Книга Кофе в постель - Ольга Горовая

Она медленно, искушающе улыбнулась, двигаясь так, чтобы попадать в ритм с ним, и поймала этот палец, ласкающий ее лицо, губами, щекоча его языком.

Лицо Святослава напряглось, а глаза потемнели, став едва ли не оттенка малахита.

— О, черт! Знала бы ты, сколько ночей я думал об этом, солнце, — гортанно пробормотал Святослав.

Его движения утратили медлительность и тягучесть.

Обхватив, крепко сжав ее ягодицы руками, он сильно и яростно погружался в Наташу, почти насаживая ее на себя. На лбу Славы выступили капельки испарины, но он продолжал ласкать ее грудь, шею, лицо, обводя языком бьющуюся жилку у ключицы, целуя припухшие губы, с которых при каждом его толчке — срывалось его же имя.

Наташа потерялась в его движениях, упиваясь удовольствием, которое никогда не ощущала.

И она точно знала, что не срок воздержания обеспечил ей такое удовольствие от каждого скольжения Святослава внутри нее.

О, нет! Просто он был именно тем, кого такая суеверная девушка как она, по полному праву могла назвать своей половинкой. Тем, кто идеально подходил ей.

Именно потому, когда Наташа, даже в угаре собственного наслаждения, почувствовала, как потяжелело и стало отрывистым дыхание Славы; осознала, насколько резкими и глубокими стали толчки его плоти, и поняла, что он собирается выйти, защищая ее от последствий их общей непредусмотрительности — Наташа прижалась губами ко рту Славы. Ее руки скользнули по его предплечьям в широкие ладони мужчины, сплетая их пальцы. И она, не менее сильно, чем он сам, резко опустилась на него, не давая Славе отстраниться.

Наташа хотела получить всего его, в полной мере, без условий и ограничений. Испить до дна. И настолько же полно отдаться этому мужчине. Так, как никогда не отдавалась и не принадлежала никому.

Она решила понадеяться на судьбу и собственный цикл. А если и то, и другое ее подведет — что ж, она была достаточно взрослой, чтобы задуматься о детях.

Но эти мысли шли где-то по самому краю сознания, когда она не отпускала его руки, не позволяя Славе отодвинуться.

— Ната, солнышко, пусти, — хрипло, просяще-приказательно прошептал мужчина, все еще пытаясь сделать по-своему.

Но она только сильнее поцеловала его.

— Не могу, Слав, я так хочу тебя…, - хрипло призналась она, отвечая на каждое движение его бедер, которые он уже не мог остановить, своим телом. — Всего…, полностью…

Он выругался, но не смог уже отстраниться. Крепко обняв ее, не отпуская пальцы Наты, Слава в последний раз до упора вонзился в пульсирующее лоно, не сдержав низкий стон. И она, в очередной раз, начиная содрогаться в волнах удовольствия, почувствовала, как его горячее семя излилось в нее.

С довольным вздохом, Наташа упала на его плечо, поддерживаемая сильными руками Славы, и прижалась губами к неистово пульсирующему пульсу на его шее.

— Знаешь, солнце, ни одной чертовой звезде не сравниться с тобой, в плане исполнения желаний, — хрипло, с усмешкой прошептал Святослав, глубоко вздохнув. И привычно уже обхватив ее подбородок своими пальцами, он впился в слабо улыбнувшиеся губы Наташи.

Глава 9

Святослав перевернулся со спины на бок, просыпаясь от того, что неподвижные в течение нескольких часов мышцы ног затекли, и теперь покалывали. Но даже это не могло ему сейчас испортить настроение. Не открывая глаз, он потянулся рукой, проводя пальцами по простыне, но нащупал только пустоту.

Слава замер, ощущая, как застывает все тело, напряженно вслушиваясь в тишину огромного дома.

Но так и не открыл глаза.

По весьма банальной, но столь постыдной для любого мужчины причине — он испугался.

И подобной маленькому ребенку, неосознанно, прятался за убеждением, что если он не видит чудовищ под кроватью — то и они не увидят его.

Конечно же, он не ожидал обнаружить в своей спальне воображаемых монстров. Судя по всему, Святослав вообще, находился здесь совершенно один.

Не то, чтобы в этом имелось хоть что-то непривычное.

Слава всегда спал сам. Всю свою жизнь.

Может быть, в детстве он и провел пару ночей в родительской кровати, но воспоминаний об этом не сохранилось. В сознательном же возрасте, Святослав никогда, ни единого разу не спал с женщиной в полном и прямом смысле этого определения.

Даже с Катериной, хотя и планировал жениться на ней. Она всегда настаивала, чтобы он уходил после пары часов, проведенных вместе. И уж тем более, он не спал ни с одной из тех женщин, которые были у него после того, как он застал свою «почти-невесту» с их однокурсником в весьма откровенной, а потому, не оставляющий вероятностей для отрицания и уверток, ситуации.

Пары часов общения с противоположным полом ему оказывалось достаточно. И хоть номер в гостинице Слава всегда снимал на всю ночь, он же, обычно, и уходил оттуда первым, не планируя отдыхать в компании очередной женщины.

Так было всегда. До этой ночи.

До того момента, как Наташа согласилась остаться у него.

Собственно, не то, чтобы Слава спрашивал.

Просто он даже представить себе не мог, что отпустит Нату куда-то, после того, что между ними произошло. В его сознании не укладывалась мысль, КАК он может отвезти ее этой ночью домой, или позволить уехать самой?

Слишком много всего необычного и непривычного случилось с ним из-за этой женщины.

Но не об этом сейчас думал Святослав.

Он просто пытался понять, почему ее нет рядом с ним в постели?

Неужели Наташа могла уехать?

В принципе — да, а почему она не смогла бы этого сделать?

В конце концов, вызвать такси в частном секторе ничуть не сложнее, чем в обычном спальном районе. Тем более что табличка с номером дома и названием улицы располагалась на том самом фасаде, которым Ната вчера так восхищалась.

Она вполне могла уйти, … по разным причинам.

Например, у нее могли иметься дела, запланированные на субботнее утро. Или встреча с братом. Или в Кофейне могло что-то случиться, ведь Слава даже не представлял, сколько сейчас времени.

Да что угодно могло послужить толчком. В конце концов, она могла просто испытать неловкость из-за всего, что случилось между ними.

Вот только, почему-то, в мозгу не удерживалось ни одно из этих объяснений, кроме самого болезненного и неприятного для него: утром — все могло показаться ей совсем иначе, чем ночью, после бокала мартини и чувства благодарности за то, что Слава избавил ее от трудной ситуации.

Святослав понимал, что это — самое маловероятное объяснение.

Серьезно понимал.

После того, что вчера между ними произошло, после всего, что они оба (Святослав ни капли в этом не сомневался), испытали — глупым казалось предполагать, что Ната, вдруг (!), внезапно и неожиданно, обратила внимание на ущербность Славы.