Книга Хранящая прах - Властелина Богатова

— Возвращайся в лагерь, — велел ему.

На лице батыра отразилось непонимание.

— Смотри, чтобы оттуда ни одна живая душа не смогла уйти. Возьми с собой еще воинов, в оба смотри за Сугар.

— Я все понял, хан, — кивнул он и отступил, окрикивая воинов.

— Возвращайся с ними, — бросил хан отроку.

Мальчишка затерялся в толпе быстро.

Воздух вдруг накалился, и стало тяжело дышать. Вихсар, оставшись стоять один, сорвал с себя шлем, что давил на виски, запустив пятерню в смоляные волосы, смотря невидящим взглядом в землю. Оберег княжны, висевший на шее хана, внезапно напомнил о себе, до дыры прожег грудь, отпечатываясь на самой душе. Желание немедленно вернуться ослепило его. Вторгнуться в шатер, сорвать с княжны всю одежду и прижать ее к своему обнаженному горячему телу, так страстно желавшему ее, вторгнуться рывком и добиться от нее клятвы, обещания, что не поступит с ним больше так, чтобы навсегда стала его, смять до боли, до слез, до крика, оставляя на ее теле свои следы, заклеймить горячими поцелуями каждый клочок молочной кожи — только его Сугар. А потом… Вихсар окаменел — впервые за всю жизнь он не знал, что ему надо сделать, как поступить. Такое не оставляют в его роду женщинам безнаказанным, и он бы не оставил…

— Что делать будем, Вихсар? — разорвал полотно чувств, что успели скрутить его наглухо, голос Угдэя.

Повернувшись к нему, Вихсар оглядел стоявших в ожидании нукеров. Вперед вышел Айшат, приблизившись почти вплотную.

— Здесь только тебе решать, — сказал он. — Я и наши воины готовы к атаке.

Охватив взглядом то число людей, которое было у него теперь, хан задумался. Бадгар, отделившись с частью, устремился прочь от войска.

— Я не буду гневить Тенгри… и мыть свои руки в крови, — ответил Вихсар, глядя в глаза брата. — Я позволю княжичу выбирать, пусть и должен лишить его жизни, что с такой дерзостью посмел забрать у меня то, что принадлежит мне. Дважды посмел.

И выбор этот даст лишь за то, что княжич Явлича однажды помог понять, насколько Сугар оказалась ценной для него. В ней вся его жизнь. Вихсар одел шлем, отыскал глазами Угдэя, подал ему знак поднимать воинов в седла.

Солнце поднялось уже высоко, сухой ветер обжигал степь жесткими порывами, слезил глаза. Едва выехали за кряж, как открылись просторы с затянутым серыми тучами небосклоном. Напряженно оглядывая пустошь, слушал, как завывает ветер, что качал высокий ковыль и пускал по глади реки Вель беспокойную рябь. Ждать пришлось долго — на окоеме никто не торопился появляться. И когда уже воины за спиной начали недовольно ворчать, вдали показались княжеское войско. Видно, и не спешили, зная, что победа останется за ними, да только коней своих попридержали, увидев число воинов, что встали стеной, держа наготове сабли и стрелы. С приближением кметей поднимался шум, и земля от множества копыт подрагивала. Остановились, не доезжая полсотни шагов. Пестрили, как красные маки, плащи и стяги, глаза напротив потухшие — будто бесцветными стали.

Айшат хмыкнул, любовно провел грубой ладонью по рукояти сабли, оглядывая немногочисленную ватагу, которая совсем недавно была для воинов хана смертельной угрозой, да теперь потеряла свои силы.

Из ряда мужей выдвинулся княжич. Вихсар, переглянувшись с Айшатом, бросил короткий предупреждающий взгляд на Угдэя, тронул с места коня. Пришлось собрать всю волю, чтобы оставаться хладнокровным. Княжич Арьян держался перед тем количеством валганов, что распростерлось перед ним — надо отдать должное — стойко. За его спиной поглядывали сурово и беспокойно старшие дружинники.

— Как видишь, терпение мое безгранично, раз ты и твои воины еще живы. Но все же оно имеет предел, — сказал Вихсар, врезаясь острым взглядом в княжича.

Княжич не спешил с ответом.

— Советую собрать свое войско и отступить. Благодари Сугар, что она вернулась ко мне.

Арьян плотно сжал челюсти, в его темных глазах завихрилась злость.

— Я пришел не только из-за нее. Они… — широким жестом он указал на свое войско, — …хотят твоей смерти хан. И я желаю того же.

Вихсар раздул ноздри, стыло дыхание в груди — этот напыщенный молокосос даже теперь, под копьями, не перестает дерзить.

— Твое желание не может быть исполнено, оно несправедливо, — ответил хан, сохраняя спокойствие. — Эти земли принадлежат не тебе, а тому, кто живет здесь. Ты пришел ко мне с мечом, убил моих людей. Я обязан вознести тебе по заслугам. Впрочем, считай, что мы расчете — девять твоих воинов казнены. Караю я сохранил жизни. И, если ты желаешь забрать его, заплати мне выкуп…

Грудь княжича вздыбилась, с каждым произнесенным словом темнели глаза, но Арьян молчал, бросая короткие одичалые взгляды на валганов.

— …Я дам тебе время подумать до полудня, — продолжил Вихсар, берясь за поводья, разворачивая коня. — Если ты вступишь в бой, я задавлю не только твое войско — я сожгу княжество.

С этими словами он пустил коня обратно, выхватывая взглядом лицо Айшата, которое вдруг стало меняться, и словно через толщу воды ворвался, как упавший на дно булыжник, окрик Угдэя.

— Хан, берегись!

Вихсар успел вскинуть щит, и его тут же пробило пущенное Арьяном копье, ударилось в грудь так, что раскроилось древко надвое, вонзаясь в броню. Тупой, но мощный удар выбил из седла. На мгновение голову залила чернота, оглушая и лишая зрения, и скрутило сухожилия, но следом жизнь вновь хлынула удушливой волной, ударив по слуху режущим свистом стрел.

Вихсар тронул грудь, ощупывая пробитые диски брони — копье хоть и прорубило ее, но не прошло через ребра, поцарапало грудь. Сильный ушиб затруднил дыхание, будто камень в горле застрял, во рту сделалось солоно. Да только разлеживаться не время. Вихсар рванулся, перекатываясь на бок, попытался встать, но разлившаяся по груди свинцовая боль снова пригвоздила к земле.

— Арьян! — сквозь туман лязгнул другой голос, знакомый.

Вихсар выхватил мутным взглядом княжича — из его груди торчали стрелы, и он, завалившись набок, тяжело рухнул с коня. Вопль раздался с обеих сторон, схлестываясь и закручиваясь воедино, волной прокатился по степи, оглушая. Вихсар видел, словно сквозь стоячее болото, как к Арьяну мчался младший княжич, как, соскочив с седла, побежал к брату, спотыкаясь, рухнув перед ним на колени, а в следующий миг его скрыл от глаз взъярившийся табун…

В глазах помутилось, Вихсар с силой сомкнул веки, пытаясь очухаться, злясь, что силы разом оставили его.

— Цел? — опустился рядом Айшат, закрывая собой хмурое небо.

Вихсар, сбросив боль, с натугой поднялся, хватаясь за рукоять сабли, да только пускаться в бой было уже поздно — кметей нукеры давили, как щенят. Земля под ханом дрожала и, казалось, стонала от боли, слышались крики и лязг стали, смешиваясь в один грозовой грохот — бой завязался стремительно, валганы, как волчья стая, дикая, необузданная, рвали в клочья тех, кто посмел ступить на их землю. Остервеневшие воличи с ожесточением бросались прямо на подставленные вперед копья, напарываясь на сабли. Наверное, Вихсар никогда не испытывал такого дикого смятения, видя, как мужи с обреченным отчаянием мстили за своего вождя.