Книга Выйти замуж за дурака - Надежда Первухина

Туча уже касалась голов. Я почувствовала, что за воротник мне льется какая-то холодная липкая мерзость, от которой душу стискивает смертная тоска. Василиса Прекрасная пошатнулась и упала на руки Ивана.

– Бежать нам надо, – простонала она, – Бежать от проклятого места! Не могу я своей ворожбой супротив Аленкиных чар стать!

– Бежать – хорошая идея, только мы и шагу не сделаем: кругом толчется народ. Нас затопчут в этакой каше…

Снова загрохотал гром, от которого закладывало уши.

– Кумарис, душкрити! – перекрывая гром, возопил выходец из Вашнапупа.

– Присягайте, быдло! – вопила Аленка. Царю-батюшке махатме и мне, законной вашей царице!

Туча двигалась как гидравлический пресс, медленно придавливая людей к земле. Многие стояли на коленях, некоторые лежали в той позе, из которой уже не подняться. Слышен был хруст ломающихся костей…

«Вот так власть и применяет к своему народу силовые методы!» – подумалось мне, и тут народ не выдержал:

– Смилуйся, царица! Присягаем на верность и тебе, и кумарису твоему! – раздался всеобщий крик из истерзанных глоток.

–Добровольно?! – ядовито расхохоталась Аленка и подбоченилась.

– Добровольно! – провыли полураздавленные люди.

– То-то же! Живите, шудры непросветленные, подчиняйтесь нам всемерно и помните мою великую доброту! – Аленка; хлопнула в ладоши, и страшная туча исчезла, словно ее и не было.

– Шри пантрачантра кумарис ом вшивапутру! – приятным тенорком запел махатма.

Полиэтилен над его головой заколебался в такт песне.

– Великий учитель благословляет небеса за то, что вы вняли голосу разума! – перевела стонущему на площади народу Аленка. А теперь пошли вон отсюда, принимайтесь ковать благосостояние нашего государства, мудхи низкорожденные! И помните: с сего часа жизнь в Тридевятом царстве изменилась!

Площадь быстро опустела. Те, кто еще мог ходить, тащили на себе покалеченных родственников и присных. Только мы трое: Василиса Прекрасная, Иван и я – маленькой сплоченной группкой стояли перед царским крыльцом. Махатма удалился, вслед за ним зашуршали девицы с полиэтиленовой пленкой. Одна узурпаторша ехидно смотрела на нас сверху вниз, постукивая татуированной пяткой о пышный ковер.

– Ну, как вам зрелище? – не выдержав длительной паузы, поинтересовалась она.

– Средненькое, – за всех ответила я. Поинтересней ничего придумать не могла?

– Ты мне поговори! – беззлобно огрызнулась Аленка. Вся власть теперь моя, причем, заметь, по закону! Я же стала кармической женой этого самого махатмы. А он, между прочим, царских кровей!

– Вот свезло, так свезло… – пробормотал Иванушка.

– Ты чего там бормочешь, дурилка неотесанный?! – вскинулась кармическая жена. Больше не .будешь отнюдь носы моим воинам квасить!

– А если буду? – поинтересовался Иван, а из-за спины у него появились вооруженные до ногтей руки серьезного Сэма.

– Но-но! – Аленка посуровела. Ты не очень-то задавайся, дурак! А то от твоего лингама одни ошметочки останутся! Да и с братцем твоим царевичем могу я теперь делать все, что вздумается…

– Не можешь, – ровно сказала я. Ты обещание давала. Выполним мы твои три желания – выпустишь царевича. Одно желание мы выполнили, давай следующее.

– И правда, – противненько заулыбалась узурпаторша. Про желания-то я и запамятовала… Что бы такого придумать плохого?

И Аленка в притворной задумчивости завертела четками как пропеллером.

– Василиса, – меж тем тихо обратилась я к своей тезке. Как ты полагаешь, чем может грозить Тридевятому царству узурпация власти в лапах этого вшивопупского махатмы?

– Я еще не знаю, – растерялась Василиса. Давно я читала ученые книги их брахманов и аватар, вроде ничему плохому они не учат… Наоборот, призывают воздерживаться от пороков, погружаться в созерцание собственного «я» и твердить мантры… Земную власть считают достоянием неполноценных каст и избегают ее…

– Заметно, – поджала губы я, – как этот кумарис власти избегает. Как Аленка его полномочным царем провозгласила, у него аж слюнки потекли и ноги задергались от удовольствия. Попал дедок на бесплатный медок…

– Эй, вы! Я к вам обращаюсь? Мы посмотрели на Аленку.

– Слушайте мое второе желание! Запишите, если на память жалуетесь…

– Не жалуемся.

– Так вот. Маловато что-то у меня во дворце служанок. Да и бестолковые они все какие-то, неуклюжие. Сласти любят, ленивы к работе и, только дай волю, сразу на сеновал бегут. Недовольна я ими. И вот чего я хочу: предоставьте мне в служанки такую девицу, чтобы ликом была ни черна ни бела, чтобы в щелку любую просочиться могла, чтоб вина не пила да конфет не жрала, пыль повсюду мела, тараканов гнала и при этом была завсегда весела. Уф, все, кажись!..

– Ну у тебя и заявочки! – сразу вскинулся мой муж.

Василиса Прекрасная озадаченно поглядела на меня.

– Где же мы такую раздобудем? – спросила она.

– Есть у меня идея… – пробормотала я.

– Все поняли? – крикнула с крыльца Аленка.

– Все.

– Ну и валите восвояси. Сроку, как всегда, даю три дня. Не исполните – сами знаете, поди, что за репрессии вас ожидают.

Развернулась, махнула четками и пошла к себе во дворец. А мы стояли на площади и оглядывали город. Помрачнел он как-то сразу, притих. А на охристой брусчатке Красной площади неизвестно откуда налетевшие холодные вихри крутили серую пыль вперемешку с сенной трухой.

– Странные это какие-то вихри, – задумчиво сказала я. Выглядят очень враждебными. Ну что, пойдемте Аленкино задание исполнять?..

* * *

О том, что власть в Кутеже окончательно сменилась не в лучшую сторону, сразу узнали не все. Верстах в пятидесяти от столицы размещался полевой лагерь богатырей, знаменитых воинов и прочих витязей, именуемый Теплый Стан. Поскольку еще со времен правления Руфины Порфирородной богатыри представляли собой контрактную армию, им полагалось в относительно мирное время развлекаться согласно собственным желаниям и возможностям. У богатырей: Тридевятого царства желания были отнюдь не агрессивными: не стремились они ни сарацина в поле спешить, ни башку с широких плеч у татарина отсечь. Времяпровождение же в Стане у богатырей было таковым: соревновались они, конечно, в воинском искусстве, устраивали конные ристалища, вспоминали геройские дни, отдыхали от многотрудных походов и предавались беспредельному бражничанью. Некоторые, из числа особливо грамотных, писали мемуары и учебные пособия по науке побеждать, а пришлый с дальних западных мест богатый витязь Фондей Соросович любил изредка заниматься благотворительностью и сочинял мудреную книгу с длинным названием: «Толерантность – путь к культуре Мира». Соросовича остальные местные богатыри уважали: и за ученость, и за возможность всегда подзанять у него «на поправку социального положения», и за умение отлично владеть, когда требовалось, шипастой булавой, именуемой иноземцами моргенштерном… Одним словом, жизнь в Теплом Стане у почтенного воинства протекала самая благоприятная и располагающая к некоторой беспечности и изнеженности нравов.