подергивающимися губами. Риту, как и следовало ожидать, охватило волнение.

— Спасибо, не стоит.

— Напрасно отказываетесь. Вкусное, сочное яблоко, — нахваливала она отравленный плод, но Агеев уже упорхнул.

На Ритку тяжелой океанской волной опять стала накатывать депрессия. Цель, которая являлась ее вдохновением и источником энергии, отдалялась и таяла на глазах в силу не возможности реализации. Ее план состоял из двух частей. Если воплощение первой во многом зависило от обстоятельств, то второй — полностью от нее самой. Принятая вина за гибель подруг, давила и терзала. Катасонова для себя все решила: жить она не будет — просто не сможет. Вариант, осуществления лишь второй части плана, был нежелательным, бесполезным и крайним. По всему выходило, что именно такой исход наиболее вероятен. Поняв это, Ритка ходила сама не своя, всецело поглощенная печальными думами. Она не торопилась сводить счеты с собственной жизнью, надеясь, что все же судьба предоставит возможность избавить мир от Агеева. И такой случай подвернулся. Пришел факс на имя Егора. Обычно он сам в конце дня забирал, отложенную Ритой, почту. Факс был срочным, и Катасонова понесла его сама.