Книга Горе мертвого короля - Жан-Клод Мурлева

Оружия тоже на всех не хватало. Мушкетов со штыками набралось всего на тысячу солдат. Многие, кому повезло получить исправный мушкет, не умели с ним обращаться. А тем, кто умел, достались такие, из которых давно уже невозможно было стрелять.

Остальным раздали пики, по большей части наполовину съеденные ржавчиной.

Казармы были слишком малы, чтобы вместить всех, учения проводились на площадях, в лесу, на заснеженных полях. Это больше напоминало ярмарочное гулянье, чем военную подготовку. Самым юным было очень весело, тем, кто постарше, — не очень.

Эта-то армия, набранная с бору по сосенке, плохо вооруженная и обученная, менее чем через две недели встала на пути захватчиков.

16

«Выпотрошьте брюхо, вспорите мне пах»

Меры, принятые для защиты порта и предотвращения высадки неприятеля, оказались бесполезными. Корабли Герольфа подошли с севера, к пустынному, неприютному берегу, где их никто не ждал. Старик рыбак и его жена, которые жили там одни, оторванные от мира, первыми увидели их и долго не могли понять, не мерещится ли им это. Старик крошил в похлебку черствый хлеб и смотрел в окошко. Над серым морем только-только занимался день.

— Глянь, Вильма, — вдруг сказал он, и рука его неподвижно зависла над миской, — вроде парус в море, вон там, на горизонте.

Вильма, возившаяся у плиты, подошла и села за стол напротив него. Оба прищурились, вглядываясь в даль.

— Да, верно. Бурый парус. А вон и еще один.

Старик все-таки принялся за еду. Он медленно подносил ложку ко рту и с хлюпаньем втягивал жижу. Несколько минут только эти звуки нарушали тишину, потом он сказал:

— Вильма, их там с добрый десяток, видишь?

— Вижу, они сюда плывут, к нам.

За шестьдесят лет совместной жизни они частенько вот так смотрели в это маленькое оконце, но никогда еще не видели подобного зрелища. Оно нисколько не испугало их, они продолжали наблюдать с отстраненным любопытством, как смотрели бы вместе один и тот же сон.

— Вильма, а теперь их, по-твоему, сколько? Сто?

— Да, пожалуй, столько и есть. Около сотни.

Скоро паруса заслонили весь горизонт. Когда они приблизились, стало видно, что они цвета земли. Тут флотилия повернула на восток и поплыла вдоль берега.

— Пошли, — сказал рыбак. — Идем туда. Хочу посмотреть.

Не так уж далеко от их дома берег был отлогий — единственное место, где можно было причалить без риска. Старик со старухой, хорошие ходоки, добрались туда меньше чем за час. И теперь смотрели с холма, как с кораблей в строгом порядке сходят и сходят сотни конников в кирасах и строятся на берегу в эскадроны.

Рыбак с женой не знали, что делается в стране. Без опаски они спустились по склону навстречу вновь прибывшим.

— Вы откудова? — спросила старуха.

— С Большой Земли, — ответил конник с каской под мышкой.

Вильме он понравился — такой молодцеватый, и голос приятный. Она подумала, что, будь она на шестьдесят лет моложе…

— С Большой Земли! — восхитилась она. — И к нам в гости?

— Можно и так сказать… — засмеялся солдат.

— Экая ты у меня дура, — укоризненно сказал рыбак, качая головой. — Не видишь, что ли, что они нас завоевывают? А, молодой человек? Ведь завоевываете, да?

— Тоже и так можно сказать, дедуля. Давайте-ка в сторонку, а то как бы вас не сшибли.

— Вот так-то, что я говорил! — заключил старик.

Прямой путь через оледенелые горы центральной части острова был более чем опасен. Герольф не стал рисковать. Он приказал своим войскам двигаться вдоль моря. Еще до вечера они должны были дойти до порта, а на следующий день и до столицы. И взять ее до темноты. Пешие отряды шли впереди, за ними конные. Войско было не таким уж многочисленным — всего пять тысяч человек, но все хорошо вооруженные, вымуштрованные и испытанные в боях. Они двигались сомкнутым строем, и в каждом их шаге чувствовалась уверенность в победе. Позади колонны везли пушки — не меньше десятка; каждую тащила четверка лошадей.

Кетилю еще до полудня сообщили о вторжении. Весть долетела через горы, переходя из уст в уста, ее несли, сменяясь, скороходы, сани, верховые. На военном совете было решено беспрепятственно пропустить неприятельское войско до определенного места, где дорога от порта к столице пролегала по глубокой, с крутыми склонами долине, скорее похожей на овраг. Это место называлось Утес Великанши.

Рассказывали, что когда-то там жила великанша и сидела на обрывистом утесе над оврагом. Иногда она подходила к церкви и, стоило пастору, стоящему на кафедре, поглядеть в окно, манила его рукой. От этого у пасторов мутилось в голове. Они теряли рассудок и, вместо того чтобы продолжать проповедь, восклицали:

«Выпотрошьте брюхо, вспорите мне пах,

Хочу с великаншей кувырнуться в овраг!

Кишки и молоки выпустите мне,

То-то мы славно порезвимся на дне!»

Потом несчастные выскакивали из церкви и бежали за великаншей к оврагу. Там они бросались с обрыва вниз, и что с ними было дальше, никто не знал.

Там и решено было дать бой. Никто, конечно, не надеялся, что солдаты Герольфа обезумеют, как те пасторы. Расчет состоял в том, чтобы дать неприятельскому войску растянуться, а тогда обрушиться на него сверху. А если остановить его все-таки не удастся, встретить его уже сколько-то ослабленным на выходе из долины, в чистом поле.

Все силы — стянутые в порту, в столице, рассредоточенные по острову — весь остаток дня двигались к Утесу Великанши. К вечеру там собрались все боеспособные мужчины Малой Земли.

Сначала встали лагерем на равнине. Всю ночь горели костры. Люди жались к огню, сидя спина к спине, чтобы не замерзнуть и урвать часок-другой сна. Перед рассветом три роты выступили, чтобы занять позиции на высотах. С трудом одолев заснеженные каменистые кручи, они увидели далеко на востоке догорающие огни вражеского бивуака.

Потом погода переменилась.

Начался дождь, мелкий, но частый и холодный. Восточный ветер зарядами швырял его в лицо. В десяти метрах невозможно было ничего разглядеть. Казалось, вернулась ночь. Герольфа непогода не остановила, а даже оказалась ему на руку. Он, не медля, двинул свою армию по оврагу. Солдаты Малой Земли, засевшие в засадах на кручах, почти ничего не видели сквозь непроглядную завесу дождя. Они дали наугад несколько залпов, впустую пропавших в серой мгле. Не прошло и часа, как неприятельское войско в полном составе миновало узкий проход.

На равнине тем временем солдаты месили ледяную слякоть, в которую превратился снег. Верхом ехали только офицеры, в том числе Кетиль, призывавший людей набраться терпения: скоро бой.