Книга Академия Метаморфоз. Ученица ворона - Лена Обухова

Кроу снова побарабанил пальцами по столу, размышляя над чем-то.

— Какая связь может быть между этим парнишкой и мной? Что общего? Почему он видел Элизабет, почему я вижу вас?

— Вы оба учились на змеином факультете, — неуверенно предположила Стефани. — Значит, он тоже имел склонность к зельям.

— Факультет — да, — согласился Кроу. — Но он мог хотеть стать врачевателем или вообще просто идти по стопам кого-то из родителей. Может быть, у нас с ним был какой-то сходный магический или жизненный опыт… Он был аутсайдером, а у меня тоже социальных связей не так много.

— А еще он был влюблен в Элизабет, — невинно напомнила Стефани. — Предположительно.

Кроу наградил ее хмурым взглядом.

— Надеюсь, вы не считаете, что я влюблен в вас, мисс Грей? — едко поинтересовался он.

Стефани заметно сникла и как будто даже испугалась.

— Нет, конечно, нет, — поспешила заверить она. — Но вы неравнодушны. Не в смысле… а в смысле… — она изобразила руками какую-то непонятную фигуру, а потом бессильно уронила их на стол. — Вы не бросили меня в том лабиринте на съедение голодным монстрам, — выпалила она. — Вы помогаете… помогали мне с вступлением в Орден. Вам не все равно. Вот что я хотела сказать.

— Предположим, — осторожно согласился Кроу. — Да это и не так важно. Нам ведь важно узнать, что случилось с вами и с остальными. А у нас по-прежнему ни одной зацепки, кроме таинственного шепота.

Неожиданный шорох за спиной заставил его вскочить с места. Рука мгновенно поднялась, готовая сотворить как минимум щит, камень в перстне вспыхнул. Кроу уже был готов проклясть нежданного гостя, когда Стефани одернула его:

— Успокойтесь, это моя мама!

Из-за стеллажа с книгами действительно появилась миссис Грей. Увидев боевую стойку Кроу и полыхающий зеленым камень в перстне, она вскинула руки вверх и испуганно ойкнула.

— Черт побери, откуда вы тут взялись? — огрызнулся Кроу, выдыхая и опуская руку. — Как вы вообще сюда попали? И что здесь делаете?

— Я искала вас, и меня привел сюда… кажется, это был призрак, — призналась миссис Грей, пытливо разглядывая пустой стул напротив Кроу. — Ректор разрешила мне остаться здесь, пока… — она не договорила и перевела взгляд на самого Кроу. — Я хотела убедиться… Вы ведь действительно видите ее, да?

— Как я уже говорил ранее, — все тем же неприветливым тоном отозвался Кроу, снова садясь на свое место, — я не склонен шутить такими вещами.

— Да, конечно, — миссис Грей осторожно присела на свободный стул. Не на тот, с которым минуту назад разговаривал неприветливый маг. — Вы ведь профессор Кроу, тот самый?

— Тот самый? — переспросил он, подозрительно сощурившись.

— Стефани писала о вас.

— Неужели? — Кроу скользнул взглядом по смутившейся призрачной студентке. — Интересно, что именно?

— Ну, я вас по ее письма совсем другим себе представляла, — улыбнулась миссис Грей. — Думала, вы моложе и… — она запнулась, смутившись, но все же закончила с виноватым видом: — Привлекательнее, что ли. Знаете, девочкам свойственно во время учебы восхищаться мужчинами-преподавателями почти до влюбленности.

— Мама, пожалуйста, не надо, — пробормотала Стефани, хотя понимала, что мать ее не услышит.

— Честно говоря, мне как-то не приходилось с таким сталкиваться, — фыркнул Кроу. — Как вы верно заметили, я совершенно непривлекателен для женщин.

— Я этого не говорила, — возразила миссис Грей. — Просто представляла вас более классическим красавчиком. Но на самом деле Стефани ничего такого о вас никогда и не писала. Да, она восхищается вами, но теперь я понимаю, что дело в другом.

— И в чем же? — зачем-то уточнил Кроу, хотя видел, что Стефани в отчаянии закрыло лицо руками.

— Знаете, ее отец оставил нас, когда ей было тринадцать. Как раз тогда проявилась ее магия, а он и так устал от семейной жизни. Мне кажется, Стеф решила, что все из-за нее. Говорят, одни дети разведенных родителей винят во всем их и злятся, а другие винят себя и очень стараются быть хорошими. Вот Стеф оказалась из вторых. Она очень тосковала по отцу и винила в нашем расставании себя. А как мне было объяснить девочке ее возраста, что папа просто нашел себе женщину помоложе, и при этом не убить в ней веру в любовь и брак? Думаю, ей до сих пор его не хватает, а вы стали для нее своеобразной «фигурой отца».

— Мама! — безнадежно воскликнула Стефани. — Попросите ее замолчать!

— Почему же, мне очень интересно, — возразил Кроу с печальной усмешкой.

— Она здесь сейчас, да? — со странным выражением спросила миссис Грей. — Что она говорит? Что делает?

— Ничего особенного, — теперь пришла очередь Кроу смутиться. — Просила вас замолчать и не рассказывать про ее письма и отношение ко мне, а теперь она, кажется… кажется, плачет, — последнее слово он произнес едва слышно, внимательно разглядывая ручку, которую вертел в пальцах все это время.

— Ну, зачем вы?! — возмутилась Стефани сквозь непонятно откуда взявшиеся слезы. — Не могли промолчать?

— Ей больно? — испуганно спросила миссис Грей, и глаза ее тоже подозрительно заблестели. — Или страшно?

— Думаю, ей просто грустно, — Кроу вздохнул. — Сделайте одолжение, перестаньте реветь! Обе! — раздраженно потребовал он. — Мне только истеричных барышень тут не хватало!

— У вас есть дети, профессор Кроу? — шмыгнув носом, спросила миссис Грей.

— Боже упаси! — проворчал тот в ответ. — Мне по горло хватает мороки со студентами!

— Тогда вам не понять…

— Да куда уж мне, — Кроу протянул ей носовой платок, стараясь не смотреть ни на мать, ни на дочь.

— Я бы хотела иметь возможность просто обнять ее еще раз, — прошептала миссис Грей.

«Я тоже», — чуть было не брякнул Кроу, но вовремя прикусил язык.

11

Кроу устало опустился в кресло у камина. Последние пару часов он провел в утомительной роли посредника между миром живых в лице миссис Грей и миром призрачных существ в лице ее дочери Стефани. После ему пришлось отвести живую Грей обратно в комнату, где ее временно поселила ректор Милдред. И вот наконец он снова остался один. Благословенная тишина, всегда царившая в его комнатах, сейчас была как никогда кстати.

Кроу не знал точно, почему чувствует себя таким разбитым. Не такой уж тяжелый и длинный был день. В его жизни бывало множество дней гораздо хуже, когда он так смертельно не уставал.

— Должно быть, старею, — пробормотал он едва слышно.

Потому что признаваться себе в том, что его измотали сами события, он не хотел. Все это время, с того момента, как он понял, что Стефани — призрак, он старался не думать об этом. Это было не так уж и сложно, пока та мельтешила перед его глазами и выглядела вполне живой. Только редкие оговорки и короткие мгновения, когда становилась заметна ее прозрачность, напоминали о случившемся. А потом случился длиннющий диалог с ее матерью. С ее убитой горем матерью. И осознание случившейся трагедии накатило на Кроу с неожиданной силой.