Книга Нож сновидений - Роберт Джордан

Суан и не старалась сдерживать ее бег, а, наоборот, то и дело била лошадь пятками по бокам и подстегивала поводьями по шее – она видела, что так другие подгоняют коней. Плащ развевался у нее за спиной. Необходимо добраться до сестер раньше, чем кто-то успеет совершить нечто непоправимое. Слишком о многих возможностях приходило задумываться. Кобыла галопом неслась мимо маленьких рощиц и крошечных деревушек, мимо разбросанных вокруг ферм с пастбищами и полями, обнесенными оградами из камней. Поселян, забившихся под заваленные снегом шиферные крыши, спрятавшихся за каменными и кирпичными стенами, этот яростный ветер не встревожил; все дома стояли темные и тихие. Даже проклятые коровы с овцами спят сладким сном в своих загонах. Фермеры всегда держат коров и овец. А еще свиней.

Подскакивая на жесткой коже седла, Суан старалась наклоняться вперед, к лошадиной шее. Так надо делать – она это видела. Почти сразу же левая нога выскользнула из стремени, и она почти сползла на бок, с превеликим трудом взгромоздившись обратно в седло и едва сумев вернуть ногу на место. Оставалось одно – сидеть прямо, словно аршин проглотив, одной рукой мертвой хваткой вцепившись в переднюю луку, а другой – еще крепче сжимая поводья. Хлопающий за спиной плащ неудобно стеснял горло, и ее подбрасывало вверх и вниз так сильно, что у нее клацали зубы, стоило только не вовремя открыть рот, но Суан терпела и еще пуще подгоняла кобылу. Ах, Свет, да к восходу солнца она вся в сплошной синяк превратится, ведь этак-то при тряском галопе лошади ей всю ночь на седло хлопаться придется. Хорошо хоть, стиснутые челюсти не дают зевать во весь рот.

Наконец из темноты, за редкой полосой деревьев, показались коновязи и ряды фургонов, окружавшие лагерь Айз Седай, и с облегченным вздохом Суан изо всех сил натянула поводья. Раз уж лошадь так несется, то чтобы остановить ее, наверняка нужно постараться. Ночная Лилия и остановилась, да столь внезапно, что Суан перелетела бы через голову лошади, не встань та сразу же и на дыбы. Вытаращив глаза, Суан крепко ухватилась за лошадиную шею, пока кобыла наконец уверенно не утвердилась на всех четырех копытах. И потом еще с минуту не отпускала бедное животное.

Ночная Лилия, как вдруг сообразила Суан, тяжело дышала. Даже, вообще-то говоря, задыхалась. Однако Суан никакого сочувствия не испытывала. Это глупое животное, как и все лошади, пыталось ее убить! Какое-то время Суан приходила в себя, потом одернула плащ, подобрала поводья и степенным шагом поехала мимо повозок и длинных коновязей. Вдоль них двигались в сумраке темные человеческие фигуры – несомненно, конюхи и кузнецы-ковали успокаивали встревоженных лошадей. Кобыла теперь казалась более послушной. Действительно, все получилось не так уж и плохо.

Въехав в сам лагерь, Суан, помешкав немного, все же обняла саидар. Странно считать опасным местом лагерь, полный Айз Седай, но ведь двух сестер убили именно здесь. Принимая во внимание обстоятельства их гибели, представлялось невероятным, что если следующая жертва – Суан, то обладание Силой убережет ее, но саидар, по крайней мере, создавал иллюзию безопасности. До тех пор, пока она помнит, что это всего-навсего иллюзия. Подумав, Суан свила потоки Духа в плетение, скрывшее ее способность направлять и само свечение окружавшей ее Силы. В конце концов, нет никакой нужды привлекать к себе внимание.

Даже в такой час, когда луна низко скатилась к западу, на дощатых дорожках-тротуарах встречались люди – служанки и работники торопились по своим поздним делам. Или, пожалуй, лучше уже сказать – по ранним. Большинство палаток, чуть ли не всех возможных размеров и форм, оставалось темными, но внутри немногих, из тех, что попросторнее, виднелся свет – там горели лампы или свечи. Что и неудивительно, в сложившихся-то обстоятельствах. Вокруг всех освещенных изнутри палаток или возле входа в них стояли люди. Это были Стражи. Кто еще способен стоять так неподвижно, что казалось, растворялся в ночной мгле, да еще в такую пронизывающе-холодную ночь? Преисполненная наполняющей ее Силой, Суан могла различить их в сумраке – благодаря своим плащам Стражи словно исчезали среди теней. Не приходится удивляться их бдительности: ведь у убитых сестер были Стражи, связанные с ними узами, и после гибели Айз Седай что довелось испытать Стражам… Она подозревала, что не одна сестра готова рвать на себе волосы, а лучше – на ком-то другом. Стражи заметили Суан: они поворачивали головы, провожая взглядами проезжающую мимо женщину, – она медленно двигалась вдоль мерзлых выбоин, высматривая нужную ей палатку.

Разумеется, необходимо оповестить Совет, но кое-кого нужно поставить в известность прежде Совета. По разумению Суан, они с куда большей вероятностью способны совершить нечто… опрометчивое. И, вполне возможно, катастрофическое по последствиям. Их удерживали обеты, но эти клятвы были даны под давлением, женщине, которую они теперь считают погибшей. А что касается Совета, большинства Совета, то его члены все равно не уступали своих позиций, заявляя о своих правах на высший пост. Из них никто не станет прыгать, пока не будет абсолютно точно уверен, где предстоит приземлиться.

Палатка Шириам была слишком мала для того, что предполагала найти Суан, да вдобавок, как отметила женщина, проезжая мимо, она оказалась погружена в темноту. Впрочем, Суан была почти уверена, что Шириам сейчас совсем не до сна. Шатер Морврин, где вполне могли без труда заночевать и четыре женщины, вполне мог бы подойти, но вряд ли им нашлось достаточно места среди множества книг, которые Коричневая сестра умудрилась приобрести в походе, и в ней тоже было темно. Однако третья попытка принесла Суан улов, и она натянула поводья, останавливая Ночную Лилию неподалеку от своей цели.

У Мирелле в лагере было два островерхих шатра: один она занимала сама, а другой предназначался для трех ее Стражей – трех, кого она осмелилась признать. И в ее шатре ярко горел свет, на залатанной парусине стенок двигались тени женщин. На дорожке перед палаткой стояли трое непохожих друг на друга мужчин – недвижные позы выдавали в них Стражей, – но какое-то мгновение Суан едва ли их замечала. О чем именно идет разговор внутри? Уверенная, что тратит время зря и старается напрасно, Суан все же сплела пряди Воздуха, присовокупив толику Огня; ее плетение коснулось палатки и наткнулось на барьер, защищающий от подслушивания. Инвертированный, разумеется, и для Суан невидимый. Она предприняла свою попытку наудачу, вдруг бы те оказались беспечны. Хотя вероятность этого весьма мала, если знать, какие секреты они скрывают. Тени на парусине замерли. Значит, находящиеся внутри женщины поняли, что их попытались подслушать. Суан проехала несколько оставшихся шагов, продолжая гадать, о чем же шла речь в палатке.

Когда Суан спешилась – ну по крайней мере, сумела превратить свое полупадение в нечто вроде прыжка, – один из Стражей, шириамовский Аринвар, тощий кайриэнец, чуть выше самой Суан ростом, шагнул вперед с легким поклоном и хотел взять уздечку, но Суан взмахом руки отослала его. Отпустив саидар, она привязала кобылу к одному из деревянных столбиков, торчавших вдоль дорожки, причем таким узлом, который удержал бы внушительных размеров лодку при сильном ветре и мощном течении. Нет, те небрежно наброшенные петли, какими пользуются другие, тут не подойдут, этакое легкомыслие не в ее духе. Может, ездить верхом она и не любит, но когда привязывает кобылу, то хочет быть уверена, что найдет ее на том же месте, где оставляла. Аринвар заметил, как Суан доканчивает вязать последние петли и затягивает узел, и брови у него изумленно поползли вверх, но ведь не ему же придется платить за проклятую скотину, если той вздумается сорваться с привязи и потеряться.