Книга Пациент особой клиники - Себастьян Фитцек

– Вот это голова! Как у мистера Супербрейна! – прервала его Беззубая и, сложив губы бантиком, уважительно присвистнула.

– Нет, нет, я бы так не сказал, – пролепетал Беркхофф, одновременно мысленно спрашивая себя, почему при представлении математик явно вызвал к себе гораздо больший интерес, чем какой-то безумец, резавший себя на ломтики, как колбасу.

Словно прочитав его мысли, Возняк пояснил:

– Мы только позавчера все вместе посмотрели фильм «Умница Уилл Хантинг», и, по всей видимости, группа оказалась очень впечатленной историей уборщика мусора, оказавшегося математическим вундеркиндом.

«Вот это да!» – подумал Тилль, который, естественно, тоже смотрел такую классику с Мэттом Деймоном и Робином Уильямсом в главных ролях.

– Ну что вы! Мои навыки не так впечатляющи, – попытался успокоить возраставшее любопытство окружающих Беркхофф.

Однако Армин не дал ему это сделать.

– Эй, ты единственный из присутствующих здесь обитателей клиники, кто учился. А для нас, психов, такой тип уже сам по себе подпадает под категорию «гений», – заявил он. – Как насчет теста?

Услышав такое, Тилль снова повернулся к Вольфу, но никакой дьявольской подоплеки в глазах Армина не увидел. Этот черт, скорее всего, был хорошим актером, способным обвести вокруг пальца даже Возняка.

– Пожалуйста, господин доктор, – между тем продолжил Армин. – Вы ведь сами говорили о том, насколько важно добиться социального взаимодействия внутри группы. Позвольте, я задам нашему математику маленькую головоломку. С его уровнем интеллекта решить ее будет несложно.

– Слушайте, слушайте задачку! – воскликнул Бесштанный.

Остальные же пациенты в группе восторженно загудели. Одни из них принялись тупо раскачиваться, а другие скалиться беззубыми улыбками. В этот момент Тилль всерьез задумался над тем, какой способ избежать подобной экзекуции ему лучше выбрать – притворно упасть в обморок или с криком броситься прочь. Последнее явно было предпочтительнее, поскольку такое поведение вряд ли вызвало бы большое удивление у местных обитателей.

– Ну хорошо, – сдался Возняк. – Должен признать, что я и сам с нетерпением жду результата.

Армин не стал дожидаться повторного разрешения и лицемерно проговорил:

– Патрик, я ведь могу обращаться к тебе на «ты»? Могу? Хорошо! Итак, тебе необходимо преодолеть расстояние в сто километров. В один конец на своем новеньком автомобиле ты мчишься со скоростью ровно сто километров в час, но на обратном пути ты не спешишь и едешь в два раза медленнее, то есть со скоростью пятьдесят километров в час. Какова по возвращении будет твоя средняя скорость?

– Сто километров в час туда, пятьдесят назад? – повторил Безрукий.

– Это просто, как два пальца об асфальт, – прошепелявила Беззубая. – Сто плюс пятьдесят и делим на два. Получаем семьдесят пять.

– Бумс, – сымитировал Армин зуммер из известного телешоу, означавший ошибку.

Тем самым он, сам того не желая, помог Тиллю, первая мысль у которого была дать точно такой же ответ. Теперь же он с облегчением улыбнулся. В запарке Беркхофф чуть было не забыл, что читал об этой загадке в Интернете. Теперь Тилль четко вспомнил ответ.

– Средняя скорость составляет примерно шестьдесят шесть целых и шесть десятых километров в час, – заявил он с видом, что сразу так и подумал.

Все пациенты в холле с криком вскочили со своих мест, а мнимый Патрик Винтер пояснил:

– Так как маршрут не изменился, мне нужно для обратного пути в два раза больше времени, а это влияет на среднюю скорость.

Армин позади него принялся громко хлопать в ладоши и продолжал изображать бурный восторг до тех пор, пока Возняк не призвал его к порядку. Затем доктор предложил представиться следующему пациенту.

После того как Беззубая рассказала, что ее зовут Дороте-ей и раньше она работала в аптеке, Тилль уже ее не слушал. Беркхофф просто радовался возможности выйти сухим из воды и благодарил судьбу за то, что ему задали единственную математическую головоломку, ответ на которую он знал.

В ожидании того момента, когда его сердцебиение вновь придет в норму, Тилль настолько ушел в себя, что даже не заметил, как Возняк опять с ним заговорил.

– Или нет, господин Винтер? – услышал он конец обращенной к нему фразы.

– Э-э-э, простите, что вы сказали?

– Я сказал, что это просто здорово, что фрау Шпрингер играет на фортепиано так же хорошо, как вы.

«Как я?» – мысленно изумился Тилль.

Однако виду он не подал и только произнес:

– Да, да, это замечательно.

– Вы ведь левша, не так ли?

– Верно, – подтвердил Беркхофф, совершенно не догадываясь, куда клонит врач.

– Отлично! Тогда вы сможете использовать вашу здоровую руку и завтра утром на занятиях по музыкальной терапии сыграть вдвоем, – ободряюще улыбнулся ему Возняк.

– Э-э-э… Не знаю… Боюсь, что из-за болезни для этого я еще не гожусь.

– Не скромничайте, господин Винтер. В вашем деле значится, что еще подростком вы завоевали награду «молодых симфонистов» за исполнение Сонаты си минор Франца Листа. Поэтому с «Аппассионатой», я думаю, у вас проблем не будет. Тем более что подыгрывать вам будет фрау Шпрингер.

Тиллю стало нехорошо. Он посмотрел на мерцавший в камине огонь, и его непроизвольно бросило в жар.

– Само собой, – выдавил из себя Беркхофф, хотя не знал даже, на какие клавиши надо нажимать, чтобы хотя бы одной рукой наиграть известную детскую песенку «Веселые утята».

«Завтра утром?» – мысленно ужаснулся он.

Перед Тиллем явно возникло противоречие: с одной стороны, Беркхофф не знал, как ему продержаться в клинике так долго из-за Армина, буквально дышавшего ему в спину, а с другой стороны, испытывал острый дефицит времени, которого явно не хватало, чтобы добраться до Трамница.

Тилль судорожно подыскивал нужные слова и придумывал отговорки, как увильнуть от занятий по музыкальной терапии, и тут появился Симон. От предчувствия, что впервые за день его ожидают хорошие вести, сердце у Беркхоффа учащенно забилось.

– Извините за беспокойство, доктор Возняк, – сказал санитар и передал врачу записку.

Когда Симон снова удалился, Возняк решил использовать информацию, содержавшуюся в записке, в интересах сплочения всей группы.

– У меня хорошая новость для всех библиофилов среди нас, – заявил он. – Профессор фрау Зенгер разрешила сегодня после обеда воспользоваться библиотечным автобусом. Кому это интересно, сообщаю, что доступ к нему на парковке будет открыт с семнадцати часов.

«Только с семнадцати часов? Черт побери! Почему так поздно?» – пронеслось в голове у Тилля.

Беркхофф с досадой подумал: «А смогу ли я вообще из-за возникновения возможных побочных эффектов после первого сеанса химиотерапии заняться поисками мобильника в автобусе?»