Книга Повелитель пустыни - Налини Сингх

— Я не вернусь. — Если она увидит его с другой женщиной, то умрет от тоски.

Не обращая внимания на протест, Тарик шагнул к ней, чтобы поймать в ловушку у стены. Джасмин попыталась оттолкнуть его.

— Я не стану тебя делить. — Ей было нелегко казаться сильной.

— Потому что ты меня любишь, и ты меня выбрала.

Она кивнула и проиграла битву с таким врагом, как слезы. Когда он так близко, ей нужно только одно: ухватиться за него и в его объятиях забыть о муках. А последние его слова были сказаны с такой силой, как если бы он верил в ее любовь.

— Мина, ты должна лететь со мной. Я не могу без тебя жить, моя Джасмин. Я жажду тебя, как пустыня жаждет дождя. — Взяв в ладони ее лицо, Тарик осторожно стер большими пальцами слезы с ее щек. — Я выбираю тебя, Джасмин. Ты моя жена. Такая связь не разрывается. — Он говорил с таким жаром, что ее тело забилось в ответ. — Я люблю тебя. Я обожаю тебя.

— Но ты взял... — Джасмин была не в силах закончить фразу.

— Никогда в жизни я этого не сделаю, — проговорил Тарик. — Я был страшно сердит на тебя в тот день. Я поверил, что ты снова растоптала мое сердце. У меня оставалось только одно оружие, и я пустил его в ход. К тому же я не думал, что ты ко мне неравнодушна настолько, что придешь в отчаяние. Мина, я очень виноват.

— Ты не собирался брать вторую жену? — Ей удалось произнести этот вопрос, хотя комок в горле ожесточенно сопротивлялся.

— Никогда. Ты единственная. Всегда будешь единственной. Сердцем и душой я это знал с той минуты, когда мы встретились. Вот поэтому я так остро переживал предательство. Я никогда больше ни на ком не женюсь.

— Никогда? — прошептала Джасмин.

Она начинала понимать, верить. Ее муж набросился на нее в тот день, как раненый зверь, раненный ее кажущейся изменой, к тому же после того, как они только что пришли к согласию. Истинное тепло в его взгляде залечивало ее рваные раны. Бессознательно она положила руки на его талию.

— Четыре года я ждал, пока ты станешь взрослой. Я хранил верность нашей любви. И ты думаешь, я мог лечь в постель с другой женщиной, тем более впустить кого-то еще в свое сердце?

Блеск его глаз подтверждал силу его признаний.

Джасмин, ошеломленная, не знала, что говорить. Она не догадывалась о глубине его преданности. Ей казалось, что ее сердце и плачет, и смеется одновременно.

— Мина, прости своего глупого мужа. Когда речь идет о тебе, он не всегда способен мыслить здраво.

Может быть, он и раскаялся, но он не ведает, что значит быть униженной. Джасмин надо было закрепить победу.

— Только если он простит меня за неправильный выбор, сделанный четыре года назад.

— Мина, я простил тебя в первую же минуту, когда ты ступила на мою землю. — Тарик усмехнулся ухмылкой хищника. — Мне нужно было время, чтобы удовлетворить свою гордость.

— Теперь она удовлетворена? Ты будешь еще сомневаться во мне?

— Мне было необходимо знать одно: готова ли ты сражаться за меня в случае, если опять окажешься перед выбором?

Сказано очень просто, но Джасмин не смогла понять.

— Речи о выборе нет. Ты — первый.

— Теперь я это знаю, Мина. — Тарик наклонил голову, отдаваясь ее легкой ласке.

Но ей нужно было внести ясность еще в один вопрос.

— По-твоему... любить меня — это слабость?

Паузы не было.

— Любовь к тебе — моя самая главная сила. Террористы будто сделали меня слепым, и я не видел этой правды. — Он провел ладонями по ее телу и прижал к себе. — Ты возвращаешься со мной?

Джасмин от души рассмеялась. Тарик притворяется, что оставляет ей выбор, тогда как им обоим известно, что он не вернется в Зюльхейль без нее.

— Ты обещаешь быть добрым и сговорчивым мужем и выполнять мои приказы?

Тарик насупил брови.

— Ты пользуешься своим преимуществом. — Он задумчиво взглянул на узкую кровать в углу. — Если эта коечка выдержит нас обоих, то я разрешаю тебе воспользоваться твоими преимуществами.

Джасмин сглотнула. Один из страхов остался в стороне. Страсть в голосе ее мужа не оставляла места для сомнений.

— Ты веришь, что я тебя предала?

Тарик прижался лбом к ее лбу, и его крупный торс занял привычное, как бы защищающее, положение. Вибрирующий жар мужского тела проник внутрь ее костей, и ей захотелось немедленно растаять. Но еще оставались вопросы, ожидающие ответов.

— Гнев и злость ослепили меня, а когда слепота ушла, я увидел правду. Объяснения Джамара мне уже не были нужны. Мое сердце знало, что ты ни за что не поступила бы так со мной. — Он ласково сжал пальцами ее щеку. — Я так боялся тебя потерять, что был близок к безумию. Я уже возвращался, чтобы просить у тебя прощения, когда узнал, что ты сбежала.

— Я не хотела, — призналась Джасмин.

— Обещай, что больше никогда не оставишь меня. Обещай, — рычал Тарик, уже отнюдь не ласковый утешитель, а хищник, укрощающий самку. — Бейся со мной, сердись, но не оставляй меня.

— Я обещаю. Но ты должен говорить со мной. Обещай мне это.

Тарик улыбнулся.

— Обещаю, моя Джасмин, я буду с тобой говорить. Я себя не могу изменить. Я собственник, и тебе придется свыкнуться с тем, что у тебя такой муж.

— Мне кажется, я готова простить тебе все на свете. — Беззащитность перед Тариком уже не пугала Джасмин, потому что она видела: Тарик любит ее всеми силами, сокрытыми в сердце воина. — Я сожалею только о том, что мы с тобой упустили целых четыре года.

Тарик засмеялся.

— Нет, Мина, эти годы не прошли даром. Я решил тогда, что буду ждать пять лет, пока ты не станешь взрослой. Согласись, я был терпелив?

Джасмин улыбнулась и привычным движением погладила Тарика по щеке. Он уткнулся лицом в ее ладонь, и его грубая щетина дразняще уколола ее.

— А через пять лет?

— Ты приняла бы решение побывать в пустыне. И тебе пришлось бы назвать мужем человека, который давно знал, что ты предназначена ему.

Джасмин не удержалась от иронии:

— Значит, я могла бы подождать пять лет и избавить себя от всех неприятностей?

— Может быть, пять лет я бы и не выдержал. Терпение бы истощилось. — И он добавил тоном, не терпящим возражений: — Мина, ты родилась, чтобы быть моей.

Джасмин захотелось плакать, столько энергии вложил Тарик в это заявление. Он любит ее, со всеми ее недостатками. Отныне и навсегда пустота в ее сердце заполнена. Но есть еще кое-что...

— Твой народ меня ненавидит?

— Наш народ привык к тому, что у жен шейхов бывает необузданный характер. — Тарик улыбнулся. — Моя мать в первые годы брака на два месяца сбежала в Париж.