Книга Уйти и не вернуться - Чингиз Абдуллаев

Зато отсюда было почти сорок километров до границы сПакистаном и еще столько же до Читрала, пакистанского небольшого городка, гденаходился резидент ЦРУ и представители пакистанской военной разведки Именно дляних и планировали весь своеобразный спектакль группы Асанова.

Войти в городок, где живет всего несколько тысяч человек,незамеченными, невозможно. Именно поэтому Падерина и Чон Дин постаралисьпопасть в Зебак после утреннего намаза, когда жители уже начали выгонять коз нагорные поляны. Городок постепенно оживал — люди спешили строить, торговать,мастерить. Дымились домашние тендиры — своеобразные мини-пекарни, где готовилсяхлеб на всю семью. Некоторые мужчины спешили на небольшие поля, расположенные уподножья гор.

В этом горном городке не было своего большого базара, такхарактерного для восточных городов. Вместо него функционировала одна небольшаяулица, где были расположены лавки нескольких местных торговцев и приезжающихсюда из других областей купцов.

Если бы не отряды Нуруллы и Алимурата, время от времениустраивающих кровавые разборки, если бы не боевики Абу-Кадыра, жители городкажили бы своей размеренной жизнью, какой жили их предки за тысячу лет доОписываемых нами событий. Но война властно вмешалась в тихую мирную жизньЗебака. На улицах города стали появляться пьяные люди, что было дико длягорцев, не знавших до того таких порогов. Кое-где раздавались выстрелы,слышались крики загулявших боевиков. Война разрушила весь традиционный укладжизни, внесла сумятицу в умы горожан, породила ранее неведомые пороки и беды.

Двое вошедших в городок людей сразу обратили на себявнимание. У одного из домов они остановились около одиноко сидевшего старика. Втяжелых, горных условиях, когда все члены семьи обязаны трудиться, дабы выжить,созерцателем и наблюдателем может быть только абсолютно немощный старик. Именнотакой и сидел перед ними.

— Ассалам аллейкум, — поздоровался на фарси Чон Дин, — дапошлет Аллах удачу этому дому.

— Валлейкума салам, — отозвался старик, — кого ты ищешь,незнакомец, могу ли я тебе чем-нибудь помочь?

— Мы пришли издалека, — начал Чон Дин, — наш путь был долгими трудным. Мы ищем здесь лавку Али-Рахмана, да будет благословенно имя его иимя его отца.

— Это недалеко, — показал старик, — совсем рядом. Пройдитевперед три дома и сверните направо. А потом-все время прямо. Наши лавкирасположены там.

— Спасибо тебе, добрый человек.

— Но Али-Рахмана, кажется, нет, — вдруг добавил старик, — яуже два дня не вижу его.

— Мы посмотрим, — улыбнулся Чон Дин, взглянув на Падерину.Та согласно кивнула головой.

Они прошли по дороге, указанной стариком, выпили воды уколодца и направились дальше. У некоторых домов стояли телеги без лошадей.Очевидно всех лошадей успели мобилизовать для прохождения горных троп илибандиты, или правительственные войска. Хотя жители города давно не различаликто есть кто, не пытаясь, разобраться в хитроумных сплетениях кабульскойофициальной политики.

Ближе к дому Али-Рахмана телеги встречались все реже, иботорговцы, как народ предприимчивый, предпочитали прятать своих лошадей исоответственно телеги от назойливых посетителей и незваных гостей. Торговаяулица Зебака была вместилищем двадцати-тридцати лавок и пекарен, и если раньшездесь еще можно было услышать голоса или громкие споры, то теперь, вот уже нескольколет, на улице стояла непривычная тишина, нарушаемая лишь изредка случайнымипокупателями.

Лавка Али-Рахмана была ближе к концу улицы, там, гденачинался обрыв и весело журчала небольшая реч ка, Чон Дину сразу непонравилась подозрительная тишина у этого дома, хотя сама лавка была открыта.Он сделал знак Падериной остановиться и тихо попросил:

— Я пойду первым. Если понадобится, вы войдете позже. Навойне все решают секунды. Правильная тактика — верный залог успеха.

Подполковник Падерина согласно кивнула головой. Онапонимала, что войти для первого контакта должен мужчина. Это было правильно поместным нормам и верно с точки зрения психологии афганских моджахедов, если бывдруг они оказались в этой лавке.

Чон Дин, наклонившись, вошел в лавку Али-Рахмана. Заприлавком стоял молодой парень лет двадцати в обычном для этих мест наряде —широких штанах, рубахе навыпуск, тяжелой безрукавке из козьей шкуры.

— День добрый, — поздоровался Чон Дин, — мне нуженАли-Рахман.

— Добрый день, — отозвался парень, — но его нет. Он уехал вКабул.

— Прости меня за мою назойливость, — на Востоке принятывитиеватые выражения и многословные формулировки, — но ты не мог бы мнесообщить, когда это произошло?

— Два месяца назад. — сообщил парень, — он вернется черезеще один месяц.

«Почему он врет? — подумал Чон Дин, — ведь им передали этотадрес несколько дней назад. Неужели у них не было никаких контактов с этимсвязным? Непонятно. Нужно проверить», — решил он и спросил:

— Прости меня еще раз, но скажи, ты не ждешь никакихизвестий из славного города Дели?

Парень замер, покраснел, посмотрел по сторонам.

— Войди, — показал он на другую дверь, пропуская в соседнююкомнату гостя первым.

— Как ты сказал? — спросил, заикаясь, парень.

— Не ждешь ли ты каких-нибудь вестей из Дели? — повторил ЧонДин и вдруг почувствовал, что за спиной у него кто-то стоит. Он резко обернулсяи увидел направленное на него дуло винтовки.

VIII

Воспоминания. Старший лейтенант Вячеслав Черкасов

Из всех офицеров, прошедших войну вместе с Акбаром Асановым,это был самый дерзкий, самый отчаянный и самый смелый. Скорее, дажебезрассудный, если такой термин может быть применим к офицеру военной разведки.Казалось, он был заговоренный. Смерть избегала его, словно опасаясь отчаянногонапора этого человека, его колоссальной внутренней энергии. Пули дваждыпробивали ему куртку, даже не задев ее обладателя. Вместе с десантниками онбывал в самых трудных местах, лазил в горы, ходил один в кишлаки. Его информациявсегда была точной и своевременной, словно он опрашивал руководителеймоджахедов, перед тем как принести сведения.

В Афганистан он попал летом восемьдесят шестого. К томувремени стало ясно, что предстоит затяжная война. Несмотря на все усилия, в предыдущиегоды перелома в войне добиться так и не удалось. Племена, кочевавшие на юге повсей афгано-пакистанской границе, по-прежнему отказывались признавать безбожнуювласть, столь строго ограничивающую их традиционное перемещение. В горахустанавливались свои законы, с запада шли отряды наиболее непримиримыхфанатиков, получавших оружие и деньги из соседнего Ирана. Практически всесоседи Афганистана оказались втянутыми в эту войну. Исламский Иран с самогоначала широко практиковал помощь религиозным отрядам, выступающим под знаменамиисламской революции. Несмотря на изнурительную войну с Ираком, иранскоеправительство находило возможность для помощи своим братьям-единоверцам всоседней стране. Правда, делать э, то приходилось достаточно осторожно, дабы неразозлить своего могучего северного соседа.