Книга Плохое воспитание - Эмилия Грин

– Гвидон, но…

– Стоп. Просто помолчи и послушай. Во-первых, не надо меня жалеть. Я не собираюсь умирать. Чуваки с этой дрянью умудряются прожить туеву хучу лет! Чем я хуже? Во-вторых, я все прекрасно понимаю. Просто держись от меня подальше, окей? Может, тебе лучше вернуться в Лондон?

Чем дольше я говорил, тем сильнее вытягивалось лицо Ассоль. К концу этой нескладной бравады собеседница и вовсе смотрела на меня волком.

– Ну и свинья же ты. Какой же ты долбанный идиот! – Вздрогнул, когда она ловко сняла туфлю, запустив ею мне в грудь. – Зла не хватает! – любимая потянулась ко второй туфле, но я вовремя подскочил, не позволяя ей добить меня пятнадцатисантиметровой шпилькой.

– Слушай, я и так, мягко говоря, не в настроении! Прости, что вчера так резко всё свернул. Но теперь это не актуально… – язык еле ворочался, отчего каждое слово давалось с титаническим трудом.

– Ты думаешь, я вот так просто откажусь от тебя?! Раз ВИЧ – значит, свободен?! Что за предрассудки, Царев? – глаза блондинки заволокло пеленой слез.

Поморщившись, я тяжело вздохнул.

– Ты, наверное, не поняла. С очень большой вероятностью я болен ВИЧ. К счастью, мы всегда предохранялись, поэтому тебе нечего опасаться.

В кабинете повисла тяжелая могильная тишина. Готов поклясться, слышал, как в унисон с моим стучит её горячее маленькое сердце. После небольшой паузы, накрутив на палец прядь белоснежных волос, любимая твердо произнесла:

– Ты живешь в каменном веке, если думаешь, что всем окружающим надо бежать от тебя, как от чумы.

– Ассоль, прошу, не надо…

– Чего не надо?! Я готовила доклад на тему ВИЧ в университете. При правильной терапии больные иммунодефицитом могут производить абсолютно здоровое потомство и прожить много лет!

– Спасибо, но я… – замолчал, не в состоянии подобрать правильных слов.

Впервые в жизни чувствовал себя настолько дерьмово, а еще до глубины души был поражен, что она не унеслась, сверкая пятками, только от одного упоминания этой жуткой аббревиатуры.

– Поехали! – тихо, но уверенно обратилась ко мне собеседница.

– Слушай, у меня еще полно работы…

– Быстро поднимай свою задницу и марш в больницу! Ты сдашь экспресс-тест по слюне. Он будет готов через двадцать минут. Вот тогда и поговорим!

– Хорошо, – пробубнил, стискивая ладони в кулаки.

– Гвидон… – Ассоль подошла вплотную, ласково коснувшись губами моего рта: кончик языка скользнул глубже, но я отстранился. – Я все время хочу тебя целовать… Ничего не могу с собой поделать, – смущенно улыбнулась, глядя на меня полными любви глазами.

После этого легкого прикосновения внутри что-то взорвалось. Я сгреб её в охапку, обняв с такой силой, что у блондинки захрустели ребра.

– А если я правда болен, котенок?! Что тогда?! Что нам, бл*ть, делать?! Это же конец… Ты понимаешь, что это, мать его, КОНЕЦ?! – в горле заклокотало отчаяние. Чуть не задохнулся, сдерживая слезы, царапающие глотку. – Ну как я мог так попасть?! Как? Как?.. – зажмурился до рези в глазах, сжимая её еще крепче.

Господи, я никогда не был славным парнем. Но, пожалуйста, пусть все это окажется дурным сном. Пусть я просто сейчас проснусь! Прошу тебя, господи!

– При любом раскладе мы будем вместе, – спокойно заключила Ассоль, переплетая наши пальцы. – Поехали! Я знаю больницу, где можно без проблем сделать этот тест…

⁂

Мы сидели на заднем сиденье лимузина, зеленые от волнения и неотрывно глядели друг другу в глаза. Полчаса назад я сделал тест, результат которого способен изменить жизнь на «до» и «после». Странно, но сейчас все эмоции стерлись: страх, отрицание, боль, ненависть, ощущение полной безнадеги… Я уже не испытывал ничего. Просто молился получить второй шанс начать всё с чистого листа без грязи и черного юмора.

– Пора… – пробормотала Ассоль, щелкая замком миниатюрной сумочки.

Мы убрали тест, чтобы не мозолил глаза.

– Посмотри сама, – прохрипел, не узнавая свой голос.

– Хорошо, – ответила она также сипло.

Я отвернулся к окну, практически оглушенный ударами пульса в висках.

– Гвидон… – Ассоль закашлялась. – Ты ВИЧ-положителен. Тест показал две полоски.

– Надо купить водки! – зажмурился, мечтая вырвать этот кусок памяти, стерев его навсегда.

– Как говорил Жванецкий: «Юмор – это жизнь! Это состояние. Это искры в глазах!» – булькая от смеха, Соля сжала мои щеки, разворачивая голову.

– О чем ты?!

– Ну сам же говорил, «черный юмор пророс глубоко внутрь, проник в кровоток и бла-бла-бла» … – на губах собеседницы играла такая жизнерадостная улыбка, что мне захотелось отхлестать её словесно.

– Ты решила окончательно меня добить, да?!

– Взгляни уже, наконец! – Ассоль помахала долбанным тестом в воздухе. – Ты здоров, Царев, нет у тебя никакого ВИЧ! Посмотри!

– Ты… ты сейчас пошутила?! – вдруг меня затрясло так, будто провел полчаса в морозильной камере.

– Кажется, я неплохо вжилась в роль КВН-щицы? Спасибо экспресс-курсу Гвидона Царева!

– Но здесь одна полоска. Это значит… – до хруста стиснул костяшки.

– Говорю же, ТЫ ЗДОРОВ!

– Да я чуть инфаркт не заработал! – ликующе вскинул руки над головой.

Господи, я здоров, здоров, здоров!

– Надеюсь, теперь ты понял, что я почувствовала, когда с закрытыми глазами услышала ту запись…

– Черт, котенок, прости меня! – от нахлынувших эмоций внутри сорвало чеку.

Наверное, нечто подобное испытывает помилованный за мгновение до смертной казни.

– Знаешь, я ни секунды не сомневалась, что ты здоров, но даже если бы анализ показал обратный результат, всё, что я говорила – чистая правда…

Ассоль хлопала ресницами, внимательно за мной наблюдая. Между нами образовалась какая-то невидимая нерушимая связь. Отчетливо понял, что это моя женщина. Моя до кончиков нежно-розовых ногтей. Так вот что значит нуждаться в ком-то, как в кислородной маске! Вдруг ощутил нестерпимое желание к ней прикоснуться.

– Значит, меня пронесло. Или… – от неожиданной догадки стало не по себе.

Любитель черного юмора стал жертвой тупого розыгрыша. Вот злопамятная стерва! Теперь уже не сомневался, что Лёля использовала против меня мое же излюбленное средство.

– О чем ты задумался? – Ассоль провела ладонью по моим волосам.

– О том, что вчера мы потеряли умопомрачительную ночь… – судорожно вздохнул, касаясь взглядом её приоткрытых губ. – А еще о том, что пассажирский салон отделен от кабины водителя звуконепроницаемой перегородкой.

– Ох! – озорная улыбочка моментально озарила её аппетитный рот.