Книга Мертвая неделя - Наталья Тимошенко

Полина и Лика действительно не выказали желания прогуляться. Солнце уже поднялось высоко, сыпало вниз теплыми лучами, прогревало воздух, разбрасывало мелким горохом тени. День обещал быть удушающе жарким, а потому выходить лишний раз на улицу никому не хотелось. Девчонки предпочли «почистить перышки» в доме и немного отдохнуть перед прогулкой со Степаном. От чего они так устали, что требовали отдых, Мирра не понимала, но это играло ей на руку.

Ее удивляла их внезапная не то дружба, не то соперничество. Рыжая откровенно вешалась на Матвея еще до того, как проснулась Полина, а уж когда пришла та, так и вовсе будто специально ее дразнила. Мирра не собиралась выяснять подробности, но те выяснились сами. Улучив минутку, Полина поведала ей о вчерашнем разговоре с рыжей в бане и о том, что та, очевидно, смеху ради решила отбить Матвея у Полины. Не то чтобы он так был ей нужен, вздыхала Полина, но мужчина все-таки симпатичный, образованный и привлекательный со всех сторон. А Полине сейчас очень нужны какие-нибудь легкие необременительные отношения, заставившие бы ее поверить в себя. Когда вдруг эффектная красотка перестала в себя верить, Мирра решила не спрашивать. Как и не стала напоминать о том, что Матвей вообще-то приехал в эту деревню в качестве жениха. И наверняка где-то здесь его ждет невеста. Женится он на ней или нет – другой вопрос, но теоретически он занят.

Зато Матвей понял все правильно и согласился составить ей компанию на прогулке.

Деревня оказалась гораздо больше, чем Мирра подумала вчера. Сразу за домом дорога уходила чуть в гору, поэтому остальной части улицы не было видно, но когда они поднялись на холм, деревня раскинулась как на ладони. Главная улица кривой лентой уходила далеко вперед, упиралась в густой лес и терялась среди деревьев. От этой улицы убегали в стороны три перпендикулярные: две в одну сторону и одна в другую. Первые две затем соединялись, образуя таким образом прямоугольник, а третья упиралась в кладбище, видное из их дома, с другой стороны. И на всем протяжении улиц рассыпались аккуратные домики, обнесенные заборами, за каждым из которых раскинулись обширные огороды. Было и несколько административных зданий. Они отличались от жилых домов бо́льшими размерами, отсутствием заборов и огородов и еще бо́льшей, какой-то патологической аккуратностью.

За домиками располагались луга и поля, окруженные лесом. На одиночной улице домики заканчивались метров за пятьдесят до кладбища. Очевидно, рядом с погостом жить желающих не нашлось. И в этом Мирра их понимала. Чуть в стороне от кладбища, куда не вели ни дороги, ни даже тропинки, клубился густой туман, плотной завесой укрывающий землю. Это выглядело необычно, поскольку вся деревня находилась в низине, но туман висел только над одним местом. Что это за место, было не рассмотреть в молочно-белом полотне. Всего домов Мирра насчитала около двух сотен, но наверняка не все они обитаемы. Степа ведь говорил, что навий, которым больше не к кому приходить, запирали в отчем доме, а значит, какое-то количество подобных «могил» здесь имелось.

– Ну что, прогуляемся? – с улыбкой предложил Матвей, когда они уже минут десять простояли на холме, разглядывая рассыпанную внизу деревню.

Мирра кивнула, хотя спускаться вниз не хотелось. Она всегда мечтала узнать что-то о родителях, о людях, которые умудрились не то потерять, не то бросить ее в лесу, но сейчас, когда оказалась как никогда близка к этому, внезапно испугалась. Что если они на самом деле живут здесь? Что они скажут ей? Как объяснят? А если вдруг выяснится, но она все-таки не потерялась, что ее бросили? Как она будет жить с такой правдой дальше?

Заболела правая нога, отвлекая внимание на себя, зачесались старые раны. Мирра тряхнула головой, отгоняя непрошенный страх, и первой шагнула вперед.

Людей на улице было немного. Оно и понятно: будний день. Мирра понятия не имела, где работает взрослое трудоспособное население деревни, в поле видимости не было ни колхозного двора, ни предприятий. Возможно, уезжают в соседние деревни. Степан, конечно, говорил, что даже ближайшие располагаются довольно далеко, но ведь и в больших городах не все работают через дорогу от дома. Мирре до редакции, например, полтора часа общественным транспортом. А многие вообще из пригородов в Москву на работу ездят, тратя полжизни в электричках и метро.

– Заметила странность? – прервал молчание Матвей. – Я нигде не вижу церкви.

Мирра огляделась. Надо признаться, на это она не обратила никакого внимания. Верующей не была, в церковь никогда не ходила, даже яйца на Пасху не красила, хотя приемная мать несколько лет пыталась привлечь ее к этому глупому занятию. Но Матвей был прав: это странно. В деревне, особенно такой отдаленной, должна быть церковь. Пусть небольшая, но должна.

– Степа упоминал, что навьями становятся в том числе те, кто погребен без отпевания, – заметила она. – Может быть, отсутствием церкви и объясняется такое их количество?

– А ты крещеная? – внезапно спросил Матвей.

– Понятия не имею. На моей памяти этого не делали, а крестили ли в бессознательном возрасте, не знаю.

– И я нет, – сказал он, решив, что это значит нет. – И Степа, мы выяснили вчера. Теперь я точно больше уверен, что мы все отсюда. И ты тоже.

Мирра кивнула, непроизвольно сжав кулаки. Она отсюда, совершенно точно отсюда! И скоро, скоро узнает ответы на те вопросы, которыми задавалась всю жизнь, которые болью отзывались в правой ноге, мешали спать, мучили кошмарами. Надо только найти того, кто все расскажет, кто укажет правильное направление.

Нескольких пенсионеров они заметили во дворах и огородах, но подходить и расспрашивать их вот так сразу казалось странным. К счастью, собеседник нашел их сам. Они проходили мимо небольшого магазина, когда оттуда вышла женщина лет пятидесяти. Сначала прошла мимо, лишь с подозрением посмотрела на них, потом остановилась, подумала немного, обернулась.

– Кажется, мы привлекли к себе внимание, – шепнул Матвей.

И в этом не было ничего удивительного. Наоборот, было бы странно, если бы незнакомая парочка, прогуливающаяся по улицам окруженной со всех сторон густым лесом деревни, не вызвала подозрений у местных жителей.

– Добрый день! – вежливо поздоровался Матвей, когда они поравнялись с женщиной.

Та словно липкой паутиной окутала их цепким взглядом, прошлась с ног до головы, и только потом ответила:

– Добрый. А вы кто такие?

– Мы из города, – неопределенно махнул рукой Матвей. – На свадьбу приехали.

– На свадьбу? – женщина переспросила таким тоном, что Мирра как-то сразу поняла: про свадьбу она слышит впервые. И это ей очень не понравилось. – К кому?

Интересный вопрос. Как раз его они хотели бы задать ей, а не наоборот. Матвей первым сообразил, что добиться какой-то информации о свадьбе от этой собеседницы не удастся, а потому шире улыбнулся и спросил:

– А вы меня не узнаете?

Спросил таким тоном, что даже Мирре на миг показалось: он ее узнал. Будто уехал отсюда не несмышленым младенцем, а как минимум школьником. Но это возымело эффект: женщина разом потеплела, строгое лицо разгладилось, распрямились мелкие морщинки лбу, зато паутинной сеточкой побежали от глаз к вискам, а уголки губ несмело тронула легкая улыбка.