Книга Путешественница во времени. Воспоминания о будущем - Анастасия Сычёва

Мама дорогая… Таких подарков мне ещё не делали. И, пожалуй, я точно знала, от кого он был.

Изучив со всех сторон букет, я в конце концов догадалась проверить мешочек и нашла в нём записку. И точно – украшения были от Артура Рассела, самого преданного из моих поклонников. С той нашей встречи после первого выступления я всячески старалась уклоняться от новых столкновений, поскольку пыл молодого человека меня тогда удивил и отчасти напугал, и я слабо представляла, как надо себя вести, чтобы он успокоился и перестал видеть во мне свой идеал. Но цветы он продолжал присылать после каждого выступления. А теперь это…

В пламени свечей бриллианты вспыхивали и переливались, и я залюбовалась блеском камней. В углу комнаты, тонувшем во мраке, раздался противный шорох, сменившийся тихим попискиванием, и я поморщилась. В театре мне нравилось почти всё, но был существенный недостаток – крысы. Я не боялась их, но каждый раз, когда замечала краем глаза копошение в тёмных углах или слышала тихий-тихий топоток лапок по дощатому полу, меня передёргивало от омерзения. Какая гадость…

Но сейчас это помогло мне взять себя в руки и встряхнуться. Подарок, конечно, очень красивый… Но оставить его себе было совершенно невозможно. Подобное обожание было мне лестно, но во всём надо знать меру. Даже представить страшно, сколько эти драгоценности могут стоить, хотя бы примерно…

Бросив последний взгляд на сверкающие грани, я убрала браслет и кольцо обратно. Хочешь не хочешь, а встретиться с Артуром теперь придётся. Не почтой же отправлять вещи, которые стоят небольшое состояние…

Приняв это решение, я поправила парик, вуаль и спустилась вниз на репетицию.

Но вернуть драгоценности владельцу мне так и не удалось.

Через два дня в Национальной Портретной Галерее, располагавшейся в эти времена на Эксибишн-Роуд, произошёл сильный пожар. Погибло много людей, причём из разных слоёв общества. Огонь уничтожил и ценные картины, но в свете гибели людей эта потеря казалась гораздо менее существенной.

Артур Рассел погиб вместе с ещё несколькими людьми, которых я встречала во время своих выездов в свет.

Высший свет Лондона погрузился в траур. Отменили все приёмы, музыкальные вечера и даже один бал. Аристократы были вынуждены довольствоваться утренними визитами, которые теперь проходили в строгой, торжественно-печальной атмосфере.

В случившееся мне верилось с трудом. О трагедии рассказала Анабелл, и теперь, сидя в своей комнате, я вертела в руках бриллиантовые браслет и кольцо, совершенно не представляя, что теперь делать. Как этот юноша мог погибнуть? Ещё неделю назад он клялся мне в вечной преданности и смотрел с таким обожанием, словно я была прекрасной принцессой, сошедшей со страниц книги… Как он теперь может быть мёртв? Что это за странный пожар в картинной галерее, который вспыхнул средь бела дня? Как эту спокойную, размеренную викторианскую жизнь вообще может потрясти подобное событие?

На следующий день после трагедии я отправилась в театр. Словно в довершение мрачной картины, над Лондоном разразилась небывалой силы гроза. Дождь падал на город отвесной стеной и, несмотря на то что я ехала в экипаже, порог театра я пересекла в мокром платье с заляпанным грязью подолом и промокших ботинках. Одежда потяжелела килограммов пятьдесят, и больше всего мне хотелось рухнуть куда-нибудь и больше никогда не вставать. Желательно, чтобы в этом месте ещё был зажжённый камин. Вуаль на шляпе висела бесформенной тряпкой, оттягивая поля вниз, и я поборола искушение снять её. Хотя, конечно, вряд ли Майкл приедет в такую погоду навестить свою любовницу…

Из-за пожара сегодняшний спектакль отменили, но репетиция на сцене шла полным ходом. После нескольких триумфальных спектаклей Хогарт объявил, что труппе пора переходить к следующему произведению. После серьёзной по настрою «Федры» должно было пойти что-то более весёлое и жизнерадостное, и теперь актёры разучивали шекспировскую «Двенадцатую ночь». Поздоровавшись со всеми присутствующими, я поднялась к себе. В зеркале туалетного столика отразилось нечто готичное – промокшая ткань платья казалась совсем чёрной, лицо скрыто потемневшей от воды вуалью. Самой себе я сейчас напоминала кладбищенскую ворону, на которую вылили ведро воды.

Дверь без стука распахнулась и ударилась об стену, словно её пнули ногой. Я резко повернулась, выронив сумочку, и с изумлением опознала в госте Джеймса, который застыл напротив меня с таким выражением лица, будто я только что на его глазах утопила новорождённых котят.

– Кто вы такая? – резко спросил он и предупреждающе вскинул вверх правую руку, намереваясь швырнуть в меня какое-нибудь заклинание. В этот момент он очень сильно напомнил мне Анабелл, и я невольно шарахнулась назад. Ничего не понимая, я даже огляделась по сторонам, словно желая проверить, точно ли он обращается именно ко мне. Никого другого поблизости не оказалось, и я посмотрела на мага, расширив глаза. Он узнал меня?.. Но как?!

– О чём вы, лорд Блэквуд?.. – пролепетала я, решив играть дурочку до последнего. Однако, к моему удивлению, следующий вопрос оказался совсем не тем, чего я ожидала:

– Что вам известно о смерти Артура Рассела? Отвечайте!

«Ну, хоть заклинаниями, в отличие от той же Путешественницы, он бросаться сразу не стал», – отстранённо подумала я, и только в этот момент до меня дошёл смысл его слов. На этот раз растерянность, которую я испытывала, была самой настоящей.

– Вы о чём? При чём здесь мистер Рассел?

Левой рукой он достал из кармана сюртука какой-то листок и протянул его мне. Бумага была влажной – присмотревшись, я поняла, что и сам Джеймс вымок под дождём примерно так же сильно, как и я, – чернила на ней расплылись, но в них всё равно ещё можно было опознать те самые руны. Но это был не тот листок, который я обнаружила в гримёрной Маргарет…

– Вам известно, что это, – холодно сказал Джеймс, когда я перевела вопросительный взгляд на него, по-прежнему не понимая. По бледному лицу мага стекали капельки воды, мокрые спутанные волосы казались совсем тёмными. И я, наверное, не смогла бы отвести от него взгляд, если бы не жёсткий блеск в глазах. Маг неожиданно начал меня пугать, и сейчас он был похож на того себя, с которым я познакомилась в своём времени.

– Ваша реакция, когда вы увидели руны полторы недели назад, была вполне красноречивой, – продолжал он. Сегодня ночью, на юго-восточной окраине Лондона провели магический ритуал, в котором были задействованы эти руны. Это произошло сразу после смерти Артура. Надеюсь, вы не собираетесь делать вид, будто слово «магия» для вас – пустой звук?

В последних словах отчётливо звучала насмешка, но я только махнула рукой. Догадка обрушилась на меня внезапно, оглушила, и в этот момент я наконец-то начала понимать, что произошло. Поняла, почему имя Артура казалось мне смутно знакомым. Затем перевела взгляд на окно – на улице продолжала бушевать непогода. Такая же аномальная, как и в Лондоне двадцать первого века.

«Прошлый Хранитель, Эдвард, умер сам, от старости, но незадолго до смерти огласил имя преемника, – словно наяву, в голове зазвучал голос Розмари. – Им стал маг Артур Рассел. Очень одарённый, но слишком молодой и неопытный. В Совете многие были недовольны. А спустя какой-то месяц после того, как он стал Хранителем, он погиб».