Книга Красные свитки магии - Кассандра Клэр

– Тебе не хуже меня известно, что не все демоны одинаковы. Не все вызывают у прочих существ такую ненависть, отвращение и страх, как твой отец. Но раз уж мы об этом заговорили, позволь не согласиться с тобой. Твое происхождение оказывает влияние на каждого из нас. На протяжении многих веков взаимоотношения между магами и нефилимами оставались весьма напряженными. Нас терпят, потому что наши таланты им полезны. Многие из нас имеют профессиональные связи с Конклавом. Ты – один из самых знаменитых чародеев в мире, и поэтому, нравится тебе это или нет, то, как тебя воспринимают нефилимы, влияет на отношение к остальным магам. Прошу тебя, не делай ничего такого, что сможет поставить под угрозу нашу безопасность и наше нынешнее положение. Мы боролись за него долго и упорно; ты знаешь, что ради него принесены немалые жертвы.

Магнусу хотелось разозлиться. Хотелось сказать Гипатии, чтобы она не лезла в его дела, в его личную жизнь.

Но он понимал, что ее слова – это в буквальном смысле «крик души». В ее тоне он чувствовал напряжение и даже отчаяние. Она боялась.

Чародей откашлялся.

– Я обдумаю твой совет. Гипатия, я вижу, ты очень хорошо информирована. Не можешь ли ты снабдить меня кое-какими сведениями? Ты случайно не знаешь мага по имени Мори Шу?

– Знаю, – ответила чародейка, откинувшись на спинку стула. Судя по всему, собственная вспышка несколько смутила ее. – Разве он не из твоей секты?

– Это не моя секта, – упрямо повторил Магнус.

– Он здесь, во дворце, – сообщила Гипатия. – Я недавно его видела. Мне кажется, вам двоим стоит поболтать, чтобы прояснить всю эту ситуацию с культом.

– Что ж, возможно, и стоит.

– Если тебя интересуют мои советы, – продолжала Гипатия, – я бы на твоем месте прояснила заодно и ситуацию с Сумеречным охотником.

Магнус одарил ее ослепительной улыбкой.

– Непрошеный совет – это вмешательство в частную жизнь, дорогая моя.

– Ну что ж, дело твое. Если попадешься в лапы к нефилимам, сам расхлебывай, – пожала плечами Гипатия. – Только боюсь, хлебать тюремную баланду тебе уже не придется; скорее всего, они тебя просто казнят, да и все.

– Очень приятно было пообщаться с тобой, Гипатия, – заметил Магнус.

Он почувствовал, что нужно выпить, и бродил по переполненному гостями палаццо до тех пор, пока не обнаружил бар. Усевшись у стойки, он заказал коктейль «Тьма и буря», который вполне соответствовал его настроению в данный момент. Тревога Катарины и страх Гипатии несколько поколебали присущий ему оптимизм и надежды на будущее.

Бар располагался у гигантского окна. За рядами бутылок находилась стеклянная стена, и Магнус мог видеть внутренний двор палаццо. Танцы были в самом разгаре. С улицы доносилась негромкая музыка, звук проникал сквозь светящийся зеленый «пузырь», который окружал танцующих. Магнус представил себе, как танцует с Алеком в разных местах в красивейших городах Европы… но этому не суждено было случиться. Из-за некоего необдуманного поступка, совершенного Магнусом в далеком прошлом.

Магнус щелкнул пальцами, и в руке его очутился хрустальный бокал; бокал сам собой наполнился янтарной жидкостью, а бутылка, стоявшая на полке, опустела.

– Привет, – окликнула его Шинь Юнь, подходя к бару с бокалом красного вина.

Магнус протянул к ней руку, зазвенел хрусталь.

– Есть какие-нибудь сдвиги?

– Увы. Я попыталась применить специальные заклинания для обнаружения потайных дверей, но результаты получились невнятными.

– У меня та же проблема, – отозвался Магнус, отпил глоток коктейля и пристально уставился в неподвижное лицо Шинь Юнь. – Я вижу, что ликвидация этого культа для тебя – личное дело, – произнес он уверенным тоном. – Ты много говоришь об охоте на демонов, но не желаешь распространяться о своих отношениях с сектой. Дело не только в том, что эти люди убили тех, кого ты любила. Тебя гложет чувство вины, и оно как-то связано с «Багровой Рукой». Можешь мне рассказать, что произошло?

Оба некоторое время смотрели сквозь стеклянную стену во двор, на танцующих. Так прошла минута.

– Ты умеешь хранить тайны? – спросила Шинь Юнь.

– Это зависит от того, какого рода тайну ты собираешься мне доверить, – ответил Магнус.

– Эту тайну я тебе все-таки доверю. А ты можешь делать с ней все, что тебе вздумается. – Она повернулась к нему лицом. – Я… я тоже была членом этой секты. В «Багровой Руке» преимущественно состоят люди, но, кроме того, они вербуют детей-чародеев. – В голосе Шинь Юнь прозвучало нечто вроде мрачной иронии. – Было время, когда я поклонялась тебе, Великому Отравителю, священному основателю и пророку «Багровой Руки», секты фанатиков Асмодея.

– Асмодея? – хрипло переспросил Магнус. Последняя жалкая надежда на то, что Джонни Грач ошибся насчет имени демона, разбилась вдребезги.

Он вспомнил, как в юности, несколько веков назад, ему страстно хотелось узнать имя отца. Именно тогда он обнаружил, что при помощи крови фейри можно привести в этот мир Верховного Демона.

Магнус не причинил вреда ни одному созданию Нижнего Мира для того, чтобы вызвать к себе отца. Он нашел для этого иной способ. Молодой маг взглянул в лицо своему отцу, он говорил с ним, а потом отвернулся от него, и сердце его обливалось кровью.

– Никто никогда не пытался вызвать Асмодея, по крайней мере, за последние несколько сотен лет, – продолжала Шинь Юнь. – Это какое-то новое веяние. Однако мы о нем постоянно говорили. Каждый осиротевший маг-ребенок был его ребенком, так утверждали лидеры секты. Я думала, что я его дочь. Все, что я делала, я делала ради служения ему.

Маги-дети. Он помнил, каково это, быть магом-ребенком, он помнил собственное одиночество и отчаяние. Любой негодяй мог тогда воспользоваться его безнадежным положением ради собственной выгоды.

Он ощутил приступ леденящего ужаса. Да, за многие годы он не раз слышал это название, «Багровая Рука»; это была кучка дилетантов, так он говорил Тессе, и Тесса соглашалась. А может быть, не только новый лидер представлял собой проблему, может быть, они стали проблемой намного раньше, когда никто еще ничего не понимал? Неужели им столько лет удавалось сохранять в тайне свой истинный облик?

– Ты поклонялась мне? – повторил Магнус, из последних сил стараясь скрыть охватившую его тревогу, отчаяние, боль. – Рад, что ты излечилась от этой чепухи. И долго это продолжалось?

– Несколько десятков лет, – горько ответила она. – Целую человеческую жизнь. Мне случалось… я убивала по их приказу. Я думала, что убивала ради тебя, во имя тебя. – Она помолчала. – Прошу, не рассказывай этому Сумеречному охотнику – Алеку – о том, что я убивала людей, когда состояла в секте. Если это необходимо, можешь рассказать, что я была поклонницей Асмодея.

– Не нужно, – прошептал Магнус. Но он не мог бы сказать, ради кого это делает: ради Шинь Юнь или ради себя самого. Шинь Юнь сказала, что считала себя дочерью Асмодея. Он мог представить, в какой ужас придет она, если узнает, что Магнус на самом деле сын Асмодея. Он подумал о Гипатии, вспомнил ее совет: ему ни в коем случае нельзя раскрывать Алеку тайну своего рождения. «Представь, в какое положение ты поставишь его. Тебе прекрасно известно, что нефилимы способны на жестокость не только по отношению к существам из Нижнего Мира, но и к своим собратьям».